История возникновения канадского мультикультурализма

К началу второй половины XX в. Канада подошла процветающим государством. Потери в войне были не столь значительными, как у других участников, к тому же Вторая Мировая война не имела столь сильного влияния на национальный вопрос, как Великая война 1914-1918 гг.[1] Эпоха 1939-1945 гг. сыграла в большей степени экономическую роль в переходе к индустриальному обществу в Канаде, вывела экономику из депрессивного состояния 1930-х гг. В то же время наступило время процветания и эпоха «просперити», когда рядовым канадцам стали доступны многие социальные блага[2]. Небезосновательными стали оптимистичные настроения в обществе, гордость за свою страну и её историю. Снова стали подниматься дискуссионные вопросы о развитии канадцев как нации: представители общественной мысли высказывали мнение, что нация достаточно оформилась как самостоятельное явление, переросла колониальное прошлое[3]. 

По прошествии целого века после создания Доминиона США больше не считались главной угрозой существования нации. Это произошло из-за того, что Канада стала чувствовать себя увереннее. Доказательством тому служат слова сэра Уилфреда Лорье, премьер-министра Канады: «Двадцатый век будет веком Канады»[4]. Лорье еще в начале XX в. заложил в свою политику идеи того, что Канада должна стать за век одной из ведущих мировых держав – нужно развивать то, чем богата страна, сотрудничать с США, но выходить из-под влияния и отождествления с соседним государством[5]. 

После Второй Мировой войны происходит сильное сближение с Штатами. В 50-е гг. данное явление даже вызывало беспокойство: влияние США становилось настолько всесторонним, особенно, в экономике, что появлялись сомнения в самостоятельности Канады. К тому же, связи с Великобританией как бывшей метрополией теряли силу [6]. Возможно, сближение с Соединенными Штатами вызвано объединением во время войны стран в борьбе против Германии, и США не проявляли признаков экспансии, как это было в середине XIX века. В 60-е гг. XX века влияние США в Канаде уже уменьшается. 

Близость США всегда доставляла неудобства в формировании канадской нации – постоянно приходилось доказывать, что канадцы – не американцы и стереотипные высказывания («пятьдесят первый штат США», «бледная тень американцев», «чердак Америки») не имеют под собой никаких оснований[7]. Публицисты и мыслители часто о сильных различиях в ментальности и государственности у этих стран: канадцы тяготеют к коллективизму, тогда как у американцев личность ставится выше всего. В Канаде развиты государственные корпорации, государственная система здравоохранения и социального обеспечения; здесь выше налоги, строже трудовое и экологическое законодательство. Во-вторых, толерантность более присуща Канаде, чем США. Канада демонстрирует большое разнообразие – этническое, территориальное, языковое, классовое, именуемое «мозаикой». США обычно воспринимаются как «плавильный котел» - действуют правила ассимиляции. Канадцы более терпимы, симпатизируют профсоюзным организациям и левым партиям, склонны идентифицировать провинциями как отдельными образованиями и этническими группами[8]. Кроме того, канадцев от американцев отличает более терпимое и доверительное отношение к власти, закону, суду и полиции. Канадский идеал – «мир, порядок и хорошее правительство»[9]. Однако американское влияние грозило разрушить эту самобытность.

До появления термина мультикультурализм еще в 20-е гг. XX в. в научно-политическом лексиконе стало использоваться понятие «канадская мозаика». Дискуссия вокруг этого явления и термина сводилась к признанию особенности этнического разнообразия со всем многообразием культур, быта, верований и положила начало мультикультурности. Виктория Хэйворд описывала «мозаику» в культурном плане: «Новые канадцы, представители многих стран и отдаленных частей старой Европы, внесли свой вклад в разнообразие церковной архитектуры провинции. Восточные купола и своды, почти турецкие, возвышаются над верхушками кленов или прибрежными кустами провинции Манитоба. Эти архитектурные фигуры ландшафта имеют не только религиозное значение, а также являются своеобразными культурными центрами, в которых по воскресеньям каждый имеет возможность послушать шведскую музыку, наполненное и низкое русское пение; а также посмотреть вблизи на виртуозность, с которой были адаптированы интерьеры этих церквей, перенесенных с Востока на Запад… Это, действительно, мозаика огромных размеров и ширины, которая подвергается испытаниям в прериях»[10]. Также своё видение «мозаики» предлагал в 1938 г. Дж. Гиббон в одноименной книге. Он отвергал концепцию «плавильного котла или тигеля», присущую американской политике в сфере миграции. «Плавильный котел» предусматривает полный отказ от прошлых национальных проявлений, от чувств к Родине путем перехода к «плавлению или смешению» как культурному, так и биологическому. Гиббон не видел возможным применение данной концепции для канадского общества и выступал за сохранение этнических особенностей культур – каждая группа может внести свои особенности в общий облик нации[11]. 

Следующее употребление термина «канадской мозаики» напрямую повлияло на становление мультикультурализма: им стала книга «Вертикальная мозаика: анализ социальных классов и сил в Канаде» известного социолога Джона Портера в 1965 г. Портер соотнес этническое происхождение и положение группы в обществе: например, группы британского происхождения оказались в более выгодной ситуации в отношении мер дохода, образования и здравоохранения по сравнению с остальными, а также, по мнению автора, были излишне представлены во властных структурах, на высокопоставленных должностях. Люди восточного и южно-европейского происхождения оказывались менее обеспечены по данным параметрам[12]. Естественно, что самое плачевное положение в исследовании Портера получили представители коренных народов Канады. Книга Портера сразу же привлекла к себе внимание канадских социологов, историков и журналистов, причем, многие писали критические замечания к работе. Исследование Портера часто критиковалось за отвержение, признание невозможности при данной общественной ситуации, мультикультурализма, недостаточное внимание к Квебекскому вопросу, к гендерным проблемам. Ключевым посланием было то, что Канада не являла собой бесклассовое демократическое государство, которой она пыталась себя представить. Фактически, Канада была очень неэгалитарным обществом, включающим «вертикальную мозаику» различных классов и этнических групп. Действительно, как и представления о Канаде как государстве двух отдельных нации и образ Канады как «Английского фрагмента», вертикальная мозаика стала частью образного наследия страны. 

Мультикультурализм, как термин, вошел в употребление в Канаде в 1960-х гг. для борьбы с «бикультурализмом», которую популяризировала Королевская комиссия по двуязычию и бикультурализму. Комиссия работала в 1963-1967 гг. и ее целью было изучение этнонациональной ситуации в стране. Она проводила социоэкономическое исследование канадских проблем в сравнении с аналогичными проблемами в других государствах. Члены Комиссии посетили все провинции страны и провели по итогам конфиденциальные слушания, результатом которых стало переоценка роль этнической группы для страны[13]. Новое определение в значительной степени заменило термин «культурный плюрализм», который до сих пор используется в Квебеке. Позже, термин «мультикультурализм» и его реализация на практике распространились за пределы Канады, особенный отклик был получен в Австралии. Во многих отношениях спорная концепция мультикультурализма используется, по крайней мере, в трех смыслах: для обозначения общества, которое характеризуется этнической или культурной разнородностью; обращается к идеалу равенства и взаимного уважения между этническими или культурными группами среди населения или относится к политике, проводимой федеральным правительством и закрепившейся в 1971 г[14]. 

В Канаде можно выделить несколько движущих сил, которые подтолкнули правительство к переходу к политике мультикультурализма: вечно отстаивающие свои права на самоопределения франкоканадцы, требующие отсутствия ущемления коренные народы и вливающиеся в новое общество иммигранты. В. А. Тишков приводит статистику, что в 1871 г. два миллиона канадцев (60% населения) были британского происхождения, один миллион (31%) – французского и 250 тыс. (8%) – другого этнического происхождения, включая коренных жителей – индейцев и эскимосов. Век спустя, в 1971 г., соотношение изменилось: 44% канадцев – британского происхождения, 28% – французского и 27% – иного этнического происхождения. Данные показывают, что «иное этническое происхождение» в процентном выражении значительно выросло и основной источник его роста – иммиграция. Основные страны, откуда люди переезжали в Канаду до 1991 г.: Великобритания (515,135 тыс. ч.), Китай (133,910 тыс. ч.), Индия (156,830 тыс. ч.), Италия (289,820 тыс. ч.). Логичными стали действия власти: подобные потоки новых жителей необходимо было контролировать, регистрировать и внедрять в жизнь нового для них государства. 

