Подъем националистических настроений в среде еврейской ортодоксии на нынешнем этапе вызван развитием мирного процесса, направленного на урегулирование арабо–израильского конфликта, а также целым рядом причин, связанных с историей развития израильского государства и переменами в гражданском обществе.
Еврейская религиозная ортодоксия, организованная в религиозные партии и организации, объединенная в единое понятие – религиозный лагерь – занимает особое место в истории еврейского народа и государства Израиль. Корни ее влияния на израильтян кроются в той роли, которую сыграл иудаизм в еврейской истории и в сохранении единства еврейского народа.
Считается, что в двухтысячелетней еврейской истории рассеяния раввинатский иудаизм спас евреев от окончательного истребления и исчезновения как единого народа. Со времен разрушения Второго храма (в результате восстания против Рима – «Иудейская война» в 66–67 г.н.э.) и подавления восстания Ш. Бар Кохба, (132–135 гг. н.э.), который был провозглашен рав. Акивой Мессией – до появления политического сионизма задачей еврейской жизни было обеспечение выживания евреев, находившихся в изгнании во враждебном мире. Центральная идея выживания была выражена в следующих талмудических «установлениях»: не предпринимать массового исхода из диаспоры на землю Израиля; не восставать против правителей тех стран, где живут евреи; и «внешнее» условие, на исполнение которого надеялись духовные отцы иудаизма, – христианский мир «за это» не будет уничтожать евреев.
Ядро этой идеи – пассивность, избежание политических действий и терпеливое ожидание прихода Мессии, олицетворяющее надежды евреев на Искупление и Спасение. Строго воспрещалось торопить своими действиями этот приход. Неукоснительно должен был соблюдаться запрет на слияние с окружающим миром. Обособленность, как средство борьбы с ассимиляцией, была закреплена в фундаментальных религиозных законах – Галахе. Их беспрекословное исполнение должно было гарантировать выживание евреев в изгнании. Для верующих Галахические законы – это религиозные установления, которые имеют абсолютное значение; исторические обстоятельства не могут противоречить Создателю мира и поэтому не имеют никакого значения.
Иудаизм придает Галахе исключительный характер, ибо делает особый акцент на деятельности верующего. В Талмуде содержится установление, в соответствии с которым соблюдение религиозных законов является первоочередной обязанностью евреев. В Талмуде говорится: «Лучше они (евреи) покинут меня, но будут следовать моим законам»1. По Талмуду, даже если ты сомневаешься в существовании Бога, но соблюдаешь религиозные законы, ты – «хороший» еврей. И наоборот 2. «Еврейская обособленность» получила внешнее оформление во всех деталях жизни, разработанных в Талмуде. Выдающийся религиозный деятель и философ Моисей бен Маймон – Рамбам (1135–1204 гг.) предписывал: (евреи) не должны следовать обычаям христиан, не подражать им в одежде или в прическах. Категорически запрещались смешанные браки, активное участие в светской, гражданской жизни тех стран, где в рассеянии жили евреи 3. Еврейская религия, быт и жизнь в общинах окончательно замкнулось. «Евреи – это и нация, и религия вместе». Еврейские религиозные законы делали все возможное, чтобы максимально затруднить ассимиляцию и сохранить евреев в диаспоре.
Такое положение сохранилось в Европе до эпохи Просвещения, когда согласно кодексу Наполеона, евреям предоставили гражданские права, а также была проведена реорганизация еврейских общин во Франции и других европейских странах. В целом же, особенно в странах Восточной Европы, раввины сохранили контроль над жизнью и бытом еврейских общин.
Однако хотя раввинатский иудаизм считался единственной реальной силой в истории, сохранявшей единство евреев и предохранявшей их от ассимиляции, он не смог справиться со все усиливавшейся угрозой смешивания евреев с народами мира и с угрозой культурного распада, а также, конечно, от нарастания антисемитизма.
Новый этап в еврейской истории наступил в конце 19–го века с возникновением политического сионизма. Сионизм – секулярное движение, выдвинувшее идею политической и национальной «нормализации» положения евреев путем создания своего государства. Мессианскую идею «возвращения» – «собирания» евреев на Земле обетованной как освобождение евреев – сионизм превратил в политическое движение. Политический сионизм при этом отбрасывал все остальные фундаментальные истины иудаизма. Для неверующих сионистов иудаизм являлся идеологией изгнания, галута. Для них Тора имела и имеет историческую ценность. Талмуд являлся книгой диаспоры. «Земля Израиля» не имела для сионистов никакого религиозного значения. Известно, что лидеры сионистского движения предлагали для заселения евреями различные части света, такие как, например, Уганду, районы Сибири и другие.
Ортодоксы вели последовательную борьбу с сионизмом. Исследователь сионистского движения Д. Витал писал: «Фундаменталистское отрицание сионизма ортодоксами имело теологический характер. Это происходило из–за намерения сионизма изменить ход истории и возродить еврейский народ, – т.е. освободить его – руками людей...»4.
Для ортодоксов сионизм пытался как бы отменить обязательность прихода Мессии как главного фактора собирания и избавления еврейского народа. Для них создание светского государства означало потерю абсолютной власти над еврейскими общинами.
В то же время и сионисты, и клерикалы хорошо понимали, что они нужны друг другу. Для сионистов было ясно, что в основе идеи «единой еврейской нации» и «еврейского государства» лежит необходимость сплочения разноязычных, разнокультурных иммигрантов в единое общество. Эта задача диктовала необходимость использования иудаизма в качестве объединяющего, «цементирующего» начала в процессе складывания нового общества. Поэтому светские сионисты мирились и мирятся с ролью религиозников как защитников «этнической чистоты» и гарантов еврейского характера государства.
Т. Герцль выступал за отделение церкви от будущего еврейского государства, однако он признавал ее значение. Он писал: «Мы будем держать наших раввинов в синагогах точно также, как мы будем держать нашу армию на своих базах»5.
Со своей стороны и ортодоксы, понимая значимость нового политического движения, искали пути его использования в своих целях. Еще в середине 19–го века два крупнейших религиозных мыслителя – рав. Алкалай и рав. Калишер обосновали отход от пассивного ожидания избавления. Они считали, что избавление – это реальный процесс, который не является исключительно Божественным актом, всецело переданным в руки Творца, а делом, в котором участвуют люди, труд человеческий 6. Однако и Алкалай, и Калишер относились к сионизму с подозрением, так как сионизм был движением, порожденным столь ненавистным для ортодоксии модернизацией.
Некоторые раввины приняли сионизм, так как считали, что иудаизм сохранит свое влияние именно на Земле Израиля. Кроме того они понимали, что еврейское государство сможет лучше приспособить жизнь евреев к условиям современного мира. В конце 19–го века все большее число верующих сотрудничало с сионистами. Религиозный сионизм стал одним из направлений международного сионистского движения. В Палестине действовал ряд религиозных партий и организаций, большая часть из которых приняли сионизм. Крупнейшими религиозными сионистскими партиями, действовавшими в подмандатной Палестине были Мизрахи (Духовный центр, образованный в 1902 г.) и Хапоэль Хамизрахи (Духовный центр рабочих партий, созданный в 1922 г.). Обе партии, несмотря на некоторые различия в программах, объединяли общие цели: донести сионизм до масс религиозных евреев и убедить их, что практическая работа по возрождению еврейского народа неразделима с иудаизмом».
Идеологом религиозных сионистов в палестинском ишуве стал рав. Авраам Кук (1865–1935), который предложил системную программу интеграции идеи о центральности Эрец Исраэль в ее религиозной интерпретации в практическую деятельность сионистской колонизации Палестины.
Рав. Кук объявил сионизм и государство евреев центральным фактором в процессе ожидания Искупления. Возвращение евреев и распространение Галахи на государственную жизнь Израиля, восстановление Храма в Иерусалиме и приход Мессии – все это, по его мнению, будет достижимо с помощью сионистов 7.
Сионизм для Кука был важен как движение за еврейское возвращение на Землю Обетованную после «долгой и духовно очищающей ссылки» к достижению чудесного Искупления. Рав. Кука не смущало то, что светские сионисты отвергали религиозные законы и проповедовали атеизм. Он не критиковал молодежь, которая порвала с еврейскими традициями и примкнула к светским сионистам. Он писал своим коллегам: «Отвергать тех детей, которые отошли от Торы и религиозной веры, и поддались течению современной жизни – я однозначно говорю – это неугодно Богу...Внутренняя потребность еврейской святости остается скрытой в их сердцах»8. По Куку жизнь и работа на Святой Земле – богоугодное дело и он убеждал своих коллег – раввинов, что их долг – поддержать деятельность сионистов в Палестине. Рав. Кук был в 1921 году назначен британскими властями Главным ашкеназийским раввином Палестины. Его идеи и отношение к сионизму и еврейскому государству стали идейной основой религиозных сионистских партий в Израиле.
Компромисс между религиозниками и светским еврейским государством был оформлен перед первыми парламентскими выборами в Израиле в 1949 году, когда более чем 200 раввинов подписали декларацию, в которой характеризовали факт образования государства как «начало Искупления»14.
В Палестине действовали также ультраортодоксальные партии, не признававшие сионизм, такие как Агудат Исраэль (Общность Израиля, возникла в 1912 г.). Позиции этих партий близки к фундаменталистским, хотя в своей практической деятельности они во многом приспособились к жизни в современном государстве. Эти партии и сегодня не признают никаких компромиссов между верой и окружающей действительностью, считают, что их поведением управляет Божественный Промысел. Ни тридцатилетнее западного типа британское правление над Палестиной, ни трагедия Холокоста, ни создание государства Израиль не внесли значительных изменений в существо еврейской ультраортодоксии.
Все основополагающие учения о Святости Земли Израиля и ее космическом значении, далеко выходящим за рамки истории еврейского народа, остались для этих партий неизменными. Для них государство имеет преходящее, временное значение. Ультраортодоксальные партии не участвуют в деятельности сионистских институтов и отстраняются от многих государственных дел и забот, взяв на себя при этом право критиковать и атаковать государство за малейшие нарушения Заповедей и Правил. Они подчиняются только своему высшему органу – Совету мудрецов Торы – Агудат Исраэль и сохраняют свою изолированную среду обитания. Ульраортодоксы всегда резко критиковали религиозных сионистов за «предательство» религиозных принципов «во имя министерских постов». Их непрекращающиеся нападки на руководство НРП и растущее идеологическое давление на ее рядовых членов не в последнюю очередь способствовали поправению молодежного крыла этой религиозной сионистской партии и переходу значительной части ее лидеров на откровенно фундаменталистские позиции.
Сразу же после создания государства религиозные круги потребовали, чтобы еврейские законы и традиции стали официальным законодательством государства. Однако Израиль был провозглашен светской республикой. Поначалу официальный раввинат игнорировал проблемы государственного строя Израиля. Они довольствовались формулой «Земля Израиля для народа Израиля в соответствии с Торой Израиля»9. Но когда речь зашла о Конституции, выяснилось, что она для религиозных кругов абсолютно неприемлема именно из–за своего общедемократического характера. Нельзя было совместить религиозные правила и законы с демократическими принципами, отвергающими неравенство женщин, дискриминацию между евреями и неевреями, между «полноценными» евреями и «неполноценными».
Важно подчеркнуть, что компромисс сионистского государства с религиозниками не означал начала диалога или уступок со стороны религиозников. Для ортодоксов есть только деление на религиозных евреев – «дати» (от библейского слова «дат» – «закон») и неверующих – неортодоксов. Никакой религиозной или иной альтернативы для иудаизма не существует. Сотрудничество с сионистским государством – это в большей степени уступка со стороны сионистов.
Взаимоотношения израильского государства и религиозного лагеря были определены отношениями, получившими название «принцип статус–кво». Идея статус–кво принадлежала Бен Гуриону. Через пять лет после образования государства, еще до того, как был создан полностью государственный законодательный механизм, Временный совет государства принял постановление «О законе и управлении». Для того, чтобы избежать разрыва в законодательном обеспечении нового государства после окончания Британского мандата, были сохранены функции раввинатских судов в рамках их обычных полномочий. Это означало, что личный статус израильских граждан–евреев оставался в руках религиозных, а не светских властей. Этот указ лег в основу принципа статус–кво, по которому не только сохранялись раввинатские суды, но их деятельность, а также деятельность различных религиозных организаций, включая религиозные школы и службы финансировались за счет государства.
Политическая сущность статус–кво состояла в обеспечении той суммы прав и привилегий, на которую могла пойти правящая тогда партия МАПАЙ, исходя из своих интересов сохранения и укрепления государственной власти. Компромисс должен был ограничивать аппетиты религиозников и не давать им более активно вмешиваться в государственную политику. Религиозники так и действовали. До 1967 года они были самыми удобными партнерами МАПАЙ по правительственным коалициям. Религиозный сионизм был умеренным течением как во внутренней, так и во внешней политике. Он боролся парламентскими методами за расширение своей системы образования, соблюдение религиозных законов и традиций, требовал строго определения принадлежности к евреям и т.д., но не вмешивался активно во внешнюю политику. Религиозные сионистские партии были связаны с основным сионистским течением и хорошо уживались с ним.
В то же время деятельность ультраортодоксов с развитием государства постепенно стала приобретать все более экстремистский характер. Во времена Британского мандата случаев физического насилия со стороны ультраортодоксов не наблюдалось (Талмуд, как мы уже отмечали, запрещал сопротивление властям стран рассеяния). Акты насилия со стороны ультраортодоксов началось именно после создания Израиля, особенно в религиозных кварталах Иерусалима. Они имели явный антиправительственный характер, и в них стали играть активную роль учащиеся религиозных школ, превратившиеся в последствии в неких «рекрутов» ультраортодоксального раввината. Такой взлет экстремизма с точки зрения ультраортодоксов правомерен, ибо государство Израиль, с одной стороны, не является страной рассеяния, а, с другой – оно незаконно и поэтому необязательно исполнять его законы и быть ему лояльными.
В первые годы после создания государства только Наторей Карта, малочисленная группа ультраортодоксов, воспринимавшаяся другими религиозными партиями как безответственная и экстремистская, позволяла себе стычки с властями во время антиарабских провокаций в Иерусалиме. Постепенно ее влияние на раввинат постоянно росло, росла и ее готовность к насилию (демонстрации, камни, бомбы – 40–50 годы). К Наторей Карта стали тяготеть определенные круги АИ. Однако в целом ультраортодоксия до 1967 года была для израильского истеблишмента маргинальным явлением, и ее влияние на израильскую политику было минимальным.
Война 1967 года и оккупация части арабских территорий послужили поворотным пунктом в истории Государства Израиль. Она изменила не только военно–стратегическое положение страны, но и ее внутренний моральный, политический облик, стала определенным рубежом в сионистском движении. После 1967 года начался быстрый процесс поляризации позиций сионистских партий в основном по вопросам войны и мира и дальнейшей судьбы оккупированных территорий. Одновременно началось поправение позиций религиозных сионистов и их переход на активные позиции в вопросах внешней политики.
Как результат оккупации арабских территорий особую значимость для государственной идеологии приобрел религиозно–националистический компонент в сионизме. Для сохранения оккупированных территорий начала активно «работать» идея «исторического права» еврейского народа на всю библейскую территорию Эрец Исраэль, легшая в основу поселенческого движения. Уже в августе 1967 года возникло фундаменталистское «Рабочее движение за неделимый Израиль», которое возглавила группа националистически настроенных представителей интеллигенции Израиля.
Процесс подъема националистических настроений в иудаизме, начавшийся сразу же после войны 1967 года, шел сначала медленно. Сама победа и захват арабских территорий были объявлены актом Божественного Провидения. Способствовали развитию националистических настроений в израильском обществе прежде всего правые сионистские партии. Херут, возглавлявший в то время правую оппозицию, объявил солидарность с религиозниками и первым назвал оккупированные территории библейскими именами Иудея и Самария.
Изменилась сама связь между религиозным лагерем и светским государством. Новые границы Израиля, которые включали Святые для евреев места – Иерусалим, пещеры Пророков о праотцов в Хеброне и другие – получили новое теологическое толкование. Было объявлено, что начался новый этап в процессе приближения к Искуплению. Теперь самым богоугодным делом объявлялось еврейское заселение земель Израиля в библейских границах 10. Произошла некая «национализация» понятия «Эрец Исраэль» через селективную интерпретацию Святых текстов, через целенаправленную трактовку еврейской истории. Эрец Исраэль стал символом как лояльности государству Израиль, так и иудаизму. Более того, постепенно понятие Эрец Исраэль подменило светское понятие Израиль. После 1967 года все политические деятели страны начали говорить о «исторических» правах не на Израиль, а на Эрец Исраэль. Он стал вербальным символом, предметом политических спекуляций, основой веры.
Одновременно развивалась и некая «национализация» еврейских традиций. По существу, сионизм как идеология еврейского национализма был трансформирован и интегрирован в еврейскую традицию и как бы поглощен ею. Традиция же эта получила новое, националистическое звучание 11. Религиозные партии активно включились в политическую борьбу за сохранение территорий. Появился термин «хареди–леуми» – «религиозный национализм». Его впервые применили к религиозной организации Бней Акива (молодежное движение Мафдал), которое стоит у истоков поселенческого движения и Гуш Эмуним 12.
Духовные отцы поселенческого движения стали говорить о неких «знаках» начала мессианского периода, как было предсказано в святых писаниях: плодородие земли Обетованной, успехи в ее возделывании, собирание евреев со всего мира на всей земле Израилевой и т.д. Особое значение предавалось «освобождению» Иерусалима как «явный шаг на пути к Мессии».День Независимости Израиля и День Иерусалима стали признаваться фундаменталистами как религиозные праздники 13.
Идеологи Гуш Эмуним считают, что процесс Искупления будет осуществляться в рамках естественных событий человеческой истории. В отличие от традиционных взглядов теоретиков ультраортодоксов, которые до сих пор помещают Искупление вне человеческой истории, фундаменталисты объявляют, что фраза «дни Мессии» означает конкретные исторические события, такие как появление государства, войны и победы над арабами, расширение границ Израиля. Они видят в акте оккупации арабских земель такой же провиденциальный акт, как создание государства Израиль. Цель фундаменталистских организаций – господство Израиля над всей землей Израиля. Фундаменталистов отличает бескомпромиссность взглядов и политики, вера в то, что их действия направляются непосредственно Божественной силой, и стремление активно воздействовать на политику государства с целью ее изменения. У Гуш Эмуним отсутствует апокалиптическое восприятие истории, предшествующей Искуплению, как это присуще ультраортодоксам. Гуш Эмуним, например, дает арабо–израильским войнам религиозную трактовку, но не идентифицирует их с космическими войнами, которые указывают на приближающейся конец истории 14. Интересы Гуш Эмуним в практической плоскости концентрируются вокруг вопросов военного потенциала Израиля, его безопасности, безопасности его границ.
Идеологом Гуш Эмуним был рав. Цви Кук (сын А. Кука). Он продолжил и развил идеи отца о сотрудничестве религиозных евреев с секулярным государством. Как и его отец, Ц. Кук придерживался мистической, романтической трактовки сионизма. Он выделил особые политические и духовные стадии в процессе возрождения евреев, где сионисткой практике отводилось определенное место: 1) возвращение евреев из диаспоры на Землю Израиля руками светских сионистов; 2) воссоединение еврейского народа на библейской родине – «соединение Народа Израиля с Землей Израиля»; 3) стадия «возрождения любви» – т.е. духовного возрождения народа, когда евреи, чье духовное здоровье будет восстановлено в результате единения с Землей Обетованной и Господом, достигнут гармонии и религиозной святости. На эту стадию и придется приход Мессии и окончательное возрождение еврейского народа, за которым последует возрождение всех народов мира 15.
При этом рав. Кук делал особый упор на важность еврейского поселенческого движения и осуществление политического контроля над всеми частями Земли Обетованной. Он подчеркивал особую, заповедную роль государства Израиль, которое Бог назначил быть инструментом для Искупления. Он писал: «Государство Израиль было создано и образовано Советом Наций по приказу всевышнего Владыки Мира и ясно выраженное утверждение Торы, что они (евреи)унаследуют и заселят Землю будет исполнено»16.
Идеи рав. Цви Кука были особенно популярны среди молодежи Мафдала. В шестидесятые годы он имел огромное влияние на учащихся Бней Акива. Вокруг него сплотилась группа молодежи МАФДАЛ – «Хаялей» («Пионеры по изучению Торы»), которая затем составила ядро Гуш Эмуним. Все лидеры этой молодежной фракции (X. Друкман, М. Левингер, Е. Валгман) возглавили затем Гуш Эмуним. Его ученики, боровшиеся за власть, начали спекулировать близостью с этим популярным раввином и строить на духовной близости с ним свою политическую карьеру.
Однако в Гуш Эмуним вошли и неверующие круги израильского общества. Идеи Цви Кука были созвучны настроениям правого (и не только) крыла блока Ликуд и других правых светских партий Израиля. Гуш Эмуним не является политической партией. Это скорее зонтичное движение, которое, несмотря на свое название – «Союз верующих», объединяет и тех и других. Принято считать, что Гуш Эмуним является основной организацией, олицетворяющей еврейский фундаментализм в Израиле 17. Гуш Эмуним никогда не имел четкой платформы. Однако можно легко проследить в его идеологических манифестациях некий сплав традиционализма ультраортодоксов, еврейского мессианства и идей правого националистического крыла религиозного сионизма, близкого к Мафдалу, а также «обновленного» ревизионизма, примыкающего к правому крылу Ликуда. Последователи ревизионистского движения в сионизме, в свое время возглавлявшегося Зеевом Жаботинским, были широко представлены в руководстве Ликуда: бывшие премьер министры Израиля М. Бегин и М. Шамир, многие министры и депутаты кнессета вышли из отрядов подпольной армии ревизионистов «Иргун» и «Лехи», которая боролась против плана ООН о разделе Палестины. У Ликуда никогда не было четко выраженной идеологической доктрины, способной обосновать его поселенческую политику. Ликуд не создавал свои поселения на оккупированных территориях, предоставляя это делать Гуш Эмуним. Ластик писал: «Совершенно ясно, что центральная роль Гуш Эмуним состоит в осуществлении аннексионистской политики Ликуда... Результат – распространение фундаментализма в израильском обществе, как религиозного, так и нерелигиозного»18. Недаром в 1977 году сразу же после своего избрания на пост премьер–министра Израиля М. Бегин поехал в поселение Гуш Эмуним Елон Море на Западный берег р. Иордан, чтобы поклониться рав. Цви Куку. Держа свиток Торы в руках он призвал к созданию широкого поселенческого движения на оккупированных территориях 19. С 1977 по 1992гг. правительство Ликуда вложило 1 млрд. долл. в еврейские поселения на оккупированных территориях. Только на Западном берегу было основано 130 поселений Гуш Эмуним. Развитие еврейского фундаментализма, начавшееся после 1967 года, привело к появлению рычагов идеологического, политического и культурного давления на израильское общество. Оно превратилось в ядро политического лоббизма, способного противостоять на правительственном уровне любой попытке начать уход с оккупированных территорий или свернуть там строительство еврейских поселений.
Фундаменталисты «обновили» значение религиозного тезиса о «богоизбранности евреев»,который в изгнании в течение многих веков служил защитой от преследований и надеждой на Спасение. В современном мире религиозные идеи не могут считаться достаточным основанием для захвата и удержания территорий. Но для тех, кто считает по другому, библейский Обет, данный Богом своему Народу, трансформировался из религиозного в политический, что означает для фундаменталистов требование немедленного, любыми путями воплощения этого Обета в действительность. Сам же факт «богоизбранности» как бы освобождает их от наказания или любых других последствий насильственного обретения Земли Обетованной. Таким образом, фундаменталисты и религиозные экстремисты отметали факт присутствия арабов на оккупированных территориях как несущественный. В период своего расцвета – конец 80–х годов – Гуш Эмуним насчитывал более 20 тысяч активистов и представлял собой самое влиятельное внепарламентское движение в Израиле.
В конце 70–х – начале 80–х годов в Израиле на волне развивающегося поселенческого движения происходил быстрый рост экстремистских настроений. Правые партии (Тхия, Моледет) выступали за выселение арабов с территорий – трасфер. Происходило резкое поправение позиций религиозных сионистов, прежде всего МАФДАЛа. У ультраортодоксальных партий наблюдалось усиление антиарабского компонента и рост нетерпимости к неевреям – гражданам страны.
В эти годы происходил значительный рост доли восточных евреев – носителей и приверженцев еврейских традиций и религиозных установлений. Их социальное ущемление и общинная дискриминация усиливалась из–за недовольства «вестернезированным» образом жизни сабр и ашкенази. Как реакция на это произошло появление новых ультрарелигиозных партий – сефардской ШАС и Дегель А–Тора, с религиозных позиций отстаивали права восточных евреев.
В лагере ультраортодоксов произошла перегруппировка сил. Установилась четкая дифференциация и «специализация» задач каждой из этих партий. Они стали тесней связаны со своими избирателями и начали требовать от них «активных действий». База ШАС – сефарды из арабских стран; АИ является неким «представительством» хасидских евреев; Дегель А–Тора – «литовское течение» в иудаизме. Эти партии активно вмешивались в жизнь израильского общества. Их представители шли в политику, бизнес. Они начали вмешиваться в общенациональные проблемы, предлагая свои «рецепты». Ультрарелигиозники при этом считают, что в решении современных государственных проблем нужно вернуться к историческими корням. Лозунг ШАС: «Вернуть Торе ее корону!»20.
Параллельно шло последовательное ослабление сионистких религиозных партий, прежде всего МАФДАЛа и укрепление несионистских ортодоксальных партий. После войны в Ливане особенно сильно начала ощущаться все возрастающая «усталость» израильтян от нерешенных проблем арабо–израильского конфликта. К концу 80–х в ситуации общей политической нестабильности, на волне роста антипалестинских настроений, связанных с интифадой, и, кроме того, из–за страха перед усиливающимся исламским фундаментализмом, набирали силу крайне националистические и ультраортодоксальные партии.
Выборы 1988 года подтвердили новую расстановку сил в религиозном лагере страны. Впервые ультрарелигиозные партии получили больше депутатских мест в кнессете, чем религиозные сионисты. После выборов 1988 года ультраортодоксы начали открытую борьбу за изменение статус–кво в свою пользу.
Кэмпдевидские соглашения и эвакуация из Синая дали толчок к активизации «Еврейского подполья», которое появилось сразу же после 1967 года. Первоначальной целью подпольщиков было убрать арабов из святых мест Иерусалима. В основном они организовывали антиарабские демонстрации и теракты около Стены плача у Храмовой горы. В 1976 году была даже предпринята попытка взорвать там мечеть, чтобы на ее месте построить синагогу. В 1980 г. – попытка взорвать мечеть Аль Акса. После ареста виновников выяснилось, что подполье имело тесные связи с организацией КАХ и Гуш Эмуним. В ходе следствия был арестован Меир Кахане – лидер экстремистской организации Ках. Первоначально он создал в США (сам Кахане родом из Бруклина) «Лигу защиты евреев (1963 г.), в 1971 г. переехал в Израиль и основал Ках (Так). Эта организация была вдохновителем подпольной группы ТНТ (Террор против террора), которая организовывала атаки на арабов Западного берега, христианских миссионеров в Иерусалиме, «голубей» – сторонников мира с арабами и лидеров левых партий и организаций. В 1984 г. Кахане стал депутатом кнессета. Однако с 1988 года Ках объявлена непарламентской партией как расистская и подстрекательская. В 1990 г. Кахане был убит, а его сын основал новую полуподпольную организацию Кахане Хай (Кахане жив!). Взгляды Кахане характеризовались особым экстремизмом. Он объявил некое «новое» воинствующее мессианство. «В нашей власти привести Мессию!»22 – заявлял он, имея в виду, что Провидение – это результат акта воли самих евреев. Для Кахане и его последователей государство Израиль не политическое образование, а религиозное, призванное расчистить дорогу перед Мессией, а потому обязанное быть активным и воинствующим по отношению к арабам. Кахане планировал их выселение со всей территории исторического Израиля. В этом смысле само государство, по его мнению, уже само по себе было воплощением Промысла Божьего и «нет сил в мире, которые могли бы воспрепятствовать его созданию, и нет силы, способной его разрушить», утверждал он 23.
Во время интифады поселенцы были вовлечены в постоянные стычки с палестинцами. Они стали основной силой, требовавшей от правительства быстрого и жесткого подавления интифады. Их позиция в отношении мирного урегулирования также отличается жесткостью и бескомпромиссностью. В настоящее время поселенцы стали как бы заложниками прежней политики израильских правительств, активно поддерживавших и субсидировавших поселенческое движение. Многие из живущих сейчас на оккупированных территориях поддались официальной пропаганде о «возрождении пионерского движения» на новом этапе развития еврейского государства. Кроме того, правительство предоставляло значительные льготы и субсидии тем, кто переезжал в поселения на территориях. Теперь же поселенцы чувствуют себя преданными и брошенными. Новые границы с палестинцами означают для них жизнь в маленьких анклавах, окруженных враждебным населением. Взлет арабского терроризма только добавил ощущения неуверенности в завтрашнем дне. Поэтому поселенцы сегодня стали носителями националистических антипалестинских настроений, что привело к их сближению с позициями религиозных националистов.
По мнению религиозных националистов, мир между Израилем и арабами возможен только на базе признания арабами еврейского права на весь Эрец Исраэль, но в настоящий период истории это не осуществимо. Они не доверяют мирным переговорам и соглашениям с арабами, считая, что реальный мир может быть и будет достижим лишь в отдаленном будущем и станет одним из знаков приближения мессианского Искупления.
После подписания договора между Израилем и ООП начался небывалый всплеск арабского терроризма. Меры, предпринимавшиеся правительством Рабина – депортация, закрытие территорий и т.д. – не могли ослабить террористические атаки. Росло недовольство израильтян ослаблением личной и национальной безопасности. По всей стране прокатились массовые демонстрации протеста против правительства Рабина. Религиозный лагерь призывал к открытому неповиновению властям и провоцировал антиправительственные выступления против внешней политики правительства лейбористов. Одновременно ультраортодоксы предприняли наступление на гражданские права израильтян, усилили свое давление на правительство по внутриполитическим вопросам.
Развитие мирного процесса дало новый толчок к наступлению ультраортодоксии на гражданское общество. В принципе, в ходе мирного процесса идеи правых сионистов и религиозных сионистов о включении всех территорий в Эрец Исраэль и вытеснении оттуда арабов потерпели поражение. Реальный ход истории показал невозможность осуществления планов аннексионистов всех мастей. Уход с территорий стал фактом жизни израильского общества. Однако реакция многих израильтян на эти процессы была и остается весьма противоречивой. Израильтяне беспокоятся за свою безопасность. Многие не согласны возвращать оккупированные территории в обмен на мир, так как не верят, что арабы и палестинцы готовы к мирному сосуществованию с Израилем. Израильтяне боятся создания Палестинского государства, отказываются делить с ним Иерусалим и так далее. Страх и неуверенность в завтрашнем дне порождает иррациональные, мистические настроения. С началом мирного процесса началось усиление религиозных чувств израильтян, возрос интерес к еврейской традиции, в сознании даже неверующих евреев укрепились идеи о скором приходе Мессии. По мнению израильского философа Е. Шварца 1967 года «идеи мессианства овладели религиозной общиной, но те же идеи распространились сегодня (в 1998 г.) среди многих неверующих евреев»24.
Во многом усиление ультраортодоксов произошло и по чисто политическим мотивам: эти круги борются против любых шагов правительства, которые расцениваются ими или как уступка арабам, и/или как отход от «еврейских ценностей».
Одной из причин активизации националистических настроений ортодоксальных кругов явилась растущая тревога по поводу резкого увеличения неверующего населения из–за притока иммигрантов из стран СНГ. Эта часть израильского населения менее всего подвержена «идейной» обработке со стороны религиозников. «Русская алия» имеет весьма отдаленное представление об иудаизме. В течение многих поколений евреи СССР были полностью оторваны от своих корней, духовных традиций и истории. Их еврейство было как бы невостребованным и даже более того – нежелательным. Принадлежность к евреям воспринималась как клеймо и зачастую скрывалось. Переезд в Израиль советскими евреями воспринимался как «нормализация» их положения. «В своей стране» новые иммигранты надеялись наконец–то обрести полную свободу в общедемократическом и духовном понимании этого слова. Притязания ортодоксов на контроль над их бытом, привычками, семейным статусом и т.д. вызывает у «бывших русских» враждебную реакцию. Они не только не поддерживают ультраортодоксальные партии, но являются самыми нетерпимыми противниками религиозных экстремистов. Именно поэтому ортодоксальный истеблишмент пытается ограничить въезд «сомнительных» для них евреев и даже толкает правительство на пересмотр «Закона о возвращении».
К середине 1995 года политическое противостояние по вопросам продвижения мирного процесса достигло своего пика. Особого накала в 1994–1995 гг. достигла борьба религиозных националистов и поселенцев с правительством по вопросу о возможном возврате Голанских высот Сирии. Фактически началась кампания гражданского неповиновения, инспирированная некоторыми раввинами и лидерами правых партий, прежде всего Ликуда. На поверхность вышли те экстремистские силы, которые для достижения своих задач были готовы к прямому насилию. Усилилась крайняя ортодоксия, почувствовавшая «дух вседозволенности». В декабре 1995 г. студент И. Амир, принадлежавший к одной из экстремистских религиозных группировок, убил премьер–министра Израиля И. Рабина.
Всеобщее возмущение, овладевшее обществом после этого преступления давало надежды на «усмирение» экстремистских кругов, на ослабление националистических настроений в стране.
Однако этого не произошло. На выборах в 1996 году ультраортодоксальные партии не только не ослабли, а усилили свое значение балансирующей силы в правительстве.
На выборах 1996 г Нетаньяху получил однозначную поддержку религиозных кругов. Высший орган АИ, например. – Совет Мудрецов Торы – призвал своих последователей голосовать за Нетанияху 25. Электоральный потенциал ультрарелигиозных партий на последних выборах был более 250 тыс. голосов 26. Глава Ликуда своей победой во многом был обязан именно им. Поэтому при новом правительстве влияние религиозных сил возросло во властных структурах как на законодательством, так и на исполнительном уровнях. Аппетиты религиозников растут и они предпринимают все новые попытки наступления на жизнь гражданского общества, на внешнюю и внутреннюю политику страны. Сила религиозников в совпадении внешнеполитических требований с правительством Ликуда. Решение Нетанияху о расширении поселений на оккупированных территориях только придало им силу. Религиозные экстремисты пользуются слабой реакцией официальных властей на их противоправные действия: оставаясь безнаказанными, они расширяют свои требования – уже десятки иерусалимских улиц должны быть закрыты, согласно требованиям ультраортодоксальных жителей этого города. «Солдатами ортодоксии» является религиозная молодежь – учащиеся ешиботов, живущие в изолированных ультраортодоксальных кварталах Иерусалима и других районах страны. Они с рожденья оторваны от секулярного демократического общества, от современного образа жизни. Ультраортодоксы широко пользуются всеми благами демократии, чтобы защитить свои требования, и, как это не парадоксально, чтобы иметь возможность «защититься» от таких завоеваний демократии как равноправие женщин, неевреев, гражданских прав и службы в армии.
Хотя в израильском обществе объективно сохраняется пиетет в отношении религиозных духовных лидеров, еврейской религии, сыгравшей решающую роль в сохранении еврейского народа, и многие израильтяне не видят особой опасности в усилении агрессивной ортодоксии, все большая часть израильского общества бьет тревогу по поводу их усиливающегося давления. Все чаще на страницах израильских газет и изданий, с трибун массовых собраний и на научных симпозиумах израильские политологи, писатели и другие представители интеллигенции предупреждают о надвигающейся опасности. Они считают, что если неверующие и умеренные не поднимут свои голоса и не скажут раввинам – экстремистам, что «их Галаха по вопросам государства, отношения к неевреям и женщинам – не наша Галаха, что их учение – не наше учение, то тогда из черной дыры вылезет нечто такое, что проглотит религиозный иудаизм, а, возможно, и весь Израиль»27.
Израильское общество переживает сегодня тревожный и бурный этап своей истории. Идет обострение политических противоречий, которые вызваны в основном идейными (а не экономическими или иными) разногласиями прежде всего по внешнеполитическим вопросам войны и мира, продвижения процесса урегулирования. В то же время идет борьба вокруг проблем развития демократии в израильском обществе. Широко обсуждаются такие государственные институты как судебная система, полиция, властные структуры на местах. Совершенно очевидно, что одно из центральных мест занимают вопросы взаимоотношения современного вестернизированного, бурно развивающегося демократического государства с религиозной ультраортодоксией, пытающейся повернуть еврейскую историю вспять.
1 Jerusalem Talmud Haggigah 1:7. In: Dennis Prager and Joseph Telushkin. The Nine Asks about Judaism. A Touchstone Book; New York, London, 1986, p. 18.
2 Ibid, p. 18–19.
3 Take Judaism, for Example. Studies Towards the Comparison of Religions. Ed. By Jacobs Neusner. The University of Chicago press. Chicago, London, 1983, p. 156.
4 David Vital, Zionism: The Formative Years. Oxford, England: Clarendon Press, 1982, p. 209.
5 In: W. Frankel. Israel Observed. An Anatomy of the State. New York Thames and Hudson, 1981, p. 198.
6 In: S. Zaiman Abramov.Perpetual Dilemma. Jewish Religion in the Jewish State.Fairleigh Dickinson Un–ty Press, 1976, 54–56.
7 Shlomo Avinery. The Making of Modern Zionism. The Intellectual Origions of the Jewish State. Basic Books, Inc., Publishers New York, 1981, p. 189.
8 Jan Lustick. For the Land and the Lord. Jewish Fundamentalism in Israel. Council on Foreign relations press, new York, 1988, p. 31.
9 S. Zaiman Abramov, Op. cit., p. 128.
10 Stephen Sharot.Messianism, Misticism and Magic. A Sociological Analysis of the Jewish Religious Movements. Studies in Religion. The Un–ty of North Carolina press. Chapel Hill. 1982, p. 230.
11 IDI Policy Studies. Ed. By: Ehud Sprinzak and Larry Diamond. Israeli Democracy under Stress. Lynne Reiner Publishers. Boulder and London. 1993, p. 280.
12 Yehoshafat Harkabi. Israelis Fateful Hour.Harper and Row Publishers, New York, 1988, p. 144.
13 Stephen Sharot. Messianism...Op. cit., p. 230.
14 Ibid.
15 Zvi Jirosh (ed.) Religious Zionism: An Antology, Jews. WZO, 1975, p. 176. Lustick, Op. cit., p. 35.
16 Tzvi Jehuda Kook. Zionosm and Biblical Prophecy. In: Tirash, Religions...p. 177.
17 Ian Lustick, Op. cit., p. 2.
18 Ibid., p. l4.
19 Ibid., p. 40.
20 См. Александр Этерман. В ж. «22», Иерус, №62, Окт–дек., с. 107.
21 Y. Harkabi, Op. cit., p. 169.
22 Ibid.
23 The Jerusalem Post, 10, 10.1998.
24 The Jerusalem Post International. 28.5.1998.
25 Ibid., 28.5.1998.
26 The Jerusalem Post International. 10, 10.1998.
Еврейская религиозная ортодоксия, организованная в религиозные партии и организации, объединенная в единое понятие – религиозный лагерь – занимает особое место в истории еврейского народа и государства Израиль. Корни ее влияния на израильтян кроются в той роли, которую сыграл иудаизм в еврейской истории и в сохранении единства еврейского народа.
Считается, что в двухтысячелетней еврейской истории рассеяния раввинатский иудаизм спас евреев от окончательного истребления и исчезновения как единого народа. Со времен разрушения Второго храма (в результате восстания против Рима – «Иудейская война» в 66–67 г.н.э.) и подавления восстания Ш. Бар Кохба, (132–135 гг. н.э.), который был провозглашен рав. Акивой Мессией – до появления политического сионизма задачей еврейской жизни было обеспечение выживания евреев, находившихся в изгнании во враждебном мире. Центральная идея выживания была выражена в следующих талмудических «установлениях»: не предпринимать массового исхода из диаспоры на землю Израиля; не восставать против правителей тех стран, где живут евреи; и «внешнее» условие, на исполнение которого надеялись духовные отцы иудаизма, – христианский мир «за это» не будет уничтожать евреев.
Ядро этой идеи – пассивность, избежание политических действий и терпеливое ожидание прихода Мессии, олицетворяющее надежды евреев на Искупление и Спасение. Строго воспрещалось торопить своими действиями этот приход. Неукоснительно должен был соблюдаться запрет на слияние с окружающим миром. Обособленность, как средство борьбы с ассимиляцией, была закреплена в фундаментальных религиозных законах – Галахе. Их беспрекословное исполнение должно было гарантировать выживание евреев в изгнании. Для верующих Галахические законы – это религиозные установления, которые имеют абсолютное значение; исторические обстоятельства не могут противоречить Создателю мира и поэтому не имеют никакого значения.
Иудаизм придает Галахе исключительный характер, ибо делает особый акцент на деятельности верующего. В Талмуде содержится установление, в соответствии с которым соблюдение религиозных законов является первоочередной обязанностью евреев. В Талмуде говорится: «Лучше они (евреи) покинут меня, но будут следовать моим законам»1. По Талмуду, даже если ты сомневаешься в существовании Бога, но соблюдаешь религиозные законы, ты – «хороший» еврей. И наоборот 2. «Еврейская обособленность» получила внешнее оформление во всех деталях жизни, разработанных в Талмуде. Выдающийся религиозный деятель и философ Моисей бен Маймон – Рамбам (1135–1204 гг.) предписывал: (евреи) не должны следовать обычаям христиан, не подражать им в одежде или в прическах. Категорически запрещались смешанные браки, активное участие в светской, гражданской жизни тех стран, где в рассеянии жили евреи 3. Еврейская религия, быт и жизнь в общинах окончательно замкнулось. «Евреи – это и нация, и религия вместе». Еврейские религиозные законы делали все возможное, чтобы максимально затруднить ассимиляцию и сохранить евреев в диаспоре.
 |
| Израиль, Стена плача |
Однако хотя раввинатский иудаизм считался единственной реальной силой в истории, сохранявшей единство евреев и предохранявшей их от ассимиляции, он не смог справиться со все усиливавшейся угрозой смешивания евреев с народами мира и с угрозой культурного распада, а также, конечно, от нарастания антисемитизма.
Новый этап в еврейской истории наступил в конце 19–го века с возникновением политического сионизма. Сионизм – секулярное движение, выдвинувшее идею политической и национальной «нормализации» положения евреев путем создания своего государства. Мессианскую идею «возвращения» – «собирания» евреев на Земле обетованной как освобождение евреев – сионизм превратил в политическое движение. Политический сионизм при этом отбрасывал все остальные фундаментальные истины иудаизма. Для неверующих сионистов иудаизм являлся идеологией изгнания, галута. Для них Тора имела и имеет историческую ценность. Талмуд являлся книгой диаспоры. «Земля Израиля» не имела для сионистов никакого религиозного значения. Известно, что лидеры сионистского движения предлагали для заселения евреями различные части света, такие как, например, Уганду, районы Сибири и другие.
Ортодоксы вели последовательную борьбу с сионизмом. Исследователь сионистского движения Д. Витал писал: «Фундаменталистское отрицание сионизма ортодоксами имело теологический характер. Это происходило из–за намерения сионизма изменить ход истории и возродить еврейский народ, – т.е. освободить его – руками людей...»4.
Для ортодоксов сионизм пытался как бы отменить обязательность прихода Мессии как главного фактора собирания и избавления еврейского народа. Для них создание светского государства означало потерю абсолютной власти над еврейскими общинами.
В то же время и сионисты, и клерикалы хорошо понимали, что они нужны друг другу. Для сионистов было ясно, что в основе идеи «единой еврейской нации» и «еврейского государства» лежит необходимость сплочения разноязычных, разнокультурных иммигрантов в единое общество. Эта задача диктовала необходимость использования иудаизма в качестве объединяющего, «цементирующего» начала в процессе складывания нового общества. Поэтому светские сионисты мирились и мирятся с ролью религиозников как защитников «этнической чистоты» и гарантов еврейского характера государства.
Т. Герцль выступал за отделение церкви от будущего еврейского государства, однако он признавал ее значение. Он писал: «Мы будем держать наших раввинов в синагогах точно также, как мы будем держать нашу армию на своих базах»5.
Со своей стороны и ортодоксы, понимая значимость нового политического движения, искали пути его использования в своих целях. Еще в середине 19–го века два крупнейших религиозных мыслителя – рав. Алкалай и рав. Калишер обосновали отход от пассивного ожидания избавления. Они считали, что избавление – это реальный процесс, который не является исключительно Божественным актом, всецело переданным в руки Творца, а делом, в котором участвуют люди, труд человеческий 6. Однако и Алкалай, и Калишер относились к сионизму с подозрением, так как сионизм был движением, порожденным столь ненавистным для ортодоксии модернизацией.
Некоторые раввины приняли сионизм, так как считали, что иудаизм сохранит свое влияние именно на Земле Израиля. Кроме того они понимали, что еврейское государство сможет лучше приспособить жизнь евреев к условиям современного мира. В конце 19–го века все большее число верующих сотрудничало с сионистами. Религиозный сионизм стал одним из направлений международного сионистского движения. В Палестине действовал ряд религиозных партий и организаций, большая часть из которых приняли сионизм. Крупнейшими религиозными сионистскими партиями, действовавшими в подмандатной Палестине были Мизрахи (Духовный центр, образованный в 1902 г.) и Хапоэль Хамизрахи (Духовный центр рабочих партий, созданный в 1922 г.). Обе партии, несмотря на некоторые различия в программах, объединяли общие цели: донести сионизм до масс религиозных евреев и убедить их, что практическая работа по возрождению еврейского народа неразделима с иудаизмом».
Идеологом религиозных сионистов в палестинском ишуве стал рав. Авраам Кук (1865–1935), который предложил системную программу интеграции идеи о центральности Эрец Исраэль в ее религиозной интерпретации в практическую деятельность сионистской колонизации Палестины.
Рав. Кук объявил сионизм и государство евреев центральным фактором в процессе ожидания Искупления. Возвращение евреев и распространение Галахи на государственную жизнь Израиля, восстановление Храма в Иерусалиме и приход Мессии – все это, по его мнению, будет достижимо с помощью сионистов 7.
Сионизм для Кука был важен как движение за еврейское возвращение на Землю Обетованную после «долгой и духовно очищающей ссылки» к достижению чудесного Искупления. Рав. Кука не смущало то, что светские сионисты отвергали религиозные законы и проповедовали атеизм. Он не критиковал молодежь, которая порвала с еврейскими традициями и примкнула к светским сионистам. Он писал своим коллегам: «Отвергать тех детей, которые отошли от Торы и религиозной веры, и поддались течению современной жизни – я однозначно говорю – это неугодно Богу...Внутренняя потребность еврейской святости остается скрытой в их сердцах»8. По Куку жизнь и работа на Святой Земле – богоугодное дело и он убеждал своих коллег – раввинов, что их долг – поддержать деятельность сионистов в Палестине. Рав. Кук был в 1921 году назначен британскими властями Главным ашкеназийским раввином Палестины. Его идеи и отношение к сионизму и еврейскому государству стали идейной основой религиозных сионистских партий в Израиле.
Компромисс между религиозниками и светским еврейским государством был оформлен перед первыми парламентскими выборами в Израиле в 1949 году, когда более чем 200 раввинов подписали декларацию, в которой характеризовали факт образования государства как «начало Искупления»14.
В Палестине действовали также ультраортодоксальные партии, не признававшие сионизм, такие как Агудат Исраэль (Общность Израиля, возникла в 1912 г.). Позиции этих партий близки к фундаменталистским, хотя в своей практической деятельности они во многом приспособились к жизни в современном государстве. Эти партии и сегодня не признают никаких компромиссов между верой и окружающей действительностью, считают, что их поведением управляет Божественный Промысел. Ни тридцатилетнее западного типа британское правление над Палестиной, ни трагедия Холокоста, ни создание государства Израиль не внесли значительных изменений в существо еврейской ультраортодоксии.
Все основополагающие учения о Святости Земли Израиля и ее космическом значении, далеко выходящим за рамки истории еврейского народа, остались для этих партий неизменными. Для них государство имеет преходящее, временное значение. Ультраортодоксальные партии не участвуют в деятельности сионистских институтов и отстраняются от многих государственных дел и забот, взяв на себя при этом право критиковать и атаковать государство за малейшие нарушения Заповедей и Правил. Они подчиняются только своему высшему органу – Совету мудрецов Торы – Агудат Исраэль и сохраняют свою изолированную среду обитания. Ульраортодоксы всегда резко критиковали религиозных сионистов за «предательство» религиозных принципов «во имя министерских постов». Их непрекращающиеся нападки на руководство НРП и растущее идеологическое давление на ее рядовых членов не в последнюю очередь способствовали поправению молодежного крыла этой религиозной сионистской партии и переходу значительной части ее лидеров на откровенно фундаменталистские позиции.
Сразу же после создания государства религиозные круги потребовали, чтобы еврейские законы и традиции стали официальным законодательством государства. Однако Израиль был провозглашен светской республикой. Поначалу официальный раввинат игнорировал проблемы государственного строя Израиля. Они довольствовались формулой «Земля Израиля для народа Израиля в соответствии с Торой Израиля»9. Но когда речь зашла о Конституции, выяснилось, что она для религиозных кругов абсолютно неприемлема именно из–за своего общедемократического характера. Нельзя было совместить религиозные правила и законы с демократическими принципами, отвергающими неравенство женщин, дискриминацию между евреями и неевреями, между «полноценными» евреями и «неполноценными».
Важно подчеркнуть, что компромисс сионистского государства с религиозниками не означал начала диалога или уступок со стороны религиозников. Для ортодоксов есть только деление на религиозных евреев – «дати» (от библейского слова «дат» – «закон») и неверующих – неортодоксов. Никакой религиозной или иной альтернативы для иудаизма не существует. Сотрудничество с сионистским государством – это в большей степени уступка со стороны сионистов.
Взаимоотношения израильского государства и религиозного лагеря были определены отношениями, получившими название «принцип статус–кво». Идея статус–кво принадлежала Бен Гуриону. Через пять лет после образования государства, еще до того, как был создан полностью государственный законодательный механизм, Временный совет государства принял постановление «О законе и управлении». Для того, чтобы избежать разрыва в законодательном обеспечении нового государства после окончания Британского мандата, были сохранены функции раввинатских судов в рамках их обычных полномочий. Это означало, что личный статус израильских граждан–евреев оставался в руках религиозных, а не светских властей. Этот указ лег в основу принципа статус–кво, по которому не только сохранялись раввинатские суды, но их деятельность, а также деятельность различных религиозных организаций, включая религиозные школы и службы финансировались за счет государства.
Политическая сущность статус–кво состояла в обеспечении той суммы прав и привилегий, на которую могла пойти правящая тогда партия МАПАЙ, исходя из своих интересов сохранения и укрепления государственной власти. Компромисс должен был ограничивать аппетиты религиозников и не давать им более активно вмешиваться в государственную политику. Религиозники так и действовали. До 1967 года они были самыми удобными партнерами МАПАЙ по правительственным коалициям. Религиозный сионизм был умеренным течением как во внутренней, так и во внешней политике. Он боролся парламентскими методами за расширение своей системы образования, соблюдение религиозных законов и традиций, требовал строго определения принадлежности к евреям и т.д., но не вмешивался активно во внешнюю политику. Религиозные сионистские партии были связаны с основным сионистским течением и хорошо уживались с ним.
В то же время деятельность ультраортодоксов с развитием государства постепенно стала приобретать все более экстремистский характер. Во времена Британского мандата случаев физического насилия со стороны ультраортодоксов не наблюдалось (Талмуд, как мы уже отмечали, запрещал сопротивление властям стран рассеяния). Акты насилия со стороны ультраортодоксов началось именно после создания Израиля, особенно в религиозных кварталах Иерусалима. Они имели явный антиправительственный характер, и в них стали играть активную роль учащиеся религиозных школ, превратившиеся в последствии в неких «рекрутов» ультраортодоксального раввината. Такой взлет экстремизма с точки зрения ультраортодоксов правомерен, ибо государство Израиль, с одной стороны, не является страной рассеяния, а, с другой – оно незаконно и поэтому необязательно исполнять его законы и быть ему лояльными.
В первые годы после создания государства только Наторей Карта, малочисленная группа ультраортодоксов, воспринимавшаяся другими религиозными партиями как безответственная и экстремистская, позволяла себе стычки с властями во время антиарабских провокаций в Иерусалиме. Постепенно ее влияние на раввинат постоянно росло, росла и ее готовность к насилию (демонстрации, камни, бомбы – 40–50 годы). К Наторей Карта стали тяготеть определенные круги АИ. Однако в целом ультраортодоксия до 1967 года была для израильского истеблишмента маргинальным явлением, и ее влияние на израильскую политику было минимальным.
Война 1967 года и оккупация части арабских территорий послужили поворотным пунктом в истории Государства Израиль. Она изменила не только военно–стратегическое положение страны, но и ее внутренний моральный, политический облик, стала определенным рубежом в сионистском движении. После 1967 года начался быстрый процесс поляризации позиций сионистских партий в основном по вопросам войны и мира и дальнейшей судьбы оккупированных территорий. Одновременно началось поправение позиций религиозных сионистов и их переход на активные позиции в вопросах внешней политики.
Как результат оккупации арабских территорий особую значимость для государственной идеологии приобрел религиозно–националистический компонент в сионизме. Для сохранения оккупированных территорий начала активно «работать» идея «исторического права» еврейского народа на всю библейскую территорию Эрец Исраэль, легшая в основу поселенческого движения. Уже в августе 1967 года возникло фундаменталистское «Рабочее движение за неделимый Израиль», которое возглавила группа националистически настроенных представителей интеллигенции Израиля.
Процесс подъема националистических настроений в иудаизме, начавшийся сразу же после войны 1967 года, шел сначала медленно. Сама победа и захват арабских территорий были объявлены актом Божественного Провидения. Способствовали развитию националистических настроений в израильском обществе прежде всего правые сионистские партии. Херут, возглавлявший в то время правую оппозицию, объявил солидарность с религиозниками и первым назвал оккупированные территории библейскими именами Иудея и Самария.
Изменилась сама связь между религиозным лагерем и светским государством. Новые границы Израиля, которые включали Святые для евреев места – Иерусалим, пещеры Пророков о праотцов в Хеброне и другие – получили новое теологическое толкование. Было объявлено, что начался новый этап в процессе приближения к Искуплению. Теперь самым богоугодным делом объявлялось еврейское заселение земель Израиля в библейских границах 10. Произошла некая «национализация» понятия «Эрец Исраэль» через селективную интерпретацию Святых текстов, через целенаправленную трактовку еврейской истории. Эрец Исраэль стал символом как лояльности государству Израиль, так и иудаизму. Более того, постепенно понятие Эрец Исраэль подменило светское понятие Израиль. После 1967 года все политические деятели страны начали говорить о «исторических» правах не на Израиль, а на Эрец Исраэль. Он стал вербальным символом, предметом политических спекуляций, основой веры.
Одновременно развивалась и некая «национализация» еврейских традиций. По существу, сионизм как идеология еврейского национализма был трансформирован и интегрирован в еврейскую традицию и как бы поглощен ею. Традиция же эта получила новое, националистическое звучание 11. Религиозные партии активно включились в политическую борьбу за сохранение территорий. Появился термин «хареди–леуми» – «религиозный национализм». Его впервые применили к религиозной организации Бней Акива (молодежное движение Мафдал), которое стоит у истоков поселенческого движения и Гуш Эмуним 12.
Духовные отцы поселенческого движения стали говорить о неких «знаках» начала мессианского периода, как было предсказано в святых писаниях: плодородие земли Обетованной, успехи в ее возделывании, собирание евреев со всего мира на всей земле Израилевой и т.д. Особое значение предавалось «освобождению» Иерусалима как «явный шаг на пути к Мессии».День Независимости Израиля и День Иерусалима стали признаваться фундаменталистами как религиозные праздники 13.
Идеологи Гуш Эмуним считают, что процесс Искупления будет осуществляться в рамках естественных событий человеческой истории. В отличие от традиционных взглядов теоретиков ультраортодоксов, которые до сих пор помещают Искупление вне человеческой истории, фундаменталисты объявляют, что фраза «дни Мессии» означает конкретные исторические события, такие как появление государства, войны и победы над арабами, расширение границ Израиля. Они видят в акте оккупации арабских земель такой же провиденциальный акт, как создание государства Израиль. Цель фундаменталистских организаций – господство Израиля над всей землей Израиля. Фундаменталистов отличает бескомпромиссность взглядов и политики, вера в то, что их действия направляются непосредственно Божественной силой, и стремление активно воздействовать на политику государства с целью ее изменения. У Гуш Эмуним отсутствует апокалиптическое восприятие истории, предшествующей Искуплению, как это присуще ультраортодоксам. Гуш Эмуним, например, дает арабо–израильским войнам религиозную трактовку, но не идентифицирует их с космическими войнами, которые указывают на приближающейся конец истории 14. Интересы Гуш Эмуним в практической плоскости концентрируются вокруг вопросов военного потенциала Израиля, его безопасности, безопасности его границ.
Идеологом Гуш Эмуним был рав. Цви Кук (сын А. Кука). Он продолжил и развил идеи отца о сотрудничестве религиозных евреев с секулярным государством. Как и его отец, Ц. Кук придерживался мистической, романтической трактовки сионизма. Он выделил особые политические и духовные стадии в процессе возрождения евреев, где сионисткой практике отводилось определенное место: 1) возвращение евреев из диаспоры на Землю Израиля руками светских сионистов; 2) воссоединение еврейского народа на библейской родине – «соединение Народа Израиля с Землей Израиля»; 3) стадия «возрождения любви» – т.е. духовного возрождения народа, когда евреи, чье духовное здоровье будет восстановлено в результате единения с Землей Обетованной и Господом, достигнут гармонии и религиозной святости. На эту стадию и придется приход Мессии и окончательное возрождение еврейского народа, за которым последует возрождение всех народов мира 15.
При этом рав. Кук делал особый упор на важность еврейского поселенческого движения и осуществление политического контроля над всеми частями Земли Обетованной. Он подчеркивал особую, заповедную роль государства Израиль, которое Бог назначил быть инструментом для Искупления. Он писал: «Государство Израиль было создано и образовано Советом Наций по приказу всевышнего Владыки Мира и ясно выраженное утверждение Торы, что они (евреи)унаследуют и заселят Землю будет исполнено»16.
Идеи рав. Цви Кука были особенно популярны среди молодежи Мафдала. В шестидесятые годы он имел огромное влияние на учащихся Бней Акива. Вокруг него сплотилась группа молодежи МАФДАЛ – «Хаялей» («Пионеры по изучению Торы»), которая затем составила ядро Гуш Эмуним. Все лидеры этой молодежной фракции (X. Друкман, М. Левингер, Е. Валгман) возглавили затем Гуш Эмуним. Его ученики, боровшиеся за власть, начали спекулировать близостью с этим популярным раввином и строить на духовной близости с ним свою политическую карьеру.
Однако в Гуш Эмуним вошли и неверующие круги израильского общества. Идеи Цви Кука были созвучны настроениям правого (и не только) крыла блока Ликуд и других правых светских партий Израиля. Гуш Эмуним не является политической партией. Это скорее зонтичное движение, которое, несмотря на свое название – «Союз верующих», объединяет и тех и других. Принято считать, что Гуш Эмуним является основной организацией, олицетворяющей еврейский фундаментализм в Израиле 17. Гуш Эмуним никогда не имел четкой платформы. Однако можно легко проследить в его идеологических манифестациях некий сплав традиционализма ультраортодоксов, еврейского мессианства и идей правого националистического крыла религиозного сионизма, близкого к Мафдалу, а также «обновленного» ревизионизма, примыкающего к правому крылу Ликуда. Последователи ревизионистского движения в сионизме, в свое время возглавлявшегося Зеевом Жаботинским, были широко представлены в руководстве Ликуда: бывшие премьер министры Израиля М. Бегин и М. Шамир, многие министры и депутаты кнессета вышли из отрядов подпольной армии ревизионистов «Иргун» и «Лехи», которая боролась против плана ООН о разделе Палестины. У Ликуда никогда не было четко выраженной идеологической доктрины, способной обосновать его поселенческую политику. Ликуд не создавал свои поселения на оккупированных территориях, предоставляя это делать Гуш Эмуним. Ластик писал: «Совершенно ясно, что центральная роль Гуш Эмуним состоит в осуществлении аннексионистской политики Ликуда... Результат – распространение фундаментализма в израильском обществе, как религиозного, так и нерелигиозного»18. Недаром в 1977 году сразу же после своего избрания на пост премьер–министра Израиля М. Бегин поехал в поселение Гуш Эмуним Елон Море на Западный берег р. Иордан, чтобы поклониться рав. Цви Куку. Держа свиток Торы в руках он призвал к созданию широкого поселенческого движения на оккупированных территориях 19. С 1977 по 1992гг. правительство Ликуда вложило 1 млрд. долл. в еврейские поселения на оккупированных территориях. Только на Западном берегу было основано 130 поселений Гуш Эмуним. Развитие еврейского фундаментализма, начавшееся после 1967 года, привело к появлению рычагов идеологического, политического и культурного давления на израильское общество. Оно превратилось в ядро политического лоббизма, способного противостоять на правительственном уровне любой попытке начать уход с оккупированных территорий или свернуть там строительство еврейских поселений.
Фундаменталисты «обновили» значение религиозного тезиса о «богоизбранности евреев»,который в изгнании в течение многих веков служил защитой от преследований и надеждой на Спасение. В современном мире религиозные идеи не могут считаться достаточным основанием для захвата и удержания территорий. Но для тех, кто считает по другому, библейский Обет, данный Богом своему Народу, трансформировался из религиозного в политический, что означает для фундаменталистов требование немедленного, любыми путями воплощения этого Обета в действительность. Сам же факт «богоизбранности» как бы освобождает их от наказания или любых других последствий насильственного обретения Земли Обетованной. Таким образом, фундаменталисты и религиозные экстремисты отметали факт присутствия арабов на оккупированных территориях как несущественный. В период своего расцвета – конец 80–х годов – Гуш Эмуним насчитывал более 20 тысяч активистов и представлял собой самое влиятельное внепарламентское движение в Израиле.
В конце 70–х – начале 80–х годов в Израиле на волне развивающегося поселенческого движения происходил быстрый рост экстремистских настроений. Правые партии (Тхия, Моледет) выступали за выселение арабов с территорий – трасфер. Происходило резкое поправение позиций религиозных сионистов, прежде всего МАФДАЛа. У ультраортодоксальных партий наблюдалось усиление антиарабского компонента и рост нетерпимости к неевреям – гражданам страны.
В эти годы происходил значительный рост доли восточных евреев – носителей и приверженцев еврейских традиций и религиозных установлений. Их социальное ущемление и общинная дискриминация усиливалась из–за недовольства «вестернезированным» образом жизни сабр и ашкенази. Как реакция на это произошло появление новых ультрарелигиозных партий – сефардской ШАС и Дегель А–Тора, с религиозных позиций отстаивали права восточных евреев.
В лагере ультраортодоксов произошла перегруппировка сил. Установилась четкая дифференциация и «специализация» задач каждой из этих партий. Они стали тесней связаны со своими избирателями и начали требовать от них «активных действий». База ШАС – сефарды из арабских стран; АИ является неким «представительством» хасидских евреев; Дегель А–Тора – «литовское течение» в иудаизме. Эти партии активно вмешивались в жизнь израильского общества. Их представители шли в политику, бизнес. Они начали вмешиваться в общенациональные проблемы, предлагая свои «рецепты». Ультрарелигиозники при этом считают, что в решении современных государственных проблем нужно вернуться к историческими корням. Лозунг ШАС: «Вернуть Торе ее корону!»20.
Параллельно шло последовательное ослабление сионистких религиозных партий, прежде всего МАФДАЛа и укрепление несионистских ортодоксальных партий. После войны в Ливане особенно сильно начала ощущаться все возрастающая «усталость» израильтян от нерешенных проблем арабо–израильского конфликта. К концу 80–х в ситуации общей политической нестабильности, на волне роста антипалестинских настроений, связанных с интифадой, и, кроме того, из–за страха перед усиливающимся исламским фундаментализмом, набирали силу крайне националистические и ультраортодоксальные партии.
Выборы 1988 года подтвердили новую расстановку сил в религиозном лагере страны. Впервые ультрарелигиозные партии получили больше депутатских мест в кнессете, чем религиозные сионисты. После выборов 1988 года ультраортодоксы начали открытую борьбу за изменение статус–кво в свою пользу.
Кэмпдевидские соглашения и эвакуация из Синая дали толчок к активизации «Еврейского подполья», которое появилось сразу же после 1967 года. Первоначальной целью подпольщиков было убрать арабов из святых мест Иерусалима. В основном они организовывали антиарабские демонстрации и теракты около Стены плача у Храмовой горы. В 1976 году была даже предпринята попытка взорвать там мечеть, чтобы на ее месте построить синагогу. В 1980 г. – попытка взорвать мечеть Аль Акса. После ареста виновников выяснилось, что подполье имело тесные связи с организацией КАХ и Гуш Эмуним. В ходе следствия был арестован Меир Кахане – лидер экстремистской организации Ках. Первоначально он создал в США (сам Кахане родом из Бруклина) «Лигу защиты евреев (1963 г.), в 1971 г. переехал в Израиль и основал Ках (Так). Эта организация была вдохновителем подпольной группы ТНТ (Террор против террора), которая организовывала атаки на арабов Западного берега, христианских миссионеров в Иерусалиме, «голубей» – сторонников мира с арабами и лидеров левых партий и организаций. В 1984 г. Кахане стал депутатом кнессета. Однако с 1988 года Ках объявлена непарламентской партией как расистская и подстрекательская. В 1990 г. Кахане был убит, а его сын основал новую полуподпольную организацию Кахане Хай (Кахане жив!). Взгляды Кахане характеризовались особым экстремизмом. Он объявил некое «новое» воинствующее мессианство. «В нашей власти привести Мессию!»22 – заявлял он, имея в виду, что Провидение – это результат акта воли самих евреев. Для Кахане и его последователей государство Израиль не политическое образование, а религиозное, призванное расчистить дорогу перед Мессией, а потому обязанное быть активным и воинствующим по отношению к арабам. Кахане планировал их выселение со всей территории исторического Израиля. В этом смысле само государство, по его мнению, уже само по себе было воплощением Промысла Божьего и «нет сил в мире, которые могли бы воспрепятствовать его созданию, и нет силы, способной его разрушить», утверждал он 23.
Во время интифады поселенцы были вовлечены в постоянные стычки с палестинцами. Они стали основной силой, требовавшей от правительства быстрого и жесткого подавления интифады. Их позиция в отношении мирного урегулирования также отличается жесткостью и бескомпромиссностью. В настоящее время поселенцы стали как бы заложниками прежней политики израильских правительств, активно поддерживавших и субсидировавших поселенческое движение. Многие из живущих сейчас на оккупированных территориях поддались официальной пропаганде о «возрождении пионерского движения» на новом этапе развития еврейского государства. Кроме того, правительство предоставляло значительные льготы и субсидии тем, кто переезжал в поселения на территориях. Теперь же поселенцы чувствуют себя преданными и брошенными. Новые границы с палестинцами означают для них жизнь в маленьких анклавах, окруженных враждебным населением. Взлет арабского терроризма только добавил ощущения неуверенности в завтрашнем дне. Поэтому поселенцы сегодня стали носителями националистических антипалестинских настроений, что привело к их сближению с позициями религиозных националистов.
По мнению религиозных националистов, мир между Израилем и арабами возможен только на базе признания арабами еврейского права на весь Эрец Исраэль, но в настоящий период истории это не осуществимо. Они не доверяют мирным переговорам и соглашениям с арабами, считая, что реальный мир может быть и будет достижим лишь в отдаленном будущем и станет одним из знаков приближения мессианского Искупления.
После подписания договора между Израилем и ООП начался небывалый всплеск арабского терроризма. Меры, предпринимавшиеся правительством Рабина – депортация, закрытие территорий и т.д. – не могли ослабить террористические атаки. Росло недовольство израильтян ослаблением личной и национальной безопасности. По всей стране прокатились массовые демонстрации протеста против правительства Рабина. Религиозный лагерь призывал к открытому неповиновению властям и провоцировал антиправительственные выступления против внешней политики правительства лейбористов. Одновременно ультраортодоксы предприняли наступление на гражданские права израильтян, усилили свое давление на правительство по внутриполитическим вопросам.
Развитие мирного процесса дало новый толчок к наступлению ультраортодоксии на гражданское общество. В принципе, в ходе мирного процесса идеи правых сионистов и религиозных сионистов о включении всех территорий в Эрец Исраэль и вытеснении оттуда арабов потерпели поражение. Реальный ход истории показал невозможность осуществления планов аннексионистов всех мастей. Уход с территорий стал фактом жизни израильского общества. Однако реакция многих израильтян на эти процессы была и остается весьма противоречивой. Израильтяне беспокоятся за свою безопасность. Многие не согласны возвращать оккупированные территории в обмен на мир, так как не верят, что арабы и палестинцы готовы к мирному сосуществованию с Израилем. Израильтяне боятся создания Палестинского государства, отказываются делить с ним Иерусалим и так далее. Страх и неуверенность в завтрашнем дне порождает иррациональные, мистические настроения. С началом мирного процесса началось усиление религиозных чувств израильтян, возрос интерес к еврейской традиции, в сознании даже неверующих евреев укрепились идеи о скором приходе Мессии. По мнению израильского философа Е. Шварца 1967 года «идеи мессианства овладели религиозной общиной, но те же идеи распространились сегодня (в 1998 г.) среди многих неверующих евреев»24.
Во многом усиление ультраортодоксов произошло и по чисто политическим мотивам: эти круги борются против любых шагов правительства, которые расцениваются ими или как уступка арабам, и/или как отход от «еврейских ценностей».
Одной из причин активизации националистических настроений ортодоксальных кругов явилась растущая тревога по поводу резкого увеличения неверующего населения из–за притока иммигрантов из стран СНГ. Эта часть израильского населения менее всего подвержена «идейной» обработке со стороны религиозников. «Русская алия» имеет весьма отдаленное представление об иудаизме. В течение многих поколений евреи СССР были полностью оторваны от своих корней, духовных традиций и истории. Их еврейство было как бы невостребованным и даже более того – нежелательным. Принадлежность к евреям воспринималась как клеймо и зачастую скрывалось. Переезд в Израиль советскими евреями воспринимался как «нормализация» их положения. «В своей стране» новые иммигранты надеялись наконец–то обрести полную свободу в общедемократическом и духовном понимании этого слова. Притязания ортодоксов на контроль над их бытом, привычками, семейным статусом и т.д. вызывает у «бывших русских» враждебную реакцию. Они не только не поддерживают ультраортодоксальные партии, но являются самыми нетерпимыми противниками религиозных экстремистов. Именно поэтому ортодоксальный истеблишмент пытается ограничить въезд «сомнительных» для них евреев и даже толкает правительство на пересмотр «Закона о возвращении».
К середине 1995 года политическое противостояние по вопросам продвижения мирного процесса достигло своего пика. Особого накала в 1994–1995 гг. достигла борьба религиозных националистов и поселенцев с правительством по вопросу о возможном возврате Голанских высот Сирии. Фактически началась кампания гражданского неповиновения, инспирированная некоторыми раввинами и лидерами правых партий, прежде всего Ликуда. На поверхность вышли те экстремистские силы, которые для достижения своих задач были готовы к прямому насилию. Усилилась крайняя ортодоксия, почувствовавшая «дух вседозволенности». В декабре 1995 г. студент И. Амир, принадлежавший к одной из экстремистских религиозных группировок, убил премьер–министра Израиля И. Рабина.
Всеобщее возмущение, овладевшее обществом после этого преступления давало надежды на «усмирение» экстремистских кругов, на ослабление националистических настроений в стране.
Однако этого не произошло. На выборах в 1996 году ультраортодоксальные партии не только не ослабли, а усилили свое значение балансирующей силы в правительстве.
На выборах 1996 г Нетаньяху получил однозначную поддержку религиозных кругов. Высший орган АИ, например. – Совет Мудрецов Торы – призвал своих последователей голосовать за Нетанияху 25. Электоральный потенциал ультрарелигиозных партий на последних выборах был более 250 тыс. голосов 26. Глава Ликуда своей победой во многом был обязан именно им. Поэтому при новом правительстве влияние религиозных сил возросло во властных структурах как на законодательством, так и на исполнительном уровнях. Аппетиты религиозников растут и они предпринимают все новые попытки наступления на жизнь гражданского общества, на внешнюю и внутреннюю политику страны. Сила религиозников в совпадении внешнеполитических требований с правительством Ликуда. Решение Нетанияху о расширении поселений на оккупированных территориях только придало им силу. Религиозные экстремисты пользуются слабой реакцией официальных властей на их противоправные действия: оставаясь безнаказанными, они расширяют свои требования – уже десятки иерусалимских улиц должны быть закрыты, согласно требованиям ультраортодоксальных жителей этого города. «Солдатами ортодоксии» является религиозная молодежь – учащиеся ешиботов, живущие в изолированных ультраортодоксальных кварталах Иерусалима и других районах страны. Они с рожденья оторваны от секулярного демократического общества, от современного образа жизни. Ультраортодоксы широко пользуются всеми благами демократии, чтобы защитить свои требования, и, как это не парадоксально, чтобы иметь возможность «защититься» от таких завоеваний демократии как равноправие женщин, неевреев, гражданских прав и службы в армии.
Хотя в израильском обществе объективно сохраняется пиетет в отношении религиозных духовных лидеров, еврейской религии, сыгравшей решающую роль в сохранении еврейского народа, и многие израильтяне не видят особой опасности в усилении агрессивной ортодоксии, все большая часть израильского общества бьет тревогу по поводу их усиливающегося давления. Все чаще на страницах израильских газет и изданий, с трибун массовых собраний и на научных симпозиумах израильские политологи, писатели и другие представители интеллигенции предупреждают о надвигающейся опасности. Они считают, что если неверующие и умеренные не поднимут свои голоса и не скажут раввинам – экстремистам, что «их Галаха по вопросам государства, отношения к неевреям и женщинам – не наша Галаха, что их учение – не наше учение, то тогда из черной дыры вылезет нечто такое, что проглотит религиозный иудаизм, а, возможно, и весь Израиль»27.
Израильское общество переживает сегодня тревожный и бурный этап своей истории. Идет обострение политических противоречий, которые вызваны в основном идейными (а не экономическими или иными) разногласиями прежде всего по внешнеполитическим вопросам войны и мира, продвижения процесса урегулирования. В то же время идет борьба вокруг проблем развития демократии в израильском обществе. Широко обсуждаются такие государственные институты как судебная система, полиция, властные структуры на местах. Совершенно очевидно, что одно из центральных мест занимают вопросы взаимоотношения современного вестернизированного, бурно развивающегося демократического государства с религиозной ультраортодоксией, пытающейся повернуть еврейскую историю вспять.
1 Jerusalem Talmud Haggigah 1:7. In: Dennis Prager and Joseph Telushkin. The Nine Asks about Judaism. A Touchstone Book; New York, London, 1986, p. 18.
2 Ibid, p. 18–19.
3 Take Judaism, for Example. Studies Towards the Comparison of Religions. Ed. By Jacobs Neusner. The University of Chicago press. Chicago, London, 1983, p. 156.
4 David Vital, Zionism: The Formative Years. Oxford, England: Clarendon Press, 1982, p. 209.
5 In: W. Frankel. Israel Observed. An Anatomy of the State. New York Thames and Hudson, 1981, p. 198.
6 In: S. Zaiman Abramov.Perpetual Dilemma. Jewish Religion in the Jewish State.Fairleigh Dickinson Un–ty Press, 1976, 54–56.
7 Shlomo Avinery. The Making of Modern Zionism. The Intellectual Origions of the Jewish State. Basic Books, Inc., Publishers New York, 1981, p. 189.
8 Jan Lustick. For the Land and the Lord. Jewish Fundamentalism in Israel. Council on Foreign relations press, new York, 1988, p. 31.
9 S. Zaiman Abramov, Op. cit., p. 128.
10 Stephen Sharot.Messianism, Misticism and Magic. A Sociological Analysis of the Jewish Religious Movements. Studies in Religion. The Un–ty of North Carolina press. Chapel Hill. 1982, p. 230.
11 IDI Policy Studies. Ed. By: Ehud Sprinzak and Larry Diamond. Israeli Democracy under Stress. Lynne Reiner Publishers. Boulder and London. 1993, p. 280.
12 Yehoshafat Harkabi. Israelis Fateful Hour.Harper and Row Publishers, New York, 1988, p. 144.
13 Stephen Sharot. Messianism...Op. cit., p. 230.
14 Ibid.
15 Zvi Jirosh (ed.) Religious Zionism: An Antology, Jews. WZO, 1975, p. 176. Lustick, Op. cit., p. 35.
16 Tzvi Jehuda Kook. Zionosm and Biblical Prophecy. In: Tirash, Religions...p. 177.
17 Ian Lustick, Op. cit., p. 2.
18 Ibid., p. l4.
19 Ibid., p. 40.
20 См. Александр Этерман. В ж. «22», Иерус, №62, Окт–дек., с. 107.
21 Y. Harkabi, Op. cit., p. 169.
22 Ibid.
23 The Jerusalem Post, 10, 10.1998.
24 The Jerusalem Post International. 28.5.1998.
25 Ibid., 28.5.1998.
26 The Jerusalem Post International. 10, 10.1998.
Комментариев нет:
Отправить комментарий