С конца 1970-х гг. наблюдалась возрастающая активность в обсуждении вопросов иммиграции. Поднимались такие проблемы, как рост нелегальной иммиграции, неспособность новых иммигрантов влиться в американский «мейнстрим» и стать полноценными гражданами, размывание национальной и культурной идентичности в обществе. Особо отмечалось, что среди вновь прибывших отмечается большой процент получателей велфэровской помощи . Указывалось на рост преступности и наркомании в местах компактного проживания иммигрантов.
Новые явления в обществе, напрямую связанные с большим притоком иммигрантов, пытались объяснить ученые, политики, учителя, лидеры общественных организаций. При этом позиции и оценки сложившейся ситуации иногда существенно различались. Одни считали, что иммигранты - это благо для страны, и без них невозможно ее дальнейшее развитие и процветание. Выросло и количество тех, кто напрямую связывал эту проблему с негативными явлениями, указывая на рост преступности, наркомании, снижение культурного и образовательного уровня в стране, увеличение велфэровской зависимости.
В результате, с начала 1980-х гг. и вплоть до наших дней, проблема иммиграции стала одной из самых обсуждаемых тем в США. Активность в этом вопросе проявляли все политические группы, начиная с левых радикалов и заканчивая ультраправыми организациями. Не удивительно, что, начиная с Р. Рейгана, все претенденты на пост президента сделали вопрос об иммиграционной реформе одним из главных в своих предвыборных кампаниях.
Президент Барак Обама в 2008 г., еще будучи кандидатом в президенты, выступил с инициативой провести либеральную иммиграционную реформу, но до сегодняшнего дня обещание не выполнено. Главная причина – это яростное сопротивление со стороны консервативных сил, опирающихся на поддержку значительной части американского общества. Поскольку либеральные подходы привели, по мнению правых, к наплыву нелегалов и нежеланию многих легальных иммигрантов становиться американцами, консерваторы в 1990-е гг. попытались перехватить инициативу в этой области, выступив с многочисленными программами и предложениями. Среди консерваторов развернулись горячие дискуссии по вопросу, каким образом можно провести иммиграционную реформу и как правильно выстроить приоритеты в данной сфере.
Известно, что, начиная с 1930-х гг., поток легальных иммигрантов постоянно увеличивался. Так, если в 1930-е гг., за целое десятилетие, Америка приняла 500 тыс. человек, то в 1950-е гг. 250 тысяч легальных иммигрантов въезжали в США каждый год. В 1990-х гг. около 1 млн. легальных иммигрантов каждый год получали возможность переехать в США. С учетом того, что еще около 4 млн. человек въехало в страну нелегально, 1990-е гг. стали рекордными по количеству прибывших на постоянное место жительства в США иностранцев.
По данным Бюро переписи населения, опубликованным в октябре 2001 г., в стране проживало 31,1 млн. чел., родившихся за пределами США (в 1990 г. их численность не превышала 19,8 млн.). Данные цифры включают легальных и нелегальных иммигрантов и говорят об увеличении их количества на 58 % . «Еще ни одна нация в своей истории не пыталась ассимилировать 31 млн. вновь прибывших, и эксперимент продолжается»- заявил С. Камарота, директор «Центра по иммиграционным исследованиям». По его данным, «если политика не изменится, не менее 13 млн. легальных и нелегальных иммигрантов прибудут в страну в следующем десятилетии».
По данным профессора Вандербильдского университета Виржинии Абернети, «население США увеличивается на 1% ежегодно, такой рост приведет в течение 70 лет к увеличению населения в два раза. И если в конце 1999 г. численность населения в США составляла 274 млн. чел., то к 2069 г. население составит 546 млн.». По официальным данным Бюро переписи, к 2050 г. в США будет проживать ок. 500 млн. чел. .
Радикально изменился и этнорасовый состав въезжающих иммигрантов. Если в 1950- е гг. 2/3 иммигрантов были выходцами из Европы и Канады, то в 1990-е гг. они составляли лишь 12% , в то время как 37 % - это выходцы из Азии и почти 50 % - из Латинской Америки. По данным, которые приводит С. Хантингтон, к 2050 г. белые составят 53% населения США, латино-американцы - 25 %, афро-американцы 14%, азиа-американцы – 8% , индейцы и эскимосы-1% . В результате, как пишет С. Хантингтон, «…увеличился страх, что они (американцы европейского происхождения – Прим. автора) будут захвачены не армиями и танками, а мигрантами, говорящими на других языках, поклоняющимися другим богам, принадлежащих другой культуре. И они испугались, что те отберут у них работу, захватят землю, будут пользоваться велфэром и угрожать их укладу жизни» .
В связи с новыми реальностями изменились и настроения людей. Если 1972 г. 42 % желали уменьшения иммиграции, то в середине 1990-х гг. лишь 6% американцев хотели, чтобы иммиграция превышала 600 тыс. чел. в год; 70 % американцев заявили, что предпочитают уровень иммиграции до 300 тыс. Опрос также показал, что среди наиболее обеспеченной и влиятельной категории американцев, только 11% поддерживают уровень иммиграции выше 300 тыс. в год .
Нельзя сказать, что не предпринимались никакие действия. Как известно, основные иммиграционные законы послевоенного времени были приняты в 1952 г., 1965 г., 1986 г. и 1990 г. Закон 1952 г. снял запрет на иммиграцию из азиатских стран. Закон 1965 г. года отменил расовые квоты и дал возможности представителям стран третьего мира иммигрировать в США. «Сторонники закона 1965 г. давали твердые заверения, - писал в «Кроникэлз» Пол Роберт, - что закон не вызовет роста иммиграции и не повлияет на изменение этнического состава иммигрантов. Например, сенатор Эдвард Кеннеди, один из инициаторов закона категорически настаивал: «По этому закону уровень иммиграции останется прежним, этнический состав страны не изменится». Его брат Роберт Кеннеди подтверждал, что влияние закона на азиатскую иммиграцию вызовет увеличение ее численности на 5 тыс. за первый год, после чего иммиграция из этого региона постепенно исчезнет» . Реальная цифра, как утверждает П. Браймлоу, оказалась в 1129,7 раз выше. Бывший сенатор Ю. Маккарти, проголосовавший за закон 1965 г., позже горько сожалел о содеянном. «Сейчас он заявляет, - пишет Дж. Скотчи в «Саузен партизан»,- что США оказались колонизированы иммигрантами из стран третьего мира» .
Закон 1986 г. стремился обуздать незаконную иммиграцию. Он предусматривал увеличение пограничной стражи и отнес сознательный наем на работу нелегальных иммигрантов к преступлениям. В то же время, законом объявлялась амнистия и предоставлялся статус - «постоянно проживающий резидент» тем, кто находился в США нелегально. Но нелегальные иммигранты продолжали прибывать, а работодатели, особенно в текстильной промышленности шли на риск, нанимая нелегалов с целью получить дополнительный доход.
Закон 1990 г. увеличил количество легальных иммигрантов с 500 тыс. до 675 тыс. в год. При этом уменьшилось количество неквалифицированных рабочих. Исследования показывали, что именно они являлись главной причиной снижения зарплаты некоторых категорий американских рабочих. На практике закон способствовал большему росту легальной иммиграции - почти миллион человек к середине 1990-х гг. - и совсем не повлиял на сокращение притока неквалифицированных рабочих и нелегальных иммигрантов. Можно согласиться с В.В. Согриным, что «после либерализации иммиграционного законодательства резко возрос поток нелегальных переселенцев, в первую очередь из Мексики, так что в США стали фиксироваться ежегодные иммиграционные рекорды» . Закон 1990 г. предусматривал создание двухпартийной комиссии по иммиграционной реформе, которая должна была отслеживать и изучать результаты и последствия принятия законов 1986 г. и 1990 г.
В 1994 г. и 1995 г. комиссия, возглавляемая Барбарой Джордан, выработала рекомендации по решению проблем, которые законы 1986 г. и 1990 г. оказались не в состоянии решить .
Комиссия под руководством Б. Джордан предлагала, чтобы в следующие 5-8 лет США изменили правила приема новых иммигрантов, предоставив преимущества тем, кто приезжает на постоянное место жительство с супругами и маленькими детьми. Поскольку имелось большое количество просьб об объединении семей, особенно после амнистии 1986 г., все просьбы должны были быть удовлетворены в течении восьми лет. Комиссия предложила удовлетворять просьбы об объединении семей, но не превышать цифру легальной иммиграции в 700 тыс. чел. в год. Кроме того, она предложила исключить братьев, сестер и взрослых детей из списка тех, кто попадает под действие закона об объединении семей . После 2002 г., когда скопившиеся после амнистии 1986 г. просьбы будут удовлетворены, США должны вернуться к уровню 550 тыс. легальных иммигрантов в год, что соответствует уровню 1990 г.
Предложение комиссии отдать приоритет объединению семей, должно было означать, что прибывшие на постоянное место жительства так называемые «постоянные резиденты» заживут нормальной жизнью. Но комиссия не предложила какого- либо обоснования причин снижения уровня иммиграции после 2002 г. и, что еще более важно, не предложила возобновить практику, когда при объединении семей преимущества также получают взрослые дети, братья и сестры иммигранта . Это, в свою очередь, вызвало жесткую критику со стороны азиатских и латиноамериканских лоббистских организаций.
Закон 1990 г. создавал специальную квоту в размере 140 тыс. для рабочих, которые представляли особую значимость для экономики США. Работодатель, желающий пригласить уникального специалиста, должен был получить специальный сертификат из департамента труда. Это также означало, что иностранному специалисту будет предоставлена работа, за которую он будет получать зарплату больше, чем работник американец. Бизнес быстро нашел множество путей обойти правила, включая простой трюк, когда работа определялась столь узко - специфично, что только один человек мог на нее претендовать. Изучив ситуацию, генеральный инспектор пришел к выводу – «Бюрократическая процедура настолько медленная, что это заставляет работодателей идти на нарушение закона». Комиссия предложила заменить выдачу сертификатов платной услугой, а полученные суммы направить на переобучение и подготовку американских рабочих.