Более чем за полвека никак не решалась проблема, связанная с коренными народами и канадцы это четко осознавали. Особенно важным и постыдным для представителей нации это осознание стало из-за большого вклада индейцев в военных действиях. Только после Второй Мировой войны у общественности появилось осознание: вот уже сто лет длилась дискриминация индейских племен[15]. В 1951 г. были отменены пункты Индейского Акта о ритуалах, разрешено играть в азартные игры вне резервации, нанимать себе адвокатов и проч. Королевская Комиссия по делам коренных народов (RCAP) отмечала, что принимая некоторые, более тяжелые, и в конечном счете, неудачные поправки, правительство приближает Акт к оригиналу 1876 г.[16]. Также Комиссия представила доклад «Обзор современного положения индейцев» в 1967 г., который показал неутешительный уровень жизни в резервациях: отсутствие работы и, как следствие, нищета, массовый алкоголизм, перебои в поставке продовольствия, низкий уровень грамотности[17]. Как позже Жак Кретьен и Пьер Трюдо скажут «быть индейцем – это быть без работы, хорошего дома или проточной воды; без знаний, подготовки или технических навыков и, прежде всего, без чувств достоинства и уверенности в себе, которые должен иметь каждый человек, чтобы идти с высоко поднятой головой» [18]. 

В ответ на это в 1968 г., либеральное правительство П. Трюдо начало серию консультаций с лидерами коренных народов в новом направлении. На этих встречах лидеры аборигенов выразили озабоченность правительству, что договорные и специальные права никогда не были обозначены, обговорили исторические обиды, которые возникли и никогда не решались, особенно в случае земельных претензий. Коренные народы были заброшены в вопросах законодательства и национальной политики многие годы – об этом представители индейцев также говорили на встрече с правительством. 

После консультационных встреч с представителями индейцев официальная власть должна была разработать ряд мер, которые могли бы разрешить высказанные аборигенами проблемы. Премьер-министр П.Э. Трюдо предложил политику «Белой книги» или «Заявление правительства Канады по индийской политике», направленной на уравнивание индейцев и канадцев в правах: отменить Индейский Акт и закрыть Департамент по делам индейцев в течение пяти лет, ввести частную собственность и земельные решения на территориях резерваций. «Заявление» должно было конвертировать резервационные земли в частную собственность, принадлежащей проживающим на них группам или ее членам, передать всю ответственность за услуги провинциальных правительств, дать право уполномоченным решать все земельные претензии и предоставить средства для экономического развития[19]. Стоит отметить, что Трюдо был настроен против специальных прав для коренных народов: равенство в возможностях для всех канадцев – это залог единой нации и демократии[20]. Джон Миллоу выделяет политику «Белой книги» как поворотный момент, когда федеральное правительство полностью отказалось от попыток ассимиляции, направленных на установление конституционно защищаемых прав для Первых Наций[21]. 

Но широкая масса племен отвергла эту идею, так как считала, что ассимиляция с основой канадского общества не является средством достижения равенства – они хотели остаться собой, но получить права как у канадского гражданина. Основная оппозиция возникла из нескольких организаций, в том числе Национального индийского Братства и его провинциальных глав. Несогласные с Трюдо считали, что документ обращал внимание к проблемам, поднятым в ходе консультаций, и оказался последней попыткой ассимиляции коренных народов в канадское общество. Лидеры полагали следующее: вместо того, чтобы иметь дело с первыми нациями справедливо и надлежащим образом, федеральное правительство избавляло себя от исторических обещаний и обязанностей. 

Возглавил оппозицию Гарольд Кардинал – представитель кри, лидер индийской ассоциации Альберты, требовавший права «быть красной частью канадской мозаики», называвший действия правительства «тонко замаскированной программой уничтожения путем ассимиляции»[22]. В 1970 г. Г. Кардинал и индийская Ассоциация Альберты отвергла «Белую книгу» путем опубликования документа «Граждане плюс», который стал известен как «Красная книга»[23]. 

Другой важный контр-ответ пришел из Британской Колумбии . В ноябре 1969 г. в конференции приняли участие более 140 групп и это привело к созданию Союза Британской Колумбии индейских вождей. Эта организация отклонила «Белую книгу», и подготовила документ под названием «Декларация прав индейцев», также называемая «Коричневая книга», который утверждал, что коренные народы по-прежнему имеют право собственности на свою землю. Аналогичные документы и направления политики были переданы организациями в Манитобе, Саскачеване и в восточной части Канады. Проводились публичные демонстрации и марши, обличая «Белую книгу», требуя справедливого и надлежащего решения по вопросам коренных народов. Это движение получило название «Красная сила». С распространением «Красной силы» среди коренных лидеров, «Белая книга» была отвергнута в 1971 г. Трюдо со словами: «Мы будем держать их в гетто столько, сколько они захотят». Гарольд Кардинал не остался в стороне: «Сейчас, в то время, когда наши соотечественники-канадцы разделяют обещания Справедливого общества, индийцы в очередной раз преданы программой, которая не предлагает ничего лучше, чем культурный геноцид»[24]. Таким образом, ни правительство, ни представители Первых наций не добились своих целей и конфликт не был устранен - канадская нация не могла считаться единой и цельной. Возможно, сторонам не стоило входить в жесткую конфронтацию, ведь правительство сделало шаг навстречу и не отрицало вклада индейцев, но, с другой стороны, текст «Белой книги» явно дает понять, что канадцы считают индейцев отстающими во всех сферах жизни[25]. 

Индейский Акт был пропитан гендерной предвзятостью, это стало причиной выступлений женщин в 70-80-е гг. XX века. Женщина считалась полностью зависимой от мужа. Жанетт Лаваль, Ивонн Бедард и Сандра Лавлейс утверждали, то подобными положениями власть нарушают Канадский Билль о Правах, но их заявки были не рассмотрены в суде. Только в 1981 году по просьбе Сандры Лавлейс Комитет ООН заявил о нарушении прав человека в Канаде. Индейские женщины терпели гендерный гнет более века. 

В 70-е гг. XX в. одним из важных моментов в эволю­ции федеральной политики по отношению к индейцам и в официальном статусе коренных жителей стал вопрос о юридическом признании так называемого аборигенного права, проистекающего, прежде всего, из факта первожительства на континенте[26]. Это право касается в первую очередь вопросов владения землями и самоуправления. Хотя в канадских официальных документах можно найти много случаев, подтверждающих, что власти, как колониальные, так и доминиона, исходили из факта существования у аборигенных народов прав на зани­маемые земли, вплоть до 70-х годов XX в. вопрос об этом праве yи разу не стоял в формально-правовом аспекте. Впервые канадские индейцы обратились в суд с иском о нарушении их аборигенного права на вла­дение землей только в 70-е годы. Это было известное «дело нишга» (по названию индейского народа в Британской Колумбии), когда вождь нишга Кэлдер при поддержке адвокатов и ученых сформулировал иск о нарушении договорных обязательств правительством и о праве индейцев на занимаемые ими земли в Бри­танской Колумбии, которые никогда формально не уступались колонизаторам[27]. Суд Британской Колумбии отказался признать за нынешними нишга права на землю на том основании, что их предки к моменту контакта с европейцами были слишком примитивным обществом и не облада­ли законами, которые английская метрополия была бы способна признать. Однако Верховный суд Канады в 1973 г., пересматривая дело, хотя и отклонил иск по ряду формальных причин, но, по сути, признал суще­ствование особых аборигенных прав[28]. Правительственное заявление 1973 г. признавало исторически определен­ные обязательства властей перед индейцами, закон­ность индейских жалоб в отношении выполнения вла­стями условий договоров, которые были заключены еще в ходе колонизации. 

Конституционный акт 1982 г. закрепил «признание и подтверждение существующих аборигенных и договорных прав коренных народов Канады»[29]. В 1985 г. Индейский акт претерпел изменения: отменено дискриминируещее положение индейских женщин, по которому они и их дети лишались права сохранять индейский статус и членство в общине в случае вступления в брак с неиндейцем, а ранее лишенные статуса по этому положению были в нем восстановлены [30]. Выступления женщин из коренных народов также дало результаты: Конституционный Акт 1982 г. гласит, что «Исконные или вытекающие из договоров права в равной мере гарантируются для лиц обоего пола»[31]. Это статья стала большим шагом вперед для канадской нации: только к концу XX в. ввелись базовые демократические принципы для индейских женщин. 1994 г. стал примечательным для коренных народов: Правительство Канады признало свою вину перед ними. 

История существования Индейского Акта в очередной раз демонстрирует наличие и развитие расистских идей в Канаде, происходящих от верхушки правительства[32]. Остается несколько непонятной озлобленность и жестокость по отношению к индейским племенам – в этой ситуации выходцы из Европы и их потомки проявили себя не как мирные колонисты, а как захватчики. 

Существенные изменения в канадском иммиграционном законодательстве, направленные на упорядочение процесса прибытия переселенцев в соответствии с внутри- и внешнеполитическими реалиями и нуждами государства, происходили с регулярной частотой. В 1962 г. были введены понятия спонсорства и профессиональной иммиграции, в 1967 г. разработана система определения квалификации и знания языка для желающих получить разрешение на проживание в Канаде по баллам, в 1976 г. разведены понятия беженцев и иммигрантов[33]. К концу 1960-х гг. предыдущая политика расовой дискриминации в иммиграционной системе была отменена, а в 1971 г., впервые большинство новых иммигрантов были неевропейского происхождения - прецедент, который сохранялся до настоящего времени. 

Значительной вехой в формировании канадской нации стало принятие в 1946-1947 гг. Канадского Акта о гражданстве. Дело в том, что после двух войн и перехода к индустриальному обществу, иммигрантов становилось все больше. До этого акта в Канаде не было документов, регламентирующих получение гражданства. По Закону об иммиграции от 1910 г. и Закону о гражданстве Канады от 1921 г. был введен правовой термин «гражданин Канады», но все люди являлись подданными Великобритании[34]. С усилением влияния Канады на мировой арене требовалась большая самостоятельность от Великобритании. Еще до войны миграционная политика не устраивала англоканадцев, так как они считали ее слишком либеральной и не имеющей четких правил[35]. Эти причины привели к вступлению в силу 1 января 1947 года Акта о гражданстве. Заметным исключением из Акта 1947 г. является присоединение Ньюфаундленда к Канаде в 1949 г., в результате чего всем коренным или ассимилировавшим жителям данной территории было предоставлено гражданство Канады в соответствии с законами, изложенными в Акте о гражданстве, на дату объединения на 1 апреля 1949 г. 

Примечательно, что правительство отчасти смогло решить в нем проблему с индейцами – они, так же как алеуты получали гражданство, то есть, не выносились отдельной категорией с ограниченными правами в другие акты. Данный документ не разжег бы противоречия между англо- и франкоканадцами: один из пунктов говорил о том, что претенденту на гражданство 20 лет проживания в стране может заменить знание английского или французского языка[36]. То есть, языки и люди, говорящие на них, были уравнены в правах. 

В 1976 г. в Канаде был принят новый закон о гражданстве, вступивший в силу 15 февраля 1977 г., действует и в настоящее время. По закону были сняты ограничения на двойное гражданство, изменены условия приобретения или отказа от канадского гражданства, существовавшие с 1946 г[37]. 

Федеральное правительство премьер-министра Пьера Трюдо заявило о своей приверженности принципу мультикультурализма в 1971 г. и, таким образом, формализовало политику по защите и поощрению разнообразия, признанию прав коренных народов, а также поддержанию использования двух официальных языков Канады[38]. Это привело к созданию в 1973 г. министерства мультикультурализма, а также Канадского консультативного совета по вопросам мультикультурализма[39]. 

Концепция была вновь признана в Хартии прав и свобод 1982 г., в которой говорится, что сама Хартия «должна толковаться в соответствии с сохранением и укреплением мультикультурного наследия канадцев»[40]. 21 июля 1988 г. прогрессивно-консервативное правительство Брайана Малруни приняло Закон канадского мультикультурализма, который закреплял приверженность правительства «содействовать всестороннему и равноправному участию отдельных лиц и общин любого происхождения в продолжающейся эволюции и формирования всех аспектов канадского общества» путем установления законодательства по защите этнического, расового, языкового и религиозного разнообразия в канадском обществе[41]. Декларирование Трюдо канадской нации как двуязычной и мультикультурной привело к взрыву культурологических исследований. Были выпущены публикации и литература, значаты многие национальные научно - исследовательские проекты, этнические исследования идентичности возрастали и были созданы организации для поддержки разнообразия. В связи с выделением средств был реализован ряд проектов: «Национальная программа по борьбе с расизмом», «Расовая и этническая дискриминация на производстве» и т.д. Политика мультикультурности стимулировала создание новых исследовательских центров, региональных, научных обществ. Особо активными являлись Канадская федерация этнической прессы, Канадская ассоциация по изучению фольклора, Ассоциация преподавателей этнических языков в провинции Альберта[42]. Мультикультурализм отмечался как новое видение канадской идентичности, которая будет способствовать достижению глобального понимания всех этнических общин. 

Многие программы, такие как кампания по противодействию расизму были разработаны для решения ненависти и предвзятости в Канаде, но более поздние проекты сосредоточили свое внимание на вопросах иммиграции и поддержки новых членов нации, в том числе, помощи в профессиональной аккредитации и доступу к трудоустройству[43]. Политика мультикультурализма также признала историческое значение некоторых этнических групп путем разработки образовательных инициатив, таких как школьные программы, поощрение «Месяца истории чернокожих», целью которого является обучение молодых канадцев пониманию афроамериканского сообщества и его места в истории Канады. 

Но мультикультурная политика в 1970-х гг. не отвечала потребностям всех иммигрантов, особенно с увеличением «видимых меньшинств». Первоначально власти держали ориентир в своих действиях на выходцев из Европы, Азия отходила на второй план[44]. Правительству еще следовало обратить внимание на необходимость отразить разнообразие канадского общества. 

Государственная политика мультикультурализма была воспринята с враждебностью и подозрением многими представителями нации. Некоторыми французскими канадцами она воспринималась, как ущерб франкоканадской позиции как одной из двух языковых общин, из которых складывалась Канада. Некоторые ученые порицали новую политику как своего рода подкрепление, поддержку англосаксонского господства, как средство отвлечения усилия нефранцузского и неанглийского населения от политических и экономических дел в культурную область и исключением других этнических групп от власти и влияния. Настроения критически настроенной части общества точно описывает карикатура более раннего времени: власти, по мнению определенных мыслителей, пытались объединить несочетаемое[45]. Защитники из этнических групп рассматривали политику мультикультурализма в качестве неприемлемых заменителей помощи и многие считали политику и программы некой взяткой для «этнического голосования». 

В то время недоверие по отношению к культурному многообразию возникло в результате неясностей политических заявлений, а тонкие, но необходимые различия между культурной ассимиляцией и структурной интеграцией не всегда были четко сформулированы. 

Уилл Каймлика и Чарльз Тейлор были одними из самых влиятельных мыслителей Канады на тему мультикультурализма. Оба работали в либеральном направлении, но, в, то же время, критиковали и дистанцировались от некоторых «слепых мест» либеральной мысли, чтобы защитить применение специальных прав меньшинств в некоторых исключительных случаях, например, в провинции Квебек. 

В своей книге 1995 г. «Мультикультурное гражданство: либеральная теория прав меньшинств», Каймлика разрабатывает типологию прав меньшинств, которая включает в себя права самоуправления, особые права представительства, а также полиэтническое право, которое он определяет как правовую и финансовую поддержку для защиты конкретных культурных практик[46]. Каймлика для таких специальных прав основывается на трех центральных аргументах: незамысловатые ценности культурного разнообразия; что он называет «аргумент равенства» (без специальной защиты, культуры меньшинств подвержены ассимиляции); и, наконец, роль исторических соглашений (такие как исторические соглашения между королевской властью и французской Канадой или общинами аборигенов). С этой целью, он утверждает, что политикам важно провести четкие различия между национальными меньшинствами и группами иммигрантов: «Иммигранты не «народы» и не занимают родные земли». Он пишет: «Их своеобразие проявляется, прежде всего, в их семьях, живущих в общественных объединениях, и не противоречит их институциональной интеграции»[47]. Также Каймлика, как приверженец либеральной мысли видел в защите этнических особенностей и особых прав этнических групп опасность для демократии в целом. Когда конкретная группа ищет защиты своего своеобразия в правовой форме, это требует различного отношения к людям в зависимости от их принадлежности к группе. В то же время, по мнению автора, запрос на проживание, на самом деле, отражает стремление меньшинств к интеграции. 

Чарльз Тейлор, в своем труде 1992 г. «Мультикультурализм: изучение политики признания» принимает более философский и менее ориентированный на политику подход, но как Каймлика предполагает, что «либерализм не может и не должен требовать полного нейтралитета»[48]. Сосредотачиваясь на Квебеке, Тейлор обсуждает две противоречивые тенденции в политике равенства: с одной стороны, убеждение, что люди должны рассматриваться в равенстве для всех, а с другой стороны, что должно сохраниться уважение к культурным особенностям. «Упрек, который первый делает во втором, - это просто то, что он нарушает принцип недискриминации. Упрек, который делает второй, в первую очередь заключается в том, что он отрицает личность, заставляя людей превращаться в гомогенную форму, которая таковой на практике не является», - пишет Тейлор[49]. Отметив, что разница часто вслепую способствует доминирующей культуре, добавляет он: «Следовательно, якобы справедливое и слепое общество [...] тонким и бессознательным образом, само по себе очень дискриминационное»[50]. Тем не менее, также как Каймлика, Тейлор отказывается устранять препятствия, с которыми часто сталкиваются иммигранты, и только делает мимолетную ссылку на проблемы признания и равенства коренных народов. 

Канадский мультикультурализм заслужено можно считать основополагающей характеристикой общества, базисом канадской национальной идентичности. И эта идентичность всеканадская так как принцип «канадской мозаики» объединяет все этнические группы и общества в единое целое. 

Канадский мультикультурализм имеет четкую гуманитарную направленность. Мультикультурализм, как всеобъемлющая общественная доктрина, пришел, чтобы быть правильным ответом для народа Канады, чтобы создать свое уникальное, последовательное и инклюзивное общество, которое гарантирует равенство, свободу, справедливость и уважение ко всем своим гражданам. Различные культуры, религиозные доктрины, социальные ценности и этнические группы заслуживают равного уважения. 

Библиография:

[1] Нохрин И.М. Национальная политика в Канаде в годы Первой мировой войны // Политические культуры на Востоке и Западе: взгляд из Сибири. Иркутск, 2015. С. 176-186. 

[2] Нохрин И.М. Национальная политика в Канаде в XX веке: учебное пособие. Челябинск, 2016. - С. 62. 

[3] Нохрин И.М. Прощание с Империей: национальная политика в Канаде в «либеральную эпоху» Уильяма Лайона Маккензи Кинга // Pax Britannica: история Британской империи и созданного ею мира: сборник научных работ к 60-летию профессора В. В. Грудзинского / под ред. И. М. Нохрина. – Челябинск: Энциклопедия, 2016. С. 117-137. 

[4] Crowley L.B., Marshall Bs.S. The Canadian Century: moving out of america’s shadow. – Toronto, 2013. - Р. 13. 

[5] Нохрин И.М. Канада в составе Британской империи в конце XIX - начале XX вв.: дилемма имперского единства и национальной автономии // Восток - Запад в контексте мировой истории: взгляд из Сибири (материалы междунар. науч. конф.). Иркутск: изд-во ИГУ, 2012. С. 198-210. 

[6] Нохрин И.М. Национальная политика в Канаде в XX веке: учебное пособие. - Челябинск, 2016. - С. 63. 

[7] Нохрин И.М. Межэтнические отношения и национальная идеология в Канаде в Новое время. Челябинск: Энциклопедия, 2016. 

[8] Dyck R. Canadian Politics: Critical Approaches. – Scarborough, 2000.- P. 206-207. 

[9] Morrison K. L. Canadians are not Americans: myths and literary traditions. - Toronto, 2003. - P. 123. 

[10] Day R. J.F. Multiculturalism and the History of Canadian Diversity. – Toronto, 2000. – P. 149-150. 

[11] Gibbon, J. 1938. Canadian Mosaic: The Making of a Northern Nation. – Toronto, 1938. - Р. 42. 

[12] Porter J. The Vertical Mosaic: An Analysis of Social Class and Power in Canada. - Toronto, 1965. - P. 387. 

[13] Morrison N. Royal Commission on Bilingualism and Biculturalism // The Encyclopedia Americana. - 1994. - Vol. 5.- P. 324. 

[14] Muliculturalism Act, 1971. URL: http://www.pier21.ca/research/immigration-history/canadian-multiculturalism-policy-1971. (дата обращения: 10.05.2017). 

[15] Horn C.B. Perspectives on the Canadian Way of War: Serving the National Interest. - Dundurn, 2006. - P. 247. 

[16] Indian Act, 1876. URL: https://archive.org/details/IndianAct1876/. (дата обращения: 10.04.2017). 

[17] Giokas J. The Indian Act / Evolution, Overview and Options for Amendment and Transition. - Ontario, 1995. - P. 70. 

[18] Statement of the Government of Canada on Indian policy (The White Paper), 1969. URL: http://www.aadnc-aandc.gc.ca/eng/1100100010189/1100100010191. (дата обращения: 12.05.2017). 

[19] Statement of the Government of Canada on Indian policy (The White Paper), 1969. URL: http://www.aadnc-aandc.gc.ca/eng/1100100010189/1100100010191. (дата обращения: 15.05.2017). 

[20] Тишков В.А., Стельмах В.Г., Чешко С.В. Тропой слез и надежд (Книга о современных индейцах США и Канады). - М., 1990. - С. 83. 

[21] Milloy J. Indian Act Colonialism: A Century of Dishonour, 1869-1969. - Manitoba, 2008. - P. 14. 

[22] Cardinal H. The unjust society. – Vancouver, 1999. - P. 34. 

[23] Indian Association of Alberta. Citizens Plus. (“The Red Paper”) Edmonton: Indian Association of Alberta, 1970. P. 25. 

[24] Cardinal H. The unjust society. – Vancouver, 1999. - P. 63. 

[25] Statement of the Government of Canada on Indian policy (The White Paper), 1969. URL: http://www.aadnc-aandc.gc.ca/eng/1100100010189/1100100010191. (дата обращения: 15.05.2017). 

[26] Cardinal H. The unjust society. – Vancouver, 1999. - P. 104. 

[27] Sanders D. The Nishaga Case. – 1973. - P. 4. URL: http://ojs.library.ubc.ca/index.php/bcstudies/article/viewFile/782/824. (дата обращения: 06.05.2017). 

[28] Sanders D. The Nishaga Case. – 1973. - P. 4. URL: http://ojs.library.ubc.ca/index.php/bcstudies/article/viewFile/782/824. (дата обращения: 06.05.2017). 

[29] Конституционные акты Канады. Прокламация о Конституционном акте 1982. URL: http://www.booksite.ru/fulltext/1/001/004/082/22.htm#140. (дата обращения: 11.05.2017). 

[30] Indian Act, 1985. URL: http://laws-lois.justice.gc.ca/eng/acts/I-5/. (дата обращения: 17.04.2017). 

[31] Конституционные акты Канады. Прокламация о Конституционном акте 1982. URL: http://www.booksite.ru/fulltext/1/001/004/082/22.htm#140. (дата обращения: 11.05.2017). 

[32] Tobias J. L. Protection, Civilization, Assimilation: An Outline of Canada’s Indian Policy. - Toronto, 1991. - P. 138. 

[33] Прокопьев С.В. Об исторических аспектах и проблемах регулирования процесса иммиграции в Канаде // Электронный научный журнал «Россия и Америка в XXI веке». №2, 2012. URL: http://www.rusus.ru/?act=read&id=342. (дата обращения: 13.04.2017). 

[34] Там же. URL: http://www.rusus.ru/?act=read&id=342. (дата обращения: 13.04.2017). 

[35] Прокопьев С.В. Об исторических аспектах и проблемах регулирования процесса иммиграции в Канаде // Электронный научный журнал «Россия и Америка в XXI веке». №2, 2012. URL: http://www.rusus.ru/?act=read&id=342. (дата обращения: 15.04.2017).

[36] The Canadian Citizenship Act of 1947. URL: http://www.cic.gc.ca/english/resources/publications/legacy/chap-5.asp#chap5-2. (дата обращения: 10.04.2017). 

[37] Citizenship Act, R.S.C., 1985. P. 29. 

[38] Muliculturalism Act, 1971. URL: http://www.pier21.ca/research/immigration-history/canadian-multiculturalism-policy-1971. (дата обращения: 10.05.2017). 

[39] Day J.F.R. Multiculturalism and the History of Canadian Diversity. - Toronto, 2002. – P. 114.

[40] Канадская хартия прав и свобод, 1982. URL: http://pravoznavec.com.ua/books/124/8289/25/. (дата обращения: 07.05.2017). 

[41] Там же. URL: http://pravoznavec.com.ua/books/124/8289/25/. (дата обращения: 10.05.2017). 

[42] Day J.F.R. Multiculturalism and the History of Canadian Diversity. - Toronto, 2002. – P. 143. 

[43] Kelley N., Trebilcock J.M. The making of the mosaic: a history of Canadian immigration policy. – Toronto, 2010. – P. 79. 

[44] Ibid. P. 85. 

[45] 

[46] Kymlicka W. Multicultural Citizenship: A Liberal Theory of Minority Rights. – Toronto, 1996. – P. 76-78. 

[47] Kymlicka W. Multicultural Citizenship: A Liberal Theory of Minority Rights. – Toronto, 1996. - P. 83. 

[48] Taylor M.C. Multiculturalism: Examining The Politics of Recognition. – Princeton, 1994. – Р. 47-48. 

[49] Taylor M.C. Multiculturalism: Examining The Politics of Recognition. – Princeton, 1994. – P. 52. 

[50] Ibid. P. 68.

Становление политики мультикультурализма в Канаде: теория и практика, успехи и неудачи (1970-1990-е)

В 1980 гг. в Канаде происходила институционализация политики мультикультурализма[1]. Изменения в этой сфере совпали с периодом трудностей в развитии расовых отношений. Они были обусловлены последствиями принятия Акта об иммиграции 1978 г. Иммиграция за короткий срок в значительной мере изменила этнический состав населения, что было особенно заметно на примере больших канадских городов, таких как Ванкувер, Торонто. Поэтому правительство сначала сосредоточило свои усилия на институциональных изменениях, чтобы помочь канадским институтам адаптироваться к реальности существования новых групп иммигрантов. В 1982 г. была принята Хартия прав и свобод как часть Конституции Канады[2].

Одной из-за задач, по мнению канадского правительства, была необходимость проведения институциональных изменений для того, чтобы помочь канадским учреждениям адаптироваться к присутствию новых иммигрантов. Еще одним изменением должно было стать введение программ по предотвращению дискриминации, что помогло бы устранить впоследствии социальные и культурные барьеры, разделявшие группы этнических меньшинств и местного населения Канады[3]. Хартия задумывалась как источник ценностей национального единства. Текст документа содержал 12 разделов и 34 статьи. Одно из главных положений касается необходимости сохранения в стране и расширения культурного наследия различных этнических групп. Хартия запрещала дискриминацию, гарантировала равенство и справедливое отношение ко всем гражданам независимо от расы, пола и этнической принадлежности не только гражданам Канады, но и лицам, пребывавшим на ее территории[4]. Хотя идея о необходимом признании двух языков на равных правах звучала уже давно, интерес в этом отношении представляет ст.22. По ней упоминание в Хартии прав лишь английского и французского языков, не отменяло какие-либо права в отношении иных, например, права на использование коренных языков сохранялись. Нововведением стала и 23 статья, по которой этнические меньшинства получили право получения образования на родном языке. Важной по содержанию статьей в отношении утверждения многокультурного общества является 27 ст. Именно в ней впервые был обозначен термин «многокультурное наследие», которое, исходя из текста статьи, необходимо было защищать и приумножать. Это являлось чрезвычайно важным, так как включало мультикультурализм в структуру канадского общества. Он обязывал суды учитывать существование мультикультурализма при принятии решений на самом высоком уровне[5].

Принятая Хартия являлась важным документом в области политики мультикультурализма. Впервые в тексте закона появилось само понятие. Однако, права и свободы этнических меньшинств не были четко выделены среди общих положений Хартии, которые касались всего канадского населения. Исключение составила только сфера образования и статьи, касавшиеся возможности обучаться на родном языке. 

Следует отметить, что реакция со стороны большинства франкоканадцев с принятием Конституционного акта 1982 г. не была положительной. Жители Квебека отказались одобрить Хартию Прав и Свобод. Квебекское правительство аргументировало свою позицию тем, что в законе не было предусмотрено права вето со стороны провинции на осуществление поправки к Конституции, хотя такой конституционный обычай ранее присутствовал в законодательстве. Возмущало франкоканадцев и очередное непризнание особенного характера Квебека как самостоятельного национального сообщества. Хотя с середины 1980 гг. проводились попытки организации референдума о придании независимого статуса Квебека, однако по мере выравнивания качества жизни между англо- и франкоканадцами популярность сепаратистских идей пошла на спад[6]. 

Время принятия Хартии о правах и свободах совпало с дестабилизацией миграционной ситуации. В 1980 гг. среди приезжих значительно выросло число безработных и лиц, имевших распространенные специальности. Их начали направлять в сферы с существовавшим избытком рабочих рук. В то же время высоко квалифицированных работников прибывало всё меньше. Согласно данным статистики в период с 1972 по 1975 г. их количество составляло порядка 128 тысяч квалифицированных иммигрантов, имевших высшее образование. В 1980 – 1983 гг. этот показатель составлял около 74 тысячи человек. Удельный вес квалифицированных рабочих снизился со 126 тысяч до 61[7]. Требовались новые законодательные меры. 

В июне 1983 г. правительство предприняло еще один шаг к достижению равенства между этническими меньшинствами и местным населением. Была сформирована Королевская комиссия по равенству в сфере занятости. Комиссия провела 137 неофициальных совещаний на протяжении семи месяцев и 92 встречи в 17 городах. По результатам работы королевской комиссии в 1984 г. был сформирован отчет, получивший название «Равенство сейчас!»[8]. Вводился термин «занятости» и содержался ряд рекомендаций, включая необходимость внедрения обязательной трудовой справедливости. Во второй части доклада под названием «Осуществление равенства», рассматривались предложения по искоренению т. н. предзанятости, а также обеспечение рабочими местами иммигрантов. Содержание второй части было направлено на искоренение дискриминации при трудоустройстве приезжих. Введенное в отчет понятие «равенство», подразумевало положение иммигранта, свободное от дискриминации и обладание правом реализовать индивидуальный профессиональный потенциал. Большинство прибывших на территорию Канады не имели возможности устроиться на работу и в связи с неотработанным механизмом отбора кандидатов, а экзамен для определения квалификации, проводимый при приеме, стоил очень дорого. Это также создавало трудность для иммигрантов и зачастую по причине дороговизны они не получали достойную работу по своей специальности. Комиссией было предложен выход в качестве проведения мер по унификации и стандартизации тестирования. Также предлагалось в некоторых профессиональных областях и вовсе ликвидировать установленные требования к кандидату при приеме[9].

В рамках Королевской комиссии по равенству в сфере занятости был создан специальный комитет по делам «видимых меньшинств». Под этим термином понималась категория иммигрантов, не относящихся к европеоидной расе, имеющих не белый цвет кожи, но и не являвшихся аборигенами[10]. Главной проблемой, по их мнению, становилась не столько культурная, сколько экономическая интеграция в канадское общество. Правительственные меры в рамках политики мультикультурализма, в действительности, в этом отношении определены не были. Исследование комиссии подтвердило, что иммигранты из категории «видимых меньшинств» не имели возможности полноценно интегрироваться в общество и получить работу. Сказывались сильные культурные и языковые различия. Шанс появлялся лишь в том случае, если представитель этой группы открывал собственный бизнес, но получение кредита становилось для него также необычайно сложной процедурой. Отсутствовала какая-либо разъяснительная работа и программа помощи. Наемные рабочие из числа «видимых меньшинств» были попросту исключены из трудового законодательства. В отношении «видимых меньшинств» главной целью было признано искоренение расистских тенденций[11]. 

По итогам работы комиссии было разработано около 80 рекомендаций для государственных и частных организаций. Ответственность по устранению препятствий, мешавших полноценному участию всех граждан в области занятости, образования и политики, была возложена на правительство. Комиссия настаивала на следующих мерах: создании нового органа по делам мультикультурализма, а именно департамента, организации курсов для изучения французского или английского языка иммигрантами, создании самостоятельного документа для гарантий прав женщинам-иммигрантам, введение законов, определявших меру наказания для преступлений на почве ненависти. Помощь должны были оказать и средства массовой информации через трансляцию и популяризацию этнического многообразия. В сфере образование предполагалось введение предметов, направленных на формирование межкультурного взаимопонимания[12]. 

Летом 1984 г. после выхода доклада «Равенство сейчас!» либеральное правительство Пьера Трюдо внесло законопроект о мультикультурализме в Палате общин. На федеральных выборах того же года, все три политические партии были готовы принять соответствующее законодательство по расширению мультикультурной политики. Правительство Малруни, к примеру, имело четырех министров, ответственных за проведение мультикультурализма, и каждый из них совершал поездки по стране с целью сбора мнений о том, в каком виде соответствующее законодательство должно быть выполнено. 

В том же году Верховный суд постановил, что любое лицо, не обязательно имевшее статус гражданина Канады, однако пребывающее на территории страны, находилось под юрисдикцией канадских законов и имело возможность пользоваться всеми преимуществами Хартии прав и свобод[13]. Это решение имело большое значение. Правительство оказывалось в более стесненном положении. Теперь его деятельность ограничивалась не только давлением со стороны проиммигрантских лобби, которые набрали силу к концу 1980 гг., но и действием постановления Верховного суда. С одной стороны, росла общественная обеспокоенность масштабами иммиграции, с другой — этнические общины также оказывали давление на правительство и требовали поощрять иммиграцию. Особенно остро эта проблема встала в конце 80 гг. Канадские демографы пришли к выводу, что к началу XXI в. население страны существенно состарится. Поэтому необходимость наращивания иммиграционного потока представлялась приемлемым выходом из ситуации низкого естественного прироста населения[14]. 

В 1987 г. был опубликован обширный доклад, который содержал призыв к введению в силу новой политики по мультикультурализму Департамент по делам мультикультурализма, созданный при Палате общин спонсировал деятельность, направленную на помощь этническим меньшинствам в области прав человека, гражданства, культурного многообразия и свободы от расовой дискриминации. [15] Однако, для реализации политики мультикультурализма в полном объеме требовались дополнительные меры и законодательный базис. Им в 1988 г. стал Акт о мультикультурализме [16].

Новый законопроект был внесен в 1987 г. и опубликован годом позже. Акт о мультикультурализме был изменен во время его прохождения через Парламент, но имел существенную поддержку среди этнокультурных организаций и единогласно прошел процедуру принятия в Палате общин[17]. С принятием Акта правительство стремилось обеспечить сохранение иммигрантами своей этнической идентичности и, вместе с тем, помочь в преодолении барьеров на пути к полной адаптации в канадском обществе. Если Хартия прав и свобод задала общую тенденцию развития данной политики, то Акт наиболее полно раскрыл суть выбранного правительством курса. Концепция мультикультурного общества должна была способствовать не только сохранению и расширению многокультурного наследие канадцев, но и продолжать обеспечивать равенство в экономической, социальной и политической сферах. Само понятие определялось как некая форма плюрализма, которая выступала в защиту признания со стороны государства различных культурно-этнических сообществ, без разделения между ними.[18] Политика мультикультурализма официально признавалась фундаментальной характеристикой канадской нации и бесценным ресурсом в будущем формировании Канады. 

Большое внимание в Акте уделено сфере культуры. Согласно содержанию ст. 1, мультикультурализм основывался на идее равного достоинства всех культур и определяющей социальной роли этнического самосознания[19]. Ее сохранение признавалось одной из главных целей создания документа. Мультикультурализм определялся как особенная национальная идентичность, включавшая в себя все этнические сообщества, проживавшие на территории Канады, их историческую память и ценности. Этническое многообразие должно было стать естественным и нормальным компонентом при принятии решений, распределении ресурсов и определении приоритетов политики государства. 

В это же время было объявлено об официальном создании Фонда по расовым отношениям. В его полномочия входило: проведение исследований, сбор данных и развитие национальной информационной базы для лучшего понимания природы расизма и расовой дискриминации. Обеспечивалась информационная поддержка обучения эффективным расовым отношениям и повышение профессионального уровня. Также было обеспечено распространение информации с целью усиления общественного осознания важности искоренения расизма[20]. Для реализации положений Акта о Мультикультурализме в повседневной жизни организовывались специальные «группы поддержки»[21], встречи-консультации, свободное обучение одному из официальных языков, даже помощь в налаживании дружеских связей, – все это сглаживало взаимную адаптацию. Новый Акт предусматривал также принятие дополнительных программ федеральным правительством. Были заявлены такие проекты: «Поддержка и обеспечение участия общностей в жизни страны», «Языки и культурное наследие». «Расовые отношения и кросс- культурное взаимопонимание». 

Акт о мультикультурализме в целом получил высокую оценку в обществе. В 1991 г. было проведено исследование, подтвердившее важную конструктивную роль в обеспечении интеграции иммигрантов. Возглавила исследование Ирен Блумрад, профессор социологии и заведующая кафедрой канадских исследований в Беркли. Цель эксперимента – изучить позитивные тенденции мультикультурной политики в Канаде в сравнении с американской моделью «плавильного котла». Она сравнила интеграцию вьетнамских иммигрантов в Бостоне и Торонто. Характеристики двух вьетнамских общин были схожи как по уровню образования и владения английским языком, так и по уровню достатка на момент прибытия. Наблюдения за процессами интеграции исследовательской группой продолжались на протяжении четыре[22] месяцев с момента приезда вьетнамцев в Канаду и США. Результаты оказались куда более обнадеживающими. Иммигранты в Канаде имели больше шансов получить статус гражданина из-за удобной ступенчатой системы в Канаде. Работу также быстрее получили вьетнамцы из Торонто. По результатам интервью с одной семьей из Канады и США было выяснено, что вьетнамские дети гораздо более комфортно ощущали себя в канадской школе, к ним было проявлено повышенное внимание со стороны педагогов, и они бесплатно посещали курсы по улучшению уровня владения английским языком. В общем процесс интеграции в канадское общество прошел быстрее и комфортнее, на что, по мнению наблюдаемых, оказало влияние разнообразие программ помощи приезжим. 

Исследование Ирен Блумрад показало, что иммигранты гораздо лучше стали ощущать себя, как с точки зрения психологического благополучия и социально-культурных аспектов. Им удавалось совмещать свою этническую идентичность с новой национальной политикой Канады. У иммигрантских меньшинств появилось больше шансов идентифицировать себя в рамках новой национальной идентичности на территории другой страны в связи с тем, что после принятия Акта их собственная публично признавалась и уважалась обществом. 

Со стороны франкоканадского населения отношение к принятому Акту не было столь однозначно положительным. Жители провинции Квебек были изначально обеспокоены федеральной политикой мультикультурализма. По мнению протестующих она стала новой попыткой властей вмешаться во внутренние дела Квебека. Многим проводимая политика казалась уловкой, способной понизить особенный статус франкоканадцев до уровня иных этнических меньшинств. Для многих жителей Квебека сама идея об их равном положении с этническими меньшинствами во имя равенства мультикультурного казалась абсурдной. 

Скептически к успешности проводимой в Канаде политики относились и группа исследователей из университета Британской Колумбии. В 1991 г. ими была опубликована статья в журнале, издававшемся при образовательном учреждении. В исследовании они задавались вопросом играл ли мультикультурализм в действительности какую-либо значимую роль. По их мнению, исследование Блумрад и других ученых, проводивших изучение процессов интеграции иммигрантов и опубликовавшие положительные результаты исследования, не учли важный фактор. Рекордные показатели по успешной интеграции в канадское общество связаны также и с тем, что в Канаду прибывали иммигранты, как правило, более высококвалифицированные, чем в другие страны, с которыми проводилась параллель в мультикультурной политике, в связи с открытым рынком труда в Канаде[23]. 

В 1991 г. был организован гражданский Форум по рассмотрению перспектив канадской мультикультурной политики. На заседаниях была выражена тревога по поводу отношения канадской общественности к проводимой политике мультикультурализма. Участниками Форума обсуждалось расхождение между положительной реакцией на рост этнического многообразия в Канаде, с одной стороны, и противниками того, что признавалось официальным мультикультурализмом. Глубокая приверженность этнокультурному разнообразию уравновешивалась более серьезным убеждением в том, что если Канада хочет остаться объединенной, то всем гражданам следовало научиться быть канадцами. По мнению большинства, участников Форума, хотя жители Канады принимали и ценили культурное многообразие, однако далеко не все одобряли многие проводимые федеральным правительством мероприятия по помощи в интеграции мигрантов. Многие из них признавались неоправданно дорогостоящими. Сама суть мероприятий только подчеркивала различия между канадцами и этнокультурными меньшинствами, нежели пропагандировали общие символы и будущее[24]. 

Дискуссии вокруг принятого в 1988 г. Акта имели место не только среди политических и общественных организаций, но и в писательских кругах. В 1990 гг. все чаще публиковались книги, авторы которых придерживаются положительного или отрицательного отношения к мультикультурализму. Многие из писателей на своем опыте доказывали ту или иную позицию. 

В этом отношении интересно несколько работ. Одной из первых вышедших книг подобного содержания стала работа Нила Биссондата[25]. Сам автор являлся уроженцем государства Тринидад и Тобаго и иммигрировал в Канаду в 1973 г. для обучения в университете Торонто. В 1990 он переехал в Квебек и преподавал в университете Лаваля. В 1994 г. им была выпущена книга «Продавая иллюзии: культ мультикультуризма в Канаде», в которой он критиковал политику мультикультурализма. Автор в своей книге был обеспокоен проводимой политикой в отношение этнических групп, так как видел в ней потенциальную угрозу разобщения общества по причине его культурного разнообразия. По его мнению, поощрение этнических различий со стороны правительства приводило к тому, что иммигранты психологически абстрагировались от канадской культуры и ценностей, что так или иначе способствовало самоизоляции этнических групп и образованию отдельных самостоятельных анклавов. Мультикультурализм, а в особенности его фундаментальная установка на восприятие Канадой культурных ценностей, привнесенных иммигрантами, поощряло развитие у этнических меньшинств чувство обращенности внутрь себя, на свою культуру, от чего формировалось отсутствие интереса к культурным особенностям других народов. Подобные установки, по мнению Н. Биссондата, вбивали клин между различного этнического происхождения канадцами. 

Другие канадские авторы, такие как Ричард Гвин в книге «Национализм без барьеров: невыносимая легкость бытия Канады»[26] и Дж. Гранатштейн в своем эссе «Кто убил Канадскую историю?»[27] , также подвергали критике то, что по их мнению, относилось к отрицательным последствиям проведения политики мультикультурализма. В частности, Р. Гвин полагал, что объяснение политической элитой негативной реакции общественности на мультикультурализм, вызванной боязнью нехватки рабочих мест в начале 1990 гг. было ошибочным. По мнению автора, страх был вызван вовсе не по этой причине, а из-за появления среди местного населения чувства отчужденности в собственной стране из-за поддерживаемого правительством культурного плюрализма, к которому общество морально было не готово. Это в немалой степени объяснялось и противоречиями в развитиии, собственно, канадского национализма, в котором так и не сформировалось общего представления о канадской нации[28]. 

Другой автор Дж. Гранаштейн в своем эссе пришел к выводу, политика мультикультурализм и обеспечение политкорректности в отношении иммигрантов привели к гибели такую учебную дисциплину, как история Канады и в школе, и в высших учебных заведениях. Он провел ряд исследований среди школьников и молодежи, обучавшейся в университетах страны. Результаты показали, что канадские подростки все хуже знали историю своей страны и подавляющее большинство не смогло пройти тестирование на знание базовых вопросов, содержавших информацию о личностях, исторических событиях и датах. В одной из глав под названием «Мультикультурная мания» автор приводил в качестве примера случай, когда преподаватель университета был уволен, по причине того что одно из его учебных пособий не было приемлемым для одной местной этнической общины. По мнению Дж. Гранатштейна, политика мультикультурализма поспособствовала распространению как среди иммигрантов, так и коренного населения представления о том, что Канада, особенно англоканадцы, и вовсе не имели собственной культуры и самобытности[29]. 

Столь резкий поворот мнений в отношении политики мультикультурализма и перевес критикующей стороны лишь означал, что предпринятые правительством меры оказались недостаточными. Возникла необходимость переосмыслить сложившуюся реальность и богатый исторический опыт по взаимодействию с иммигрантами и этническими меньшинствами, а новые полученные результаты затем оформлять законодательно и ретранслировать в общество. 

Секретариат мультикультурализма, Департамент мультикультурализма и Министерство канадского наследия все чаще сталкивались с растущей критикой и со стороны этнокультурных общин Канады. Для решения накопившихся противоречий между сторонниками и критиками политики мультикультурализма, местным населением и этнических меньшинств. 15 апреля 1995 г. был издан еще один документ под названием «Измененная мультикультурная программа»[30]. Инициатором выступила секретарь по мультикультурализму Канады Хеди Фрай. Приоритетными позициями новой программы стало три провозглашенных направления: участие в жизни страны, идентичность, и справедливость. Секретарь Х. Фрай дала интервью канадской газете Торонто пресс, в котором возлагала на предстоявшие реформы большие надежды: «Обновленная программа должна стать более эффективной, действенной и результативной. Новые направления программы докажут обществу, что мы продолжаем реагировать на меняющиеся потребности канадцев, в то время как наше общество становится все более культурно разнообразным». Реализовать поставленные задачи предполагалось через проведения ряда практических мер: 

1. Способствовать развитию межкультурного взаимопонимания и взаимоуважения. Осуществление заданного направления виделось в поддержке программ и инициатив, способствовавших пониманию и восприятию культурных различий. Программы должны были содействовать признанию важности этого разнообразия всем канадским населением и обеспечивать коммуникативное взаимодействие между всеми секторами общества, в том числе между городом и сельскими сообществами. 

2. Противодействовать проявлению расизма и дискриминации. Предполагалось расширение информационного диалога с населением и проведение правительственных и общественных акций, направленных на противодействие дискриминации и расизму для углубления процессов интеграции этнических общностей. 

3. Повышение степени гражданского участия в жизни страны. Для осуществления этого пункта программы необходимо было внедрение идеи активной гражданской позиции в многообразное население Канады, для демонстрации широких возможностей участия всех в формировании канадской культуры и общества. 

4. Правительство также брало на себя ответственность за руководство и поддержку служб и программ, отвечавших за демографическое разнообразие канадского общества. Необходимой мерой считали также повышение восприимчивости и рефлексии канадских институтов к культурному и ценностному разнообразию[31]. 

В 1998 г. вышел годовой отчет о действии обновленного канадского Акта о мультикультурности в период с 1997 по 1998 г., автором которого выступила Х.Фрай. Этот доклад подчеркивал растущую важность работы по борьбе с преступностью ненавистью и предвзятым отношением в сторону иммигрантов. Целью стало придание особенной важности этого вопроса, становившимся все более актуальным для Канады. Роль правительства должна была заключаться в своевременном опознании признаков и симптомов отрицательного отношения к приезжим и немедленном принятии профилактических мер по исправлению положения. Целью Х.Фрай на ближайшую перспективу становилась разработка межведомственной стратегии по борьбе с дискриминацией[32]. 

Политика мультикультурализма и принятые законодательные акты в этом отношении являлись важной частью построения единой, демократической и безопасной ситуации в стране, для дальнейшего продвижения канадских мультикультурных ценностей в качестве модели для мира во всем мире и справедливости. В отчете признавалось, что Политика мультикультурализма еще только находилась в стадии разработки и работать было над чем. 

В период с 1978 – 1990 гг. происходил постепенный отказ от прежних форм национальной политики в Канаде и шло становление политики мультикультурализма как национальной особенности и приоритетного направления в области адаптации иммигрантов[33]. Законодательство дорабатывалось с опорой на мнения и исследования настроений среди канадского общества по отношению к феномену мультикультурализма. 

Продолжением реформ стала принятая в 1982 г. Хартия прав и свобод. В ней впервые был введен термин «многокультурное наследие», которое необходимо было защищать и приумножать. Важно, что текст законодательного документа являлся частью канадской Конституции. 

Было достигнуто равенство мигрантов и местных жителей и в профессиональной сфере. Были значительно упрощены процедуры при приеме на работу иностранцев, а также законодательно закреплено наказание за проявление расизма в отношении иммигрантов. Меры были приняты для дальнейшего ускоренного процесса адаптации этнических меньшинств. 

Принципиально новым и важнейшим документом в истории становления политики мультикультурализма стал Акт о мультикультурализме 1988 г. В нем было собраны воедино принятые ранее законы в отношении иммигрантов на территории Канады. Впервые сам термин официально определялся как особенная национальная идентичность, которая включала в себя все этнические сообщества, проживающие на территории Канады, их историческую память и ценности. 

Реакция общественности не была, однако, исключительно положительной. Мультикультурализм не стал панацеей. Его внедрение было сопряжено с трудностями и противостоянием со стороны канадского населения. Отмечалось, что после принятия Акта и дальнейшей реализации на практике его положений среди местного населения было распространено чувство отчужденности в собственной стране. Общество было морально не готово к культурному плюрализму. 

Библиография:

[1] Нохрин И.М. Мультикультурализм как форма национализма: канадский опыт конструирования национальной идентичности на основе идеи культурного многообразия во II половине XX века // Magistra Vitae. 2017. № 2. С. 79-88. 

[2] Canadian charter of Rights and Freedoms, 1982.[Электронный ресурс] – Режим доступа: http://laws.justice.gc.ca/eng/CONST/page-15.html. Дата обращения: 15.02.2017. 

[3] Focus Canada. Canadian Identity: Bilingualism, Multiculturalism and the Charter of Rights. Toronto, 2006.– P.14. 

[4] Canadian charter of Rights and Freedoms, 1982.[Электронный ресурс] – Режим доступа: http://laws.justice.gc.ca/eng/CONST/page-15.html. Дата обращения: 15.02.2017. 

[5] Лихоманова Л.Ф., Мельник Е.Ю. Мультикультурализм как государственная политика на федеральном уровне (канадский опыт) / Л.Ф. Лихоманова, Е.Ю. Мельник / Политика и правовое государство.– 2008. №4. – С. 59. 

[6] Коленеко В.А.Французская Канада в прошлом и настоящем: очерки истории Квебека XVII-XX в. – М.: Наука, 2006. – С.178. 

[7] Focus Canada. Canadian Identity: Bilingualism, Multiculturalism and the Charter of Rights. Toronto, 2006.– P.27. 

[8] Report of the Commission on Equality in Employment. Ottawa, 1984.– P.78 

[9] Cardozo A. Canada's Visible Minority Population: 1967-2017. Toronto, 2017. – P.31. 

[10] Report of the Commission on Equality in Employment. Ottawa, 1984.– P.91. 

[11] Cardozo A. Canada's Visible Minority Population: 1967-2017. Toronto, 2017. – P.49. 

[12] Report of the Commission on Equality in Employment. Ottawa, 1984.– P. 113. 

[13] Focus Canada. Canadian Identity: Bilingualism, Multiculturalism and the Charter of Rights. Toronto, 2006.– P.49. 

[14] Shields J., Meinhard A., Hyman I. The role of Multiculturalism policy in Addressing Social Inclusion processes in Canada. Toronto, 2013.– P.18 

[15]Ажаева В. С. Национальные и региональные особенности многокультурности в Канаде. Этнокультурная мозаика в Канаде и проблемы канадской идентичности. М., 2003.– С.112. 

[16] Нохрин И.М. Национальная политика в Канаде в XX в. Челябинск: Энциклопедия, 2016. 

[17] Черкасов А. И. Этнокультурная мозаика и межэтнические отношения в Канаде. М., 2002. – С. 226. 

[18] Karmis D. Pluralism and National Identity(ies) in Contemporary Quebec: Conceptual Clarifications, Typology, and Discourse Analysis // Quebec: State and Society. Toronto, 2004.– P.65.

[19] Canadian Multiculturalism Act, 1988.[Электронный ресурс] – Режим доступа: http://laws.justice.gc.ca/eng/acts/C-18.7/page-1.html. Дата обращения: 22.02.2017. 

[20] Buckner P.Canada and the end of Empire. Vancouver, 2005.– P. 253. 

[21]Соколов В. И. Канада: поиск национальной идентичности путем создания многокультурного общества. М., 2007.– С. 115. 

[22] Bloemrad I. Becoming a Citizen: Incorporating Immigrants and Refugees in the United States and Canada. Toronto, 1991. – Р. 25. 

[23] Kellan A., Hayek G. The role of Multiculturalism for Canadians' society. [Электронный ресурс] – Режим доступа: https://research.ubc.ca/research-excellence/research-funding-statistics. Дата обращения: 15.03.2017. 

[24] Tolley E. Multiculturalism policy index: immigrant minority policies. Kingston, 2016.– P. 99. 

[25] Bissoondath N. Selling Illusions: The Cult of Multiculturalism in Canada. Toronto, 1994.– P. 156. 

[26] Gwyn R. Nationalism without Walls: The Unbearable Lightness of Being Canadian. Stewart, Toronto, 1995.– P. 92. 

[27] Granatstein, J.L. Who Killed Canadian History. Ottawa, 1995.– P. 178. 

[28] Нохрин И.М. Национальный дискурс в политической истории Канады XIX в. // Американский ежегодник, 2015 / Отв. ред. В.В. Согрин. М.: Наука, 2016. С. 341-355. 

[29] Nokhrin I. M. The Concept of Canadian National Character in National Discourse of Canadian Federation after 1867 // Magistra Vitae. 2016. № 2. Pp. 112–120. 

[30] Canadian Multiculturalism Acts. [Электронный ресурс] – Режим доступа: http://publications.gc.ca/Collection-R/LoPBdP/CIR/936-e.htm#3.Institutionalization(1982-present)(txt). Дата обращения: 15.03.2017. 

[31] Department of Canadian Heritage, Strategic Evaluation of Multiculturalism. Ottawa, 1995. – P. 70. 

[32] Department of Canadian Heritage. 10th Annual Report on the Operation of the Canadian Multiculturalism Act, 1997–1998. Ottawa, 1999.– P.28. 

[33] Нохрин И.М. Прощание с Империей: национальная политика в Канаде в «либеральную эпоху» Уильяма Лайона Маккензи Кинга // Pax Britannica: история Британской империи и созданного ею мира: сборник научных работ к 60-летию профессора В. В. Грудзинского / под ред. И. М. Нохрина. – Челябинск: Энциклопедия, 2016. С. 117-137.