Закон 1990 г. также разрешил 65 тыс. работникам специальных профессий в течение шести лет работать в США по так называемым Н-1В визам. Единственное требование – они должны получать «повышенную зарплату», и это должно свидетельствовать об их уникальности и необходимости . Однако, генеральный инспектор заявил, что «после тщательной проверки выяснилось, что 20% таких работников не получают «повышенную зарплату», и что многие не работают по специальностям, которые квалифицируются как особые» . Комиссия заявила, что в будущем необходимо либо вообще исключить категорию временных рабочих, либо интегрировать их в иммиграционный процесс, но не предложила в своем докладе 1995 г. каких- либо конкретных рекомендаций . Секретарь департамента труда Роберт Райх заявил, что если кто-то хочет нанять иностранца по Н-1В визе, то должен предоставить доказательства, что не увольнял американского работника с этой должности и попытался найти американца, предлагая повышенную зарплату .
Поскольку калифорнийский опыт или «Предложение 187» по ограничению доступа нелегальных иммигрантов к социальным программам оказался неудачным, комиссия призвала ужесточить санкции, заложенные в законе 1986 г. против работодателей, принимающих на работу нелегальных иммигрантов . Департамент труда выступил с дополнительными разъяснениями, предложив провести регистрацию нанимаемого работника, что давало возможность работодателям быстро выяснить – имеет ли человек право на работу.
В целом, рекомендации комиссии были в лучшей традиции американской иммиграционной политики – жесткое разделение на легальных и нелегальных иммигрантов, и стремление ассимилировать легальных иммигрантов, сделать их полноценными гражданами. Доклад был поддержан президентом и республиканским руководством Конгресса, но попытки «похоронить рекомендации» комиссии начались сразу после оглашения доклада.
Чтобы разобраться в этой непростой ситуации необходимо обратиться к событиям середины 1990-х гг., когда дебаты по иммиграции заняли одно из центральных мест в политической жизни США, и был принят новый иммиграционный закон 1996 г. Именно тогда были сделаны попытки изменить ситуацию, заставить политическую элиту предпринять шаги по ограничению иммиграции, и этот опыт, как никогда, актуален в наши дни.
В значительной степени дебаты по проблемам иммиграции сфокусировались на социально- экономических вопросах . «Ставка очень высока,- считает профессор Дж. Боджаз. - И неудивительно, что участники дискуссии используют факты, цифры, и даже сознательные искажения. Например, в зависимости от того, чьим цифрам мы верим, получается либо иммигранты платят через налоги на 27 млрд. долров больше, чем получают через социальные программы, или, наоборот, они получают через велфэр на 42 млрд. долларов больше, чем платят налогов» .
Т. Танкредо, президент «Независимого института» консервативного центра из Колорадо, заявил, что «Предложение 187» - это не проблема расовых или гражданских прав…., это экономическая проблема. Калифорния тратит 2,8 млрд. долларов на социальное обслуживание 1,7 млн. нелегальных иммигрантов. Правительство оказалось неспособным контролировать границу в Калифорнии. Люди проголосовали за «Предложение 187» , заботясь об этой проблеме» .
«Независимый институт» опубликовал исследование, озаглавленное «Страдание или принуждение: дебаты по иммиграционным проблемам и «Предложение 187». Ученые подсчитали, что из 3,5 млн. населения Колорадо 142 тысячи не являются гражданами США, а около 50 тысяч - нелегальные иммигранты. Также было выявлено, что налогоплательщики Колорадо платят более 22 млн. долларов в год на медицинское обслуживание и другие социальные программы для неграждан, 8 млн. в год – на содержание нелегальных иммигрантов в тюрьмах и до 13 млн. долларов в год – на обучение детей нелегальных иммигрантов .
В исследовании также отмечается, что, помимо экономического бремени и роста количества получателей велфэра, иммиграция и мультикультурализм создают серьезную угрозу разрушения связующих механизмов единой государственности и подрывают чувство общей национальной судьбы, принося угрозу балканизации Америки.
По данным «Кроникэлз», «…83% легальных иммигрантов и почти все нелегальные попадают под категорию – «защищенные национальные меньшинства». Они имеют преимущества и льготы при поступлении в колледжи и университеты, при получении работы, продвижении по службе, в доступе к образовательно-тренировочным программам. Каждый год от 2 до 3 млн. иммигрантов- представителей других культур въезжают в страну и на законном основании получают преимущества перед коренным белым населением. Автор статьи Робертс солидарен с П. Браймлоу, характеризующим США как колонию мира (термин впервые был использован сенатором Юджином Маккарти – Прим. автора) . По данным профессора Дж. Боджаза, «иммигранты играют важнейшую роль в определении демографических и экономических тенденций в США. Поскольку наблюдается спад рождаемости среди американок, иммиграция дает около 40% прироста населения страны…Как минимум один из пяти новых рабочих, приходящих на рынок труда, является иммигрантом» . Жесткую антииммигрантскую позицию в этом вопросе занимает журнал «Саузэрн Партизан»: «Иммигранты более склонны участвовать в велфэровских программах, чем коренные американцы. Имеются проблемы преступности, которые всегда возникают вследствие высокого уровня иммиграции» .
Однако ряд других консервативных центров пришли в своих исследованиях к абсолютно противоположным выводам. В середине ноября 1994 г. Д. Кемп, У. Беннет, Л. Чавес совместно с «Манхэттенским институтом» провели пресс-конференцию в связи с изданием институтом книги под названием «Чужаки у наших ворот: иммиграция в 1990-е гг». Книга содержит индекс ведущих показателей по вопросам иммиграции и на их основе делается вывод о том, что «иммигранты - это чистая выгода, а не проблема территорий, где они оседают» . На пресс-конференции Д. Кемп обратился к Республиканской партии с предложением повернуться лицом к иммигрантам и афроамериканцам. Это, по его мнению, расширит ее электорат и усилит партию. А Л. Чавес выразила озабоченность по поводу использования темы нелегальной иммиграции для действий против легальной. Она заявила: «Цель таких групп как ФАИР – через критику нелегальной иммиграции добиться принятия мер по более жесткому контролю за легальной» .
На одной из пресс-конференций по проблеме иммиграции с участием ФАИР и «Манхэттенского института» развернулась горячая дискуссия. Каждая сторона озвучила результаты исследований, которые серьезно различались. В исследовании ФАИР - «Основные показатели по вопросу иммиграции»- было отмечено, что более половины роста населения страны дают иммигранты, что количество легальных иммигрантов на велфэре увеличивается, и что нелегальные иммигранты более склонны к преступной деятельности, чем граждане. На это представители «Манхэттеновского института» заявили, что по их данным иммигранты более, чем граждане склонны работать в промышленности, получать докторские степени и обзаводиться семьями, что процент иммигрантов среди населения в два раза меньше, чем это было в период Великой европейской иммиграции на рубеже XIX –XX вв. Кроме того, штаты с большим процентом иммигрантов, например, Техас, имеют более низкий уровень безработицы, а иммигранты зарабатывают приблизительно на 700 долларов в год больше, чем коренные американцы. Те же, кто въехал в страну до 1980 г., зарабатывают в среднем на 4 тыс. долл. в год больше .
О большой экономической пользе иммиграции говорилось в исследовании под названием «Новые американцы», опубликованном «Национальным исследовательским советом». Данные из этого исследования появились в «Нью-Йорк Таймс», где соавтором опубликованной статьи был сенатор С. Абрахам. Эта статья, в свою очередь, «спровоцировала» Дж. Боджаза и Ф. Фримана выступить со статьей «Исследуя, мы ничего не находим». Указывая на различные неточности, гарвардский экономист опроверг ряд цифр, заявив, что сенатор С. Абрахам и его соавтор экономист Д. Смит «кажется, делают все, чтобы доказать, что иммиграция – это бесплатный обед для американцев. Они просто забывают упомянуть, что подавляющее большинство того, что иммигранты производят, возвращается иммигрантам в виде зарплаты или жалования…» .
Особенно жаркая дискуссия разгорелась между известными учеными экономистами Д. Саймоном и Дж. Боджазом по поводу методов подсчета получаемой иммигрантами социальной помощи. Цифры, предложенные ими, существенно различались, и тогда Д. Саймон предложил создать специальную комиссию из признанных ученых, чтобы те выступили арбитрами в их споре.
Как уже говорилось, одним из активных участников дискуссии, представлявшим лагерь иммиграционистов, был Р. Унз. По его мнению, иммиграция для США является экономическим благом, а также, что не менее важно, фактором, укрепляющим консервативное движение. «Корейские продовольственные магазины, китайские рестораны, газетные киоски, владельцами которых являются индийцы и т. д., можно встретить во всех крупных городах Америки. Всего этого, считает Р. Унз, могло бы не быть, если бы не было семей иммигрантов, готовых работать день и ночь, чтобы поддержать и расширить свой бизнес, создавая при этом и новые рабочие места для коренных американцев. Таким образом, предпринимательский дух иммигрантов способствует процветанию Америки» .
Такая оценка подтверждается и рядом статистических исследований. Например, цифры, опубликованные в докладе «Манхэттенского института», показывали, что иммигранты, особенно те, кто прибыл в США до 1980 г., проявляют большее желание создать свой собственный бизнес, чем коренные американцы .
С этим не согласен профессор Дж. Боджаз. Он считает совершенно несправедливым утверждение, что дух предпринимательства среди иммигрантов выше, чем среди самих американцев. По его данным лишь 6,8% рабочих иммигрантов сами обеспечивают себя работой по сравнению с 7% коренного населения. И хотя предпринимательство является очень важной сферой деятельности ряда иммигрантских групп, например греческой или корейской, это не характерно для большинства иммигрантского населения. Только 6% вьетнамских , 5% мексиканских и 3% филиппинских иммигрантов основали свой бизнес. По мнению Дж. Боджаза, сторонники восхваления предпринимательских достоинств иммигрантов часто опираются не на статистику, например, о количестве созданных ими дополнительных рабочих мест, а пользуются легендами и анекдотами .
Не меньшие споры вызывает и вопрос о привлечении в страну высококвалифицированной рабочей силы. По мнению профессора социологии калифорнийского университета Ивана Лайта, «в настоящее время около трети медицинского персонала и инженеров родились за границей. Если бы не было иммигрантов, многие из которых не белые и не христиане, экономика и система здравоохранения США были бы намного в более худшем состоянии, чем в настоящее время». Поэтому делает он вывод: «либеральная иммиграционная политика – это в интересах США и американской экономики» .
«В книге П. Браймлоу «Чужая нация» упущены некоторые позитивные характеристики иммиграции»,- убежден Ф. Фукуяма. Например, то, что « иммиграция стала решающим фактором для утверждения американского мирового технологического лидерства» . Этот довод развивает Р. Унз, который считает, что судьба Силиконовой долины полностью зависит от притока профессионалов- иммигрантов. По его данным, треть всех инженеров и компьютерщиков, включая 12 тыс. этнических китайцев, родились за пределами Америки. И, «если бы они уехали, американская компьютерная промышленность, скорее всего, «уехала бы» вместе с ними» .
Высокотехнологические компании, такие как Сан Микросистемы, АСТ, АЛП, Аплайд Материалс, Эверекс, Гита были созданы иммигрантами. Классический пример: нелегальный иммигрант Филипп Кан создал «Борланд интернейшэнл»- компанию по производству компьютерных программ, стоимость которой сегодня оценивается в сотни миллионов долларов. Основанные иммигрантами компании, утверждал Р. Унз, создали сотни тысяч рабочих мест для коренных американцев и выплатили миллиарды долларов в виде налогов.
«В то время как некоторые наиболее паразитические сектора американского общества - политики, правительственная бюрократия, юристы - почти полностью состоят из коренных американцев, от трети до половины победителей школьных и студенческих престижных конкурсов в области точных наук - это дети иммигрантов, нередко из бедных семей. Почти половина студентов, получающих инженерные специальности – это представители американцев азиатского происхождения. Без продолжения значительного притока иммигрантов в высокотехнологические отрасли,- делает вывод Р. Унз,- американское влияние в этих областях будет быстро утрачено» .
С такой оценкой солидаризируются и представители компьютерной промышленности США. В 1998 г. в Конгрессе прошли слушания и жаркие дебаты по вопросу об увеличении иммиграционных льгот для ряда высококвалифицированных работников. Президенты и исполнительные руководители многочисленных информационных и высокотехнологических компаний объясняли, почему они нуждаются в импорте иностранных специалистов. С их слов, американские университеты выпускают недостаточное количество программистов, компьютерщиков, специалистов в области информационных технологий. Т. Роджерс, президент «Семикондактор Корпорэйшн», в частности заявил: «Мы прекрасно знаем о той ценности, которую представляют инженеры-иммигранты, а также о безосновательных, эмоциональных обвинениях со стороны ряда исследователей, настаивающих на том, что американская электронная промышленность может оставаться на прежних позициях мирового лидера и без подпитывания отрасли со стороны высококвалифицированных инженеров, включая иммигрантов». Далее, в своем выступлении в Конгрессе, Т. Роджерс особо подчеркнул, что «необходимость в высококвалифицированных рабочих в высокотехнологическом секторе продолжает увеличиваться и расширяться… Иностранные высококвалифицированные специалисты не отнимают работу у американцев, а фактически создают новые рабочие места» .
Нередко в выступлениях представителей таких компаний слышались прямые угрозы в адрес противников иммиграции, имел место шантаж в отношении Республиканской партии. Р.Унз, сам, являясь представителем этих кругов, откровенно заявил: «Деньги и престиж Силиконовой долины будут решительно повернуты против Республиканской партии, если та воспримет антииммигрантскую позицию. Антииммиграционизм будет воспринят и как оппозиция фритредерству» .
Представители данной отрасли промышленности и их союзники в Конгрессе во главе с сенатором С. Абрахамом в спорах с оппонентами привлекали статистические и исследовательские данные, из которых следовало, что между 1994 г. и 1997 г. департамент труда и департамент коммерции утроили количество вакансий для иммигрантов, что свидетельствовало, по их мнению, об отсутствии американских специалистов, которые были бы подготовлены для выполнения данной работы . Исследование, проведенное «Ассоциацией информационных технологий Америки», выявило, что половина всех опрошенных работников отрасли указали на недостаток высококвалифицированных специалистов как главную причину, тормозящую экономический рост. А влиятельный консервативный центр «Хадсоновский институт» в исследовании «Рабочая сила 2020 г.» пришел к выводу, что «дефицит квалифицированной рабочей силы снижает на 5% рост ВНП» . В итоге кампания, проведенная в средствах массовой информации, позволила сторонникам иммиграции добиться значительного увеличения квот для высококвалифицированных работников. Если в 1997 г. визу Н1-В получило 65 тысяч человек, то в следующие два года цифра выросла до 115 тысяч .
Не менее эмоционально и активно отстаивала свою точку зрения и противоположная сторона. Оппоненты заявляли, что дефицит высококвалифицированной рабочей силы – это миф. «Фактически же мы страдаем от хронического переизбытка специалистов с докторской степенью», заявляли они . В июне 1998 г. Л. Смит, председатель субкомитета по иммиграции Палаты представителей, опубликовал данные, показывающие, что 21 американская компания, специализирующаяся в сфере высоких технологий уволила с декабря 1997 г. 122 тыс. работников .
Как заявил в интервью «Инвесторс Бизнес Дэйли» профессор Норман Мэтлоф, специалист в области информационных и компьютерных технологий, «проблема в том, что большинство работодателей предпочитает менее дорогой талант. В большинстве компьютерных фирм нанимают менее чем 5% от обратившихся за работой». По официальным данным, «Майкрософт» за последнее время удовлетворила лишь 2% заявок, а «Бродебур Софтвэа Инкорп» взяла 1% от всех, обратившихся за работой . Главное статистическое управление также достаточно скептически отнеслось к так называемому дефициту рабочей силы. Было заявлено, что в исследовании департамента коммерции США «имеются серьезные аналитические и методологические слабости, что ставит под сомнение предложенный вывод о дефиците высококвалифицированных работников в области информационно-компьютерных технологий» .
Большое внимание в спорах уделялось долгосрочным последствиям дефицита высококвалифицированной рабочей силы на рынке труда. Например, в связи с дефицитом иностранной рабочей силы, предсказывался рост заработной платы. Однако, по мнению В. Абернети, требования рынка и цена рабочей силы – это традиционный механизм по преодолению дефицита. Более высокие заработки - это сигнал для тех, кто ищет работу и выбирает профессию. «Все это, в свою очередь, способствует росту качества труда, в то время как дефицит будет временным. В дополнении к этому, более высокая цена рабочей силы будет побуждать промышленность инвестировать деньги в долгосрочные проекты или проводить тренинг, чтобы увеличить производительность» .
П. Браймлоу же считал, что даже если бы иммигранты были ответственны в целом за компьютерную промышленность, это составило бы 120 млрд. американского ВНП, что, в общем-то, по сравнению с 8 триллионной американской экономикой является незначительной цифрой. По мнению автора «Чужой нации», экономические последствия иммиграции, в отличие от этнокультурных, крайне незначительны . К тому же, как заявил Дж. Боджаз, на каждого Филиппа Кана найдется свой американский Бил Гейтс .
Сторонники иммиграции всячески отстаивали тезис, что иммигранты, в целом, очень хорошо зарекомендовали себя на рынке труда. «Но если бы большинство, или хотя бы значительная часть иммигрантов, были высококвалифицированными работниками, мы были бы вовлечены, писал Дж. Боджаз, в совершенно иную дискуссию. Например, представьте, какая была бы природа споров вокруг «Предложения 187», если бы основная масса нелегальных иммигрантов состояла из учителей, ученых и журналистов. Интеллектуальная элита страны вышла бы на баррикады, чтобы не допустить въезд конкурентов. К сожалению, - отмечал Дж. Боджаз, - большинство иммигрантов, въезжающих в США сегодня - это неквалифицированные рабочие, которые не надеются даже в течение всей своей жизни достичь уровня оплаты рабочего- американца» .
Согласившись с утверждением рестрикционистов, что большая часть нелегальных иммигрантов - это неквалифицированные рабочие, Р. Унз предложил обратить внимание, что «современная реальность такова, что нужна и дешевая, менее квалифицированная рабочая сила. Например, в Лос-Анджелесе большинство работников отелей и ресторанов - это упорно и много работающие иммигранты из стран Латинской Америки. Большинство из них приехали сюда нелегально, и те, кто верит, что эта грязная и неприятная работа иначе досталась бы коренным жителям, живет в нереальном мире. Такая же ситуация сложилась во всех отраслях Южной Калифорнии, где на низкооплачиваемой работе в качестве няней, садовников, официантов и т.д. трудятся нелегальные иммигранты» .
Поскольку большинство вновь прибывших получают самую низкую заработную плату, они дают государству больше через свою работу, чем через налоги. Что касается налогов, то и здесь, по данным «Института городских исследований», иммигранты платят больше налогов, чем получают из федеральных программ, включая образовательные услуги. По мнению Р. Унза, «мы можем сказать, что иммигранты помогают нам сбалансировать федеральный бюджет» .
Летом 2001 г. в американской прессе широко обсуждался вопрос о предоставлении амнистии 4 млн. нелегальных иммигрантов из Мексики, в большинстве своем неквалифицированным работникам. В этой связи снова активизировались дебаты о нелегальной иммиграции. Вновь на страницах прессы был поднят вопрос – является ли массовая иммиграция неквалифицированных рабочих благом для США или нет. По мнению С. Камароты, «на уровне массового сознания оправдание для неквалифицированного иммигранта состоит в следующем - «Кто еще, кроме него, будет чистить мой бассейн?» . По официальным данным, более 65 % мексиканских иммигрантов не закончили школу, и только 4% закончили колледж. В результате массовой иммиграции из Мексики только за 1990-е гг. количество рабочих, не имеющих диплома об окончании школы, выросло на 11% . По мнению ряда иммиграционистов, неквалифицированные иммигранты не составляют конкуренцию американцам.
Иначе оценивал ситуацию С. Камарота. По его данным, хотя большинство американцев работают на квалифицированных должностях и не сталкиваются с конкуренцией со стороны мексиканских иммигрантов, тем не менее, более чем 10 млн. коренных американцев, не имеющих достаточного образования, продолжают находиться в прямой конкуренции с неквалифицированными иммигрантами. Например, большое количество мексиканских иммигрантов трудятся на очистке бассейнов и выполняют неквалифицированную работу в кафе, ресторанах. То есть, по мнению С. Камароты, выполняют ту работу, которая до сих пор пользуется большим спросом среди малообразованных незакончивших школу американцев .
Известно, что иммиграционный закон 1965 г. создал систему непотизма, которая дает определенные преимущества на въезд в страну родственникам иммигрантов, включая взрослых детей, родителей, родных сестер и братьев. По данным департамента труда, сотни тысяч родственников иммигрантов – это еще один из источников роста неквалифицированной рабочей силы на американском рынке труда.
Типичный, среднестатистический иммигрант, въехавший в страну в 1970 г. имел 11,1 лет школьного и высшего образования по сравнению с 11,5 у среднего американца. В 1990-е г. среднестатистический вновь прибывший иммигрант имел 11,9 лет по сравнению с 13,2 «образовательного уровня» у коренного рабочего. А если взять иммигрантов из Мексики, то большинство из них не имели и восьмиклассного образования . Неудивительно, что это отразилось и на разрыве в зарплате. Если в 1970 г. вновь прибывший иммигрант зарабатывал в среднем на 16,6 % меньше, чем коренной американец, то к 1990 г. этот разрыв увеличился до 31,7%. Опасность заключается и в том, что такой разрыв не позволяет решить проблему экономической ассимиляции. По данным ученых, в течение первых двух десятилетий после прибытия разрыв в зарплате сокращается лишь на 10%. И если более «ранние» иммигранты почти достигали уровня жизни коренных американцев, то разрыв в 30% у иммигрантов 1990-х гг. был слишком высок, а значит, по мнению рестрикционистов, практически невозможна была экономическая ассимиляция . К тому же, утверждали они, опыт предшествующих волн иммиграции показывает, что, хотя второе поколение зарабатывает больше, чем их иммигранты- родители, средний разрыв в зарплате не так значителен. В лучшем случае, дети иммигрантов зарабатывают на 10% больше, чем их родители. А раз недавние иммигранты относительно слабо квалифицированы и зарабатывают в течение своей жизни на 20% меньше, чем коренные американцы, то можно предположить, считает Дж. Боджаз, что их потомки вряд ли будут преуспевать в 21 веке.
Имеются также свидетельства, что значительное различие в заработной плате среди различных национальных групп перейдёт и на их потомков. Например, в 1940 г. иммигранты из Филиппин зарабатывали на 41% меньше, чем иммигранты из Италии. В 1970 г. второе поколение филиппинцев- американцев зарабатывали на 17% меньше, чем второе поколение американцев итальянского происхождения. Сегодняшние профессиональные различия среди национальных групп иммигрантов станут завтрашними различиями между американцами – предупреждали рестрикционисты. По мнению ряда исследователей, необходимы четыре поколения, чтобы преодолеть эти различия .
Поэтому в связи с притоком неквалифицированной рабочей силы и как следствие медленной экономической ассимиляцией увеличивается и пропасть между богатыми и бедными. Боджаз и Фриман приводят данные, из которых видно, что с 1980 по 1995 гг. происходит падение на 44% размеров реальной зарплаты у 13 млн. американцев, не окончивших школу. Делается вывод, что это напрямую связано с притоком неквалифицированной рабочей силы. . Эти цифры подтвердил и департамент труда США, заявивший, что в 1980-е гг. появление на рынке труда большого количества неквалифицированных иммигрантов привело к снижению на 50% реального заработка неквалифицированных американских рабочих .
С этими выводами не согласны представители иммиграционистского лагеря. Они сравнили заработную плату американцев, проживающих в «иммигрантских» городах, таких как Лос-Анджелес и Сан-Диего с зарплатой американцев, проживающих в городах с незначительным иммигрантским населением – Атланта и Питсбург. Сравнительный анализ показал, что различия очень незначительны. Если в одном городе число иммигрантов на 10% больше, чем в другом, средняя зарплата в нем ниже всего на 0,2%. В результате иммиграционисты делают вывод - иммигранты не оказывают заметного негативного влияния на зарплату американских рабочих .
По мнению Дж. Боджаза, иммиграция создает «победителей и неудачников». Работодатель, который заменяет американца на более дешевого иммигранта, выигрывает. «В целом по стране такая прибыль, для фирм, использующих дешевую иммигрантскую рабочую силу, составляет 140 млрд. долларов в год. В то же время рабочие, чьи заработки падают в связи с увеличением количества нелегальной рабочей силы, теряют примерно 133 млрд. долларов ежегодно. Но американские рабочие, подчеркивает Дж. Боджаз, не бездействуют и не смотрят безразлично на то, как «улетучиваются» их экономические возможности. Многие покидают район Лос-Анджелеса, переезжая в другие города, а те, кто планировал переехать в Лос-Анджелес, подыскивают другое место жительства». Американец отвечает на иммиграцию тем, что «голосует ногами». Это можно назвать «новым исходом белых американцев», считает Боджаз .
По мнению С. Камароты, главная проблема, связанная с низкими зарплатами неквалифицированных рабочих, состоит в том, что «уровень этих зарплат настолько низкий, что может вызвать социальный протест» . Такую перспективу признают и сторонники иммиграции. По мнению И. Лайта, «если иммигрант отнял рабочее место у Смита или способствовал снижению его зарплаты, то вероятен политический ответ Смита в виде антииммигрантского протеста. Один Смит ничего не изменит, но если достаточно много Смитов пойдут по этому пути, политики будут вынуждены переформулировать национальные интересы с учетом близоруких интересов Смитов, или они сами будут заменены теми, кто это сделает» .
По мнению Д. O’Салливана, в основе позитивного восприятия иммиграции и ее последствий лежат два стереотипа. Первый - имеется упорно работающий малооплачиваемый иммигрант, который водит такси, моет посуду в своем местном этноресторане или смотрит за детьми. Никем, кроме него, эта неквалифицированная и нередко грязная работа сделана не будет. И второй стереотип - индийский программист из Силиконовой долины, дети которого выигрывают все математические олимпиады. «Обе эти группы существуют, и я счастлив,- пишет Д. O’Салливан,- признать их вклад в наше процветание…. Но те, кто был на Среднем Востоке, найдут в этом очень много схожего с существующей там ситуацией и проводимой политикой, суть которой – «Мы должны привлечь иммигрантских рабов выполнять за нас грязную работу и нанимать квалифицированных иммигрантов- экспертов для того, чтобы добиться более высоких показателей в промышленности». Поэтому то, что предлагается сторонниками таких подходов - это «саудинизация» американской экономики», считает Д. O’Салливан . Понятно, пишет далее автор статьи, что такие предложения опираются на искреннее убеждение, что в отличие от Саудовской Аравии, вновь прибывшие быстро станут американцами. Но это, далеко не так в системе велфэра и мульткультуралистического общества. И если американцы и иммигранты останутся по отношению друг к другу иностранцами, «рабы» могут оказаться не готовыми долго выполнять грязную работу».
В свою очередь, «саудинизация» экономики, массовый приток иностранцев способствуют распространению среди американцев пессимизма, неверия в возможность реформирования образования, социальных служб, в эффективную борьбу с преступностью. По утверждению Д. O’Салливана, нет четких расчетов, доказывающих, что экономическая прибыль от иммиграции значительна. Есть примеры других стран, в частности Японии, где экономический рост был достигнут при почти полном отсутствии иммигрантов . По данным директора «Центра иммиграционных исследований» С. Камароты, «….иммиграция из Мексики снижает заработки неквалифицированных рабочих американцев на 5%, а цены лишь на 1%». Просто нет возможности, - делает вывод С. Камарота,- для высокотехнологичной экономики, как наша, получать большие доходы от массовой иммиграции неквалифицированных рабочих .
Профессор Дж. Боджаз отмечал, что по самым оптимистичным подсчетам доход от иммиграции равен 0,1% ВНП США или 6 млрд. долларов в год. Дж. O’Салливан пришел к выводу, что экономический эффект от иммиграции крайне мал, но в тоже время, она несет ряд существенных негативных моментов – это снизилась зарплата неквалифицированных рабочих американцев, упал средний показателей образовательного уровня населения, выросло количество получателей социальной помощи, распространилось неверия в возможность реформирования образования, велфэра и вести успешную борьбу с преступностью .
Еще одна тема, по которой развернулись горячие дебаты между иммиграционистами и рестрикционистами – это использование иммигрантами программ государственного вспомоществования. И сторонники, и противники иммиграции признают, что сегодня невозможно отделить проблему массовой иммиграции неквалифицированных рабочих и их семей от проблемы реформирования системы велфэра. По мнению сторонников иммиграции, иммигранты пользуются велфэровскими программами не в большей степени, чем коренные американцы, а, пользуясь ими, оплачивают их, получая заниженную зарплату. Так, по данным Р.Унза, «различия между иммигрантами и коренными американцами – пользователями велфэра - крайне незначительны. Это 7,8% против 7,4%. И те, кто пользуется этим аргументом, считает Р. Унз, кажется, просто хватается за соломинку» .
Иммиграционисты утверждали, что «в среднем иммигранты прибывают, когда они молоды и здоровы… И получается, что через налоги они отдают больше, чем получают через социальные программы» . С такой постановкой вопроса не согласен П. Браймлоу: «Даже если участие иммигрантов в велфэровских программах не превышает участие коренных американцев – что из этого? Почему иммигранты вообще пользуются социальными программами – ведь до того как Вашингтон «тихонько» приостановил действия закона, наказывающего иммигрантов за пользование общественными фондами, они (иммигранты – прим. автора) за эти действия подлежали немедленной депортации» .
В 1994 г. «Институт городских исследований» опубликовал данные, из которых следовало, что иммигранты платят через налоги на 27 млрд. долларов больше, чем получают через велфэровские программы. Данные официальной статистики были еще более впечатляющими. Утверждалось, что в середине 1990-х гг. иммигранты получили через велфэровские программы помощь в размере 23,8 млрд. долларов. Совокупный доход иммигрантов составил 284,7 млрд. долларов. Примерно 30% этой суммы они вернули в виде федеральных и местных налогов. Получилось, что иммигранты в виде налогов заплатили 84 млрд. долларов. Таким образом, делают вывод сторонники иммиграции, иностранные рабочие более чем в три раза больше заплатили налогов, чем получили помощь через социальные программы .
С такими подсчетами не согласился профессор Дж. Боджаз. Он заявил, что в них не учтено использование иммигрантами, например, таких общественных благ и служб как парки, школы или тюрьмы, хотя на них также уходят деньги налогоплательщиков. По его подсчетам в начале 1990-х гг. иммигранты на 16 млрд. долл. получали больше благ, чем платили налогов. Именно эта сумма, считал Дж. Боджаз и есть та цена, которую американские налогоплательщики платили за иммиграцию .
По мнению рестрикционистов, доказательств того, что иммигранты больше, чем американцы участвуют в велфэровских программах, более чем предостаточно. Если в 1970 г. иммигрантские семьи лишь чуть уступали американцам в получении помощи по таким программам как «Помощь семьям с несовершеннолетними детьми» или «Дополнительный, обеспечивающий безопасность, доход», то в 1980-е гг. ситуация кардинально изменилась. Среди иммигрантов процент получателей составил 9,1 %, а среди американцев лишь 7,4% . Сторонники иммиграции, пытаясь объяснить ситуацию, приводят два аргумента. Первый – причина в том, что в подсчеты включаются категории беженцев и пенсионеров. Второй – процентный разрыв хотя и существует, но незначителен.
По мнению Дж. Боджаза, утверждение, что разница в получении велфэровской помощи между иммигрантами и коренными американцами связана с включением данных по беженцам и пенсионерам, несостоятельно. Он провел дополнительное исследование, исключив беженцев и престарелых граждан, и все равно разница в получении помощи составила 33% (17,3 % против 13%). Таким образом, сделал вывод Дж. Боджаз, аргументы сторонников иммиграции оказались несостоятельными. По его мнению, надо просто честно признать, что «иммигранты более склонны пользоваться велфэром и эта тенденция усиливается» . До недавнего времени, пишет далее Дж. Боджаз, не было данных о других социальных программах, предоставляющих так называемую «неденежную» помощь. Это такие программы как «Продовольственные талоны», «Мэдикэйд», «Жилищные субсидии» и другие, которые составляют более 2/3 от всех велфэровских программ. Цена такой «неденежной» помощи составляет около 140 млрд. долларов в год .
Последние данные позволяют оценить процент иммигрантских семей, получающих помощь по всем социальным программам. Результаты, как отмечал Дж. Боджаз, впечатляющие. Разница в получении велфэровской помощи между американцами и иммигрантами будет еще больше, если для анализа взять все программы. Из официальных данных следует, что участие иммигрантов в этих программах составляет 28,7 % от всех семей иммигрантов, американцев – лишь 14,15%. Таким образом, иммигранты получают средств по всем социальным программам в два раза больше, чем коренные американцы . Разрыв между иммигрантами и коренным населением за последние десять лет удвоился. Иммигранты не только более склонны к использованию велфэровских программ, делает вывод профессор Дж. Боджаз, они более склонны стать постоянными получателями, и эта тенденция усиливается . В «Центре по иммиграционным исследованиям» подсчитали, что, например, средний мексиканский иммигрант в течение своей жизни получит из общественных фондов и социальных программ на 52,2 тыс. долларов больше, чем заплатит в виде налогов. «Надо признать,- заявил директор Центра С. Камарота, - что неквалифицированные иммигранты – это громадная утечка денег из общественного кармана» .
Непропорциональное распределение велфэровской помощи в пользу иммигрантов особенно актуально в Калифорнии, в штате, где с одной стороны - большое количество иммигрантов, а с другой – довольно щедрые социальные программы. Процент иммигрантских семей в Калифорнии составил в середине 1990 - ых годов 21 %, но при этом они получали 39,5 % всей денежной и неденежной помощи, распределяемой в штате. Поэтому не будет преувеличением сказать, что проблема велфэра в этом штате очень тесно связана с проблемой иммиграции. Схожая ситуация в других штатах. Например, в Техасе, где 8,9% населения – это семьи иммигрантов, но менее щедрые социальные программы, иммигранты получали 22% всей выделяемой помощи. В Нью-Йорке семьи иммигрантов составляли 16% всех семей, и они получают 22,2% велфэра . «Широкое использование велфэра мексиканскими иммигрантами, - пишет С. Камарота,- связано не с моральными дефектами или нехваткой работы, но в большей степени с низкими доходами мексиканских иммигрантов. Возникла ситуация когда мексиканская иммиграция стимулирует использование труда неквалифицированных рабочих, при этом, понижая цены на рынке труда. В то время как налогоплательщики должны оплачивать велфэровскую помощь для все большего количества бедного населения, бизнес, получая большую выгоду, желает продолжить данную практику, но для нации в целом - это плохой бизнес» .
В том, что часть иммигрантов еще до прибытия в США заранее нацелена на получение велфэровской помощи, убеждены многие рестрикционисты. Официальные статистические данные показывают, что тип велфэровских программ, получаемых определенной иммигрантской группой, влияет на выбор велфэровских программ более поздними иммигрантами из той же этногруппы. Ясно, считали исследователи, что существует определенная информационная сеть, действующая внутри этнических общин, через которую передается информация о возможности получения определенных типов велфэровской помощи вновь прибывшим. Поэтому у каждой группы иммигрантов можно обнаружить определенные приоритеты. Например, мексиканские иммигранты на 50% больше получают социальную поддержку при оплате электроэнергии, чем кубинцы. Но кубинцы более склонны получать помощь при оплате за жилье . Различия между группами в получении помощи по конкретной программе оказались очень заметными. Например, 4,3% выходцев из Германии, 26,8% приехавших из Мексики и 40,6% прибывших из бывшего СССР получали помощь по медицинскому обслуживанию – программа «Медикэйд». Если взять все велфэровские программы, то одной или несколькими программами пользовались 17,2% выходцев из Италии, 36% из Мексики и более 50% из Доминиканской Республики. Для сравнения - лишь 15% коренных американцев в середине 1990-ых участвовали в подобных программах .
Еще одним аргументом рестрикционистов стал аргумент о расширении в стране бедности. По переписи 1995 г. в США увеличилось количество детей, проживающих в бедности. Секретарь по вопросам образования в администрации У. Клинтона Р. Райли заявил: «Сегодня намного больше молодых американцев живет в бедности, чем три десятилетия назад». В 1970 году количество молодых людей, живущих в бедности, достигало 10 млн. человек, в 1995 году цифра выросла до 15,7 млн. И вполне логично, считает В. Абертнети, что если иммиграция увеличивает количество получателей велфэра, значит, она способствует распространению бедности, в том числе и среди несовершеннолетних .
Американский велфэр стал своеобразным магнитом для желающих иммигрировать в США, утверждали противники иммиграции. Довольно симптоматичным стал случай, описанный в «Нью Демократ». Одна из популярных книг на китайском языке, продаваемая в Тайване, Гонконге и Китае, включила 36- страничную инструкцию как получить социальную помощь по программе «Дополнительный доход с целью безопасности» и по другим программам. А крупнейшая в США китайскоязычная газета «Уорлд Джорнэл» поместила постоянную страничку по вопросам иммиграции, где преобладали сюжеты по велфэру и социальным программам .
«Иммиграция – не нейтральный фактор в создании и поддержании велфэра,- писал Д. O’Салливан. - Она увеличила бедность и способствовала расширению велфэровских программ». До недавнего времени,- делает вывод O’Салливан, - было мало причин бояться, что иммигранты станут маргиналам. Сейчас, по его мнению, такой уверенности нет . Цена велфэра известна,- писал Дж. Боджаз,- но цена может быть выражена не только материально. Правомерно поставить вопрос, - в какой степени щедрая велфэровская система снижает стимул к работе у современных иммигрантов и даже меняет природу иммиграции в целом, активно влияя на решения потенциальных иммигрантов приехать и остаться .
Вызывало озабоченность и здоровье вновь прибывших иммигрантов. По данным главы департамента здравоохранения Шалела, в середине 1990-ых более 39 % случаев активного туберкулеза и примерно 60 % случаев заболевания гепатитом "В" было обнаружено у недавно прибывших в страну иммигрантов из стран третьего мира .
Все большей поддержкой американского общества стала пользоваться идея, сформулированная профессором Хансом Хоупом, заявившим, что материальное благополучие не должно быть единственным фактором при определении роли иммиграции. «Если даже вследствие иммиграции реальные доходы страны увеличиваются, отсюда не следует, что иммиграция должна рассматриваться как позитивная вещь. Кто-то может предпочесть более низкий жизненный уровень при условии меньшего количества, но более здорового и более образованного населения, да и само понятие «богатства» очень субъективно» .
Не менее бурные дебаты среди консерваторов вызывали политические и электоральные аспекты иммиграции. По мнению консерваторов, сторонников иммиграции, устоявшееся представление о Республиканской партии как о партии стоящей на антииммигрантских позициях представляет серьезную опасность в связи с последствиями демографических, а значит и электоральных изменений. Приводились аргументы, что, например, 30% населения Калифорнии – это латиноамериканцы, 10%- выходцы из Азии, подавляющее большинство из них, это американцы первого и второго поколения . Если добавить к ним ряд иммигрантских групп, классифицируемых как «белые», такие как иранцы или армяне, то общая цифра приблизится к 50%, то есть половине всего калифорнийского населения. Другие крупные штаты, такие как Техас и Нью-Йорк, имеют схожий этнический профиль. «Даже если завтра покончить с незаконной иммиграцией, заявил Р. Унз, иммигранты и их дети скоро будут доминировать в калифорнийской политике. Кроме того, экономический успех многих азиатских иммигрантов может скоро сделать их главным финансовым источником в политической борьбе» .
Такая тенденция, считали иммиграционисты, очень перспективна для консерваторов. По их мнению, «латиноамериканцы – это потенциально классические «синие воротнички - рейгановские демократы», во многом, такие как итальянцы или славяне, чей сильный социальный консерватизм привел их в лагерь республиканцев. Американцев азиатского происхождения, можно определить как «евреев без либерального греха», их ориентация на небольшой бизнес и враждебность к политике расовых квот делают их так же естественными республиканцами» .
По данным Р. Унза, хотя почти все калифорнийские политики азиатского или латиноамериканского происхождения – это демократы, «около половины простых граждан, представляющие данные общины, отдают свои голоса республиканцам. Интересный факт - количество представителей азиатской общины, голосующих за республиканцев часто превышает количество голосов, отданных за эту партию белыми американцами» . Сегодня невозможно добиться успехов на выборах в Калифорнии да в ряде других штатов, не получив заметной поддержки со стороны вчерашних иммигрантов. «Если Республиканская партия встанет на более выраженную иммиграционистскую позицию, то процент поддержки значительно вырастет. Поддержка многократно возрастет, утверждали иммиграционисты, если молодые азиа- и латино-американцы поднимутся до уровня местных республиканских лидеров и будут вести борьбу с тремя наиболее влиятельными антииммигрантскими силами в лагере демократов – афроамериканцами, профсоюзами и экологистами. Эти три группы объективно «толкают» иммигрантов в лагерь республиканцев», - убежден Р. Унз. Радикальный антииммиграционист, сенатор Барбара Боксер и известный калифорнийский демократ в Палате представителей Том Бейленсон, вполне серьезно предложившие построить стену на мексиканской границе, наиболее яркие представители таких сил. «Для Республиканской же партии встать на антииммиграционистскую позицию, убежден Р. Унз, будет означать политическое самоубийство» .
Не латино и не азиа-американцы выступают за разрушение традиционной американской культуры, а представители двух влиятельных белых групп – геи и феминистки, активные сторонники Демократические партии. В этой ситуации, только при одном условии,- заявил Ф. Фукуяма,- Республиканская партия может потерять статус ведущей партии, это если она встанет на антииммигрантскую позицию и объявит себя выразителем интересов белых американцев. Поэтому, для партии, жизненно важно повернуться лицом к американцам азиатского и латиноамериканского происхождения, выходцам из среднего класса» .
«П. Браймлоу сам отмечает в своей книге,- писал Ф. Фукуяма,- что азиа-американцы в 1992 г. голосовали за Дж. Буша в пропорции, уступающей только евангелистам» . «Результаты свидетельствуют,- заявил Р. Унз,- что иммиграция за последние тридцать лет была важным источником силы для политических движений, придерживающихся консервативных принципов» .
С жесткой критикой данной позиции выступил Дж. O’Салливан. По его мнению, существует устойчивый стереотип, что иммигранты и особенно представители некоторых этнических группы – это носители консервативных ценностей; они демонстрируют упорный труд, стабильность в семье и инициативу. И проблема в том, что правительство с помощью вэлфэра и привилегий их коррумпирует. Такие утверждения содержат долю истины, но отражают, по мнению O’Салливана, недостаточное понимание понятия «культура». «Традиционные ценности», конечно, являются компонентами «американизма», но имеются так же история, язык, обычаи, согласованные способы разрешения споров, песни, сказки, поэмы, общая память, верность и преданность стране и территории. В этом смысле иммигрант не американец, и если он становится частью мультикультурализма, возможно он никогда и не станет настоящим американцем» .
С 1990-х гг. большинство конгрессменов республиканцев стали выступать за расширение легальной иммиграции, рассчитывая на то, что это позволит увеличить на выборах количество сторонников. Оппоненты же считали, что такие расчеты очень уязвимы для критики. По их данным, примерно всегда одинаковое количество латиноамериканцев голосует за республиканцев, при этом они выступают за сокращение иммиграции и в поддержку английского языка.
Существует ряд причин, по которым, по мнению противников иммиграции, проиммигрантская позиция Республиканской партии вряд ли приведет к увеличению голосов избирателей из числа «вчерашних» иммигрантов. Во - первых, общенациональные подсчеты показывают, что поддержка республиканской партии колеблется между 25 – 35% всех участвующих в голосовании латиноамериканцев. Существуют, разумеется, региональные, местные и национальные отличия. Например, кубино-американцы более склонны поддерживать республиканцев, а мексиканцы и пуэрториканцы - демократов. Однако, нет статистических данных, подтверждающих, что большинство латиноамериканцев или поддерживают, или идентифицируют себя с республиканцами. И даже республиканские политики, делающие ставку на привлечение голосов латиноамериканцев редко получают поддержку, достигающую 50%. Например, несмотря на неимоверные усилия, Дж. Буш младшего, во втором туре губернаторских выборов в Техасе в 1998 г. он смог получить голоса лишь 40% латиноамериканцев .
Во - вторых, иммиграция объективно усиливает тенденцию в поддержку Демократической партии среди латиноамериканских избирателей. Со временем, часть латиноамериканцев, добившись экономического процветания и успешно ассимилировавшись, склонны занять более правую позицию в политической жизни. Но эффект от этого минимален, потому что он перекрывается вновь прибывшими иммигрантами, которые бедны и в культурном плане не ассимилированы и поэтому более склонны откликаться на призывы демократов. Таким образом, пропорция латиноамериканцев, голосующих за демократов, вместо того, что бы сокращаться, постоянно увеличивается.
В - третьих, иммиграция расширяет количество избирателей, голосующих за демократов, как в процентном отношении, так и в целом среди электората. По данным бюро переписи, доля латиноамериканцев увеличится с 11 до 20 % к 2050 г. Как отмечали в середине 1990-х гг. Э. Рубенштейн и П. Браймлоу, «такие демографические изменения будут означать и изменения электоральные, т.е. исчезнет любая возможность для республиканцев получить большинство на национальных выборах к 2008 г. Америка постепенно, но неизбежно, превратится в «демократический столп», как, возможно уже превратилась Калифорния. Пока современный уровень иммиграции будет сохраняться, «республиканцы всегда будут двигаться вниз по эскалатору» .
Новые явления в обществе, напрямую связанные с большим притоком иммигрантов, пытались объяснить ученые, политики, учителя, лидеры общественных организаций. При этом позиции и оценки сложившейся ситуации иногда существенно различались. Одни считали, что иммигранты - это благо для страны, и без них невозможно ее дальнейшее развитие и процветание. Выросло и количество тех, кто напрямую связывал эту проблему с негативными явлениями, указывая на рост преступности, наркомании, снижение культурного и образовательного уровня в стране, увеличение велфэровской зависимости.
В результате, с начала 1980-х гг. и вплоть до наших дней, проблема иммиграции стала одной из самых обсуждаемых тем в США. Активность в этом вопросе проявляли все политические группы, начиная с левых радикалов и заканчивая ультраправыми организациями. Не удивительно, что, начиная с Р. Рейгана, все претенденты на пост президента сделали вопрос об иммиграционной реформе одним из главных в своих предвыборных кампаниях.
Президент Барак Обама в 2008 г., еще будучи кандидатом в президенты, выступил с инициативой провести либеральную иммиграционную реформу, но до сегодняшнего дня обещание не выполнено. Главная причина – это яростное сопротивление со стороны консервативных сил, опирающихся на поддержку значительной части американского общества. Поскольку либеральные подходы привели, по мнению правых, к наплыву нелегалов и нежеланию многих легальных иммигрантов становиться американцами, консерваторы в 1990-е гг. попытались перехватить инициативу в этой области, выступив с многочисленными программами и предложениями. Среди консерваторов развернулись горячие дискуссии по вопросу, каким образом можно провести иммиграционную реформу и как правильно выстроить приоритеты в данной сфере.
Известно, что, начиная с 1930-х гг., поток легальных иммигрантов постоянно увеличивался. Так, если в 1930-е гг., за целое десятилетие, Америка приняла 500 тыс. человек, то в 1950-е гг. 250 тысяч легальных иммигрантов въезжали в США каждый год. В 1990-х гг. около 1 млн. легальных иммигрантов каждый год получали возможность переехать в США. С учетом того, что еще около 4 млн. человек въехало в страну нелегально, 1990-е гг. стали рекордными по количеству прибывших на постоянное место жительства в США иностранцев.
По данным Бюро переписи населения, опубликованным в октябре 2001 г., в стране проживало 31,1 млн. чел., родившихся за пределами США (в 1990 г. их численность не превышала 19,8 млн.). Данные цифры включают легальных и нелегальных иммигрантов и говорят об увеличении их количества на 58 % . «Еще ни одна нация в своей истории не пыталась ассимилировать 31 млн. вновь прибывших, и эксперимент продолжается»- заявил С. Камарота, директор «Центра по иммиграционным исследованиям». По его данным, «если политика не изменится, не менее 13 млн. легальных и нелегальных иммигрантов прибудут в страну в следующем десятилетии».
 | |
| Доля различных стран в общем числе иммигрантов в США |
Радикально изменился и этнорасовый состав въезжающих иммигрантов. Если в 1950- е гг. 2/3 иммигрантов были выходцами из Европы и Канады, то в 1990-е гг. они составляли лишь 12% , в то время как 37 % - это выходцы из Азии и почти 50 % - из Латинской Америки. По данным, которые приводит С. Хантингтон, к 2050 г. белые составят 53% населения США, латино-американцы - 25 %, афро-американцы 14%, азиа-американцы – 8% , индейцы и эскимосы-1% . В результате, как пишет С. Хантингтон, «…увеличился страх, что они (американцы европейского происхождения – Прим. автора) будут захвачены не армиями и танками, а мигрантами, говорящими на других языках, поклоняющимися другим богам, принадлежащих другой культуре. И они испугались, что те отберут у них работу, захватят землю, будут пользоваться велфэром и угрожать их укладу жизни» .
В связи с новыми реальностями изменились и настроения людей. Если 1972 г. 42 % желали уменьшения иммиграции, то в середине 1990-х гг. лишь 6% американцев хотели, чтобы иммиграция превышала 600 тыс. чел. в год; 70 % американцев заявили, что предпочитают уровень иммиграции до 300 тыс. Опрос также показал, что среди наиболее обеспеченной и влиятельной категории американцев, только 11% поддерживают уровень иммиграции выше 300 тыс. в год .
Нельзя сказать, что не предпринимались никакие действия. Как известно, основные иммиграционные законы послевоенного времени были приняты в 1952 г., 1965 г., 1986 г. и 1990 г. Закон 1952 г. снял запрет на иммиграцию из азиатских стран. Закон 1965 г. года отменил расовые квоты и дал возможности представителям стран третьего мира иммигрировать в США. «Сторонники закона 1965 г. давали твердые заверения, - писал в «Кроникэлз» Пол Роберт, - что закон не вызовет роста иммиграции и не повлияет на изменение этнического состава иммигрантов. Например, сенатор Эдвард Кеннеди, один из инициаторов закона категорически настаивал: «По этому закону уровень иммиграции останется прежним, этнический состав страны не изменится». Его брат Роберт Кеннеди подтверждал, что влияние закона на азиатскую иммиграцию вызовет увеличение ее численности на 5 тыс. за первый год, после чего иммиграция из этого региона постепенно исчезнет» . Реальная цифра, как утверждает П. Браймлоу, оказалась в 1129,7 раз выше. Бывший сенатор Ю. Маккарти, проголосовавший за закон 1965 г., позже горько сожалел о содеянном. «Сейчас он заявляет, - пишет Дж. Скотчи в «Саузен партизан»,- что США оказались колонизированы иммигрантами из стран третьего мира» .
Закон 1986 г. стремился обуздать незаконную иммиграцию. Он предусматривал увеличение пограничной стражи и отнес сознательный наем на работу нелегальных иммигрантов к преступлениям. В то же время, законом объявлялась амнистия и предоставлялся статус - «постоянно проживающий резидент» тем, кто находился в США нелегально. Но нелегальные иммигранты продолжали прибывать, а работодатели, особенно в текстильной промышленности шли на риск, нанимая нелегалов с целью получить дополнительный доход.
Закон 1990 г. увеличил количество легальных иммигрантов с 500 тыс. до 675 тыс. в год. При этом уменьшилось количество неквалифицированных рабочих. Исследования показывали, что именно они являлись главной причиной снижения зарплаты некоторых категорий американских рабочих. На практике закон способствовал большему росту легальной иммиграции - почти миллион человек к середине 1990-х гг. - и совсем не повлиял на сокращение притока неквалифицированных рабочих и нелегальных иммигрантов. Можно согласиться с В.В. Согриным, что «после либерализации иммиграционного законодательства резко возрос поток нелегальных переселенцев, в первую очередь из Мексики, так что в США стали фиксироваться ежегодные иммиграционные рекорды» . Закон 1990 г. предусматривал создание двухпартийной комиссии по иммиграционной реформе, которая должна была отслеживать и изучать результаты и последствия принятия законов 1986 г. и 1990 г.
В 1994 г. и 1995 г. комиссия, возглавляемая Барбарой Джордан, выработала рекомендации по решению проблем, которые законы 1986 г. и 1990 г. оказались не в состоянии решить .
Комиссия под руководством Б. Джордан предлагала, чтобы в следующие 5-8 лет США изменили правила приема новых иммигрантов, предоставив преимущества тем, кто приезжает на постоянное место жительство с супругами и маленькими детьми. Поскольку имелось большое количество просьб об объединении семей, особенно после амнистии 1986 г., все просьбы должны были быть удовлетворены в течении восьми лет. Комиссия предложила удовлетворять просьбы об объединении семей, но не превышать цифру легальной иммиграции в 700 тыс. чел. в год. Кроме того, она предложила исключить братьев, сестер и взрослых детей из списка тех, кто попадает под действие закона об объединении семей . После 2002 г., когда скопившиеся после амнистии 1986 г. просьбы будут удовлетворены, США должны вернуться к уровню 550 тыс. легальных иммигрантов в год, что соответствует уровню 1990 г.
 | |
| Зелёная карта США |
Предложение комиссии отдать приоритет объединению семей, должно было означать, что прибывшие на постоянное место жительства так называемые «постоянные резиденты» заживут нормальной жизнью. Но комиссия не предложила какого- либо обоснования причин снижения уровня иммиграции после 2002 г. и, что еще более важно, не предложила возобновить практику, когда при объединении семей преимущества также получают взрослые дети, братья и сестры иммигранта . Это, в свою очередь, вызвало жесткую критику со стороны азиатских и латиноамериканских лоббистских организаций.
Закон 1990 г. создавал специальную квоту в размере 140 тыс. для рабочих, которые представляли особую значимость для экономики США. Работодатель, желающий пригласить уникального специалиста, должен был получить специальный сертификат из департамента труда. Это также означало, что иностранному специалисту будет предоставлена работа, за которую он будет получать зарплату больше, чем работник американец. Бизнес быстро нашел множество путей обойти правила, включая простой трюк, когда работа определялась столь узко - специфично, что только один человек мог на нее претендовать. Изучив ситуацию, генеральный инспектор пришел к выводу – «Бюрократическая процедура настолько медленная, что это заставляет работодателей идти на нарушение закона». Комиссия предложила заменить выдачу сертификатов платной услугой, а полученные суммы направить на переобучение и подготовку американских рабочих.
Закон 1990 г. также разрешил 65 тыс. работникам специальных профессий в течение шести лет работать в США по так называемым Н-1В визам. Единственное требование – они должны получать «повышенную зарплату», и это должно свидетельствовать об их уникальности и необходимости . Однако, генеральный инспектор заявил, что «после тщательной проверки выяснилось, что 20% таких работников не получают «повышенную зарплату», и что многие не работают по специальностям, которые квалифицируются как особые» . Комиссия заявила, что в будущем необходимо либо вообще исключить категорию временных рабочих, либо интегрировать их в иммиграционный процесс, но не предложила в своем докладе 1995 г. каких- либо конкретных рекомендаций . Секретарь департамента труда Роберт Райх заявил, что если кто-то хочет нанять иностранца по Н-1В визе, то должен предоставить доказательства, что не увольнял американского работника с этой должности и попытался найти американца, предлагая повышенную зарплату .
Поскольку калифорнийский опыт или «Предложение 187» по ограничению доступа нелегальных иммигрантов к социальным программам оказался неудачным, комиссия призвала ужесточить санкции, заложенные в законе 1986 г. против работодателей, принимающих на работу нелегальных иммигрантов . Департамент труда выступил с дополнительными разъяснениями, предложив провести регистрацию нанимаемого работника, что давало возможность работодателям быстро выяснить – имеет ли человек право на работу.
В целом, рекомендации комиссии были в лучшей традиции американской иммиграционной политики – жесткое разделение на легальных и нелегальных иммигрантов, и стремление ассимилировать легальных иммигрантов, сделать их полноценными гражданами. Доклад был поддержан президентом и республиканским руководством Конгресса, но попытки «похоронить рекомендации» комиссии начались сразу после оглашения доклада.
Чтобы разобраться в этой непростой ситуации необходимо обратиться к событиям середины 1990-х гг., когда дебаты по иммиграции заняли одно из центральных мест в политической жизни США, и был принят новый иммиграционный закон 1996 г. Именно тогда были сделаны попытки изменить ситуацию, заставить политическую элиту предпринять шаги по ограничению иммиграции, и этот опыт, как никогда, актуален в наши дни.
В значительной степени дебаты по проблемам иммиграции сфокусировались на социально- экономических вопросах . «Ставка очень высока,- считает профессор Дж. Боджаз. - И неудивительно, что участники дискуссии используют факты, цифры, и даже сознательные искажения. Например, в зависимости от того, чьим цифрам мы верим, получается либо иммигранты платят через налоги на 27 млрд. долров больше, чем получают через социальные программы, или, наоборот, они получают через велфэр на 42 млрд. долларов больше, чем платят налогов» .
Т. Танкредо, президент «Независимого института» консервативного центра из Колорадо, заявил, что «Предложение 187» - это не проблема расовых или гражданских прав…., это экономическая проблема. Калифорния тратит 2,8 млрд. долларов на социальное обслуживание 1,7 млн. нелегальных иммигрантов. Правительство оказалось неспособным контролировать границу в Калифорнии. Люди проголосовали за «Предложение 187» , заботясь об этой проблеме» .
«Независимый институт» опубликовал исследование, озаглавленное «Страдание или принуждение: дебаты по иммиграционным проблемам и «Предложение 187». Ученые подсчитали, что из 3,5 млн. населения Колорадо 142 тысячи не являются гражданами США, а около 50 тысяч - нелегальные иммигранты. Также было выявлено, что налогоплательщики Колорадо платят более 22 млн. долларов в год на медицинское обслуживание и другие социальные программы для неграждан, 8 млн. в год – на содержание нелегальных иммигрантов в тюрьмах и до 13 млн. долларов в год – на обучение детей нелегальных иммигрантов .
В исследовании также отмечается, что, помимо экономического бремени и роста количества получателей велфэра, иммиграция и мультикультурализм создают серьезную угрозу разрушения связующих механизмов единой государственности и подрывают чувство общей национальной судьбы, принося угрозу балканизации Америки.
По данным «Кроникэлз», «…83% легальных иммигрантов и почти все нелегальные попадают под категорию – «защищенные национальные меньшинства». Они имеют преимущества и льготы при поступлении в колледжи и университеты, при получении работы, продвижении по службе, в доступе к образовательно-тренировочным программам. Каждый год от 2 до 3 млн. иммигрантов- представителей других культур въезжают в страну и на законном основании получают преимущества перед коренным белым населением. Автор статьи Робертс солидарен с П. Браймлоу, характеризующим США как колонию мира (термин впервые был использован сенатором Юджином Маккарти – Прим. автора) . По данным профессора Дж. Боджаза, «иммигранты играют важнейшую роль в определении демографических и экономических тенденций в США. Поскольку наблюдается спад рождаемости среди американок, иммиграция дает около 40% прироста населения страны…Как минимум один из пяти новых рабочих, приходящих на рынок труда, является иммигрантом» . Жесткую антииммигрантскую позицию в этом вопросе занимает журнал «Саузэрн Партизан»: «Иммигранты более склонны участвовать в велфэровских программах, чем коренные американцы. Имеются проблемы преступности, которые всегда возникают вследствие высокого уровня иммиграции» .
Однако ряд других консервативных центров пришли в своих исследованиях к абсолютно противоположным выводам. В середине ноября 1994 г. Д. Кемп, У. Беннет, Л. Чавес совместно с «Манхэттенским институтом» провели пресс-конференцию в связи с изданием институтом книги под названием «Чужаки у наших ворот: иммиграция в 1990-е гг». Книга содержит индекс ведущих показателей по вопросам иммиграции и на их основе делается вывод о том, что «иммигранты - это чистая выгода, а не проблема территорий, где они оседают» . На пресс-конференции Д. Кемп обратился к Республиканской партии с предложением повернуться лицом к иммигрантам и афроамериканцам. Это, по его мнению, расширит ее электорат и усилит партию. А Л. Чавес выразила озабоченность по поводу использования темы нелегальной иммиграции для действий против легальной. Она заявила: «Цель таких групп как ФАИР – через критику нелегальной иммиграции добиться принятия мер по более жесткому контролю за легальной» .
На одной из пресс-конференций по проблеме иммиграции с участием ФАИР и «Манхэттенского института» развернулась горячая дискуссия. Каждая сторона озвучила результаты исследований, которые серьезно различались. В исследовании ФАИР - «Основные показатели по вопросу иммиграции»- было отмечено, что более половины роста населения страны дают иммигранты, что количество легальных иммигрантов на велфэре увеличивается, и что нелегальные иммигранты более склонны к преступной деятельности, чем граждане. На это представители «Манхэттеновского института» заявили, что по их данным иммигранты более, чем граждане склонны работать в промышленности, получать докторские степени и обзаводиться семьями, что процент иммигрантов среди населения в два раза меньше, чем это было в период Великой европейской иммиграции на рубеже XIX –XX вв. Кроме того, штаты с большим процентом иммигрантов, например, Техас, имеют более низкий уровень безработицы, а иммигранты зарабатывают приблизительно на 700 долларов в год больше, чем коренные американцы. Те же, кто въехал в страну до 1980 г., зарабатывают в среднем на 4 тыс. долл. в год больше .
О большой экономической пользе иммиграции говорилось в исследовании под названием «Новые американцы», опубликованном «Национальным исследовательским советом». Данные из этого исследования появились в «Нью-Йорк Таймс», где соавтором опубликованной статьи был сенатор С. Абрахам. Эта статья, в свою очередь, «спровоцировала» Дж. Боджаза и Ф. Фримана выступить со статьей «Исследуя, мы ничего не находим». Указывая на различные неточности, гарвардский экономист опроверг ряд цифр, заявив, что сенатор С. Абрахам и его соавтор экономист Д. Смит «кажется, делают все, чтобы доказать, что иммиграция – это бесплатный обед для американцев. Они просто забывают упомянуть, что подавляющее большинство того, что иммигранты производят, возвращается иммигрантам в виде зарплаты или жалования…» .
Особенно жаркая дискуссия разгорелась между известными учеными экономистами Д. Саймоном и Дж. Боджазом по поводу методов подсчета получаемой иммигрантами социальной помощи. Цифры, предложенные ими, существенно различались, и тогда Д. Саймон предложил создать специальную комиссию из признанных ученых, чтобы те выступили арбитрами в их споре.
Как уже говорилось, одним из активных участников дискуссии, представлявшим лагерь иммиграционистов, был Р. Унз. По его мнению, иммиграция для США является экономическим благом, а также, что не менее важно, фактором, укрепляющим консервативное движение. «Корейские продовольственные магазины, китайские рестораны, газетные киоски, владельцами которых являются индийцы и т. д., можно встретить во всех крупных городах Америки. Всего этого, считает Р. Унз, могло бы не быть, если бы не было семей иммигрантов, готовых работать день и ночь, чтобы поддержать и расширить свой бизнес, создавая при этом и новые рабочие места для коренных американцев. Таким образом, предпринимательский дух иммигрантов способствует процветанию Америки» .
Такая оценка подтверждается и рядом статистических исследований. Например, цифры, опубликованные в докладе «Манхэттенского института», показывали, что иммигранты, особенно те, кто прибыл в США до 1980 г., проявляют большее желание создать свой собственный бизнес, чем коренные американцы .
С этим не согласен профессор Дж. Боджаз. Он считает совершенно несправедливым утверждение, что дух предпринимательства среди иммигрантов выше, чем среди самих американцев. По его данным лишь 6,8% рабочих иммигрантов сами обеспечивают себя работой по сравнению с 7% коренного населения. И хотя предпринимательство является очень важной сферой деятельности ряда иммигрантских групп, например греческой или корейской, это не характерно для большинства иммигрантского населения. Только 6% вьетнамских , 5% мексиканских и 3% филиппинских иммигрантов основали свой бизнес. По мнению Дж. Боджаза, сторонники восхваления предпринимательских достоинств иммигрантов часто опираются не на статистику, например, о количестве созданных ими дополнительных рабочих мест, а пользуются легендами и анекдотами .
Не меньшие споры вызывает и вопрос о привлечении в страну высококвалифицированной рабочей силы. По мнению профессора социологии калифорнийского университета Ивана Лайта, «в настоящее время около трети медицинского персонала и инженеров родились за границей. Если бы не было иммигрантов, многие из которых не белые и не христиане, экономика и система здравоохранения США были бы намного в более худшем состоянии, чем в настоящее время». Поэтому делает он вывод: «либеральная иммиграционная политика – это в интересах США и американской экономики» .
«В книге П. Браймлоу «Чужая нация» упущены некоторые позитивные характеристики иммиграции»,- убежден Ф. Фукуяма. Например, то, что « иммиграция стала решающим фактором для утверждения американского мирового технологического лидерства» . Этот довод развивает Р. Унз, который считает, что судьба Силиконовой долины полностью зависит от притока профессионалов- иммигрантов. По его данным, треть всех инженеров и компьютерщиков, включая 12 тыс. этнических китайцев, родились за пределами Америки. И, «если бы они уехали, американская компьютерная промышленность, скорее всего, «уехала бы» вместе с ними» .
Высокотехнологические компании, такие как Сан Микросистемы, АСТ, АЛП, Аплайд Материалс, Эверекс, Гита были созданы иммигрантами. Классический пример: нелегальный иммигрант Филипп Кан создал «Борланд интернейшэнл»- компанию по производству компьютерных программ, стоимость которой сегодня оценивается в сотни миллионов долларов. Основанные иммигрантами компании, утверждал Р. Унз, создали сотни тысяч рабочих мест для коренных американцев и выплатили миллиарды долларов в виде налогов.
«В то время как некоторые наиболее паразитические сектора американского общества - политики, правительственная бюрократия, юристы - почти полностью состоят из коренных американцев, от трети до половины победителей школьных и студенческих престижных конкурсов в области точных наук - это дети иммигрантов, нередко из бедных семей. Почти половина студентов, получающих инженерные специальности – это представители американцев азиатского происхождения. Без продолжения значительного притока иммигрантов в высокотехнологические отрасли,- делает вывод Р. Унз,- американское влияние в этих областях будет быстро утрачено» .
С такой оценкой солидаризируются и представители компьютерной промышленности США. В 1998 г. в Конгрессе прошли слушания и жаркие дебаты по вопросу об увеличении иммиграционных льгот для ряда высококвалифицированных работников. Президенты и исполнительные руководители многочисленных информационных и высокотехнологических компаний объясняли, почему они нуждаются в импорте иностранных специалистов. С их слов, американские университеты выпускают недостаточное количество программистов, компьютерщиков, специалистов в области информационных технологий. Т. Роджерс, президент «Семикондактор Корпорэйшн», в частности заявил: «Мы прекрасно знаем о той ценности, которую представляют инженеры-иммигранты, а также о безосновательных, эмоциональных обвинениях со стороны ряда исследователей, настаивающих на том, что американская электронная промышленность может оставаться на прежних позициях мирового лидера и без подпитывания отрасли со стороны высококвалифицированных инженеров, включая иммигрантов». Далее, в своем выступлении в Конгрессе, Т. Роджерс особо подчеркнул, что «необходимость в высококвалифицированных рабочих в высокотехнологическом секторе продолжает увеличиваться и расширяться… Иностранные высококвалифицированные специалисты не отнимают работу у американцев, а фактически создают новые рабочие места» .
Нередко в выступлениях представителей таких компаний слышались прямые угрозы в адрес противников иммиграции, имел место шантаж в отношении Республиканской партии. Р.Унз, сам, являясь представителем этих кругов, откровенно заявил: «Деньги и престиж Силиконовой долины будут решительно повернуты против Республиканской партии, если та воспримет антииммигрантскую позицию. Антииммиграционизм будет воспринят и как оппозиция фритредерству» .
Представители данной отрасли промышленности и их союзники в Конгрессе во главе с сенатором С. Абрахамом в спорах с оппонентами привлекали статистические и исследовательские данные, из которых следовало, что между 1994 г. и 1997 г. департамент труда и департамент коммерции утроили количество вакансий для иммигрантов, что свидетельствовало, по их мнению, об отсутствии американских специалистов, которые были бы подготовлены для выполнения данной работы . Исследование, проведенное «Ассоциацией информационных технологий Америки», выявило, что половина всех опрошенных работников отрасли указали на недостаток высококвалифицированных специалистов как главную причину, тормозящую экономический рост. А влиятельный консервативный центр «Хадсоновский институт» в исследовании «Рабочая сила 2020 г.» пришел к выводу, что «дефицит квалифицированной рабочей силы снижает на 5% рост ВНП» . В итоге кампания, проведенная в средствах массовой информации, позволила сторонникам иммиграции добиться значительного увеличения квот для высококвалифицированных работников. Если в 1997 г. визу Н1-В получило 65 тысяч человек, то в следующие два года цифра выросла до 115 тысяч .
Не менее эмоционально и активно отстаивала свою точку зрения и противоположная сторона. Оппоненты заявляли, что дефицит высококвалифицированной рабочей силы – это миф. «Фактически же мы страдаем от хронического переизбытка специалистов с докторской степенью», заявляли они . В июне 1998 г. Л. Смит, председатель субкомитета по иммиграции Палаты представителей, опубликовал данные, показывающие, что 21 американская компания, специализирующаяся в сфере высоких технологий уволила с декабря 1997 г. 122 тыс. работников .
Как заявил в интервью «Инвесторс Бизнес Дэйли» профессор Норман Мэтлоф, специалист в области информационных и компьютерных технологий, «проблема в том, что большинство работодателей предпочитает менее дорогой талант. В большинстве компьютерных фирм нанимают менее чем 5% от обратившихся за работой». По официальным данным, «Майкрософт» за последнее время удовлетворила лишь 2% заявок, а «Бродебур Софтвэа Инкорп» взяла 1% от всех, обратившихся за работой . Главное статистическое управление также достаточно скептически отнеслось к так называемому дефициту рабочей силы. Было заявлено, что в исследовании департамента коммерции США «имеются серьезные аналитические и методологические слабости, что ставит под сомнение предложенный вывод о дефиците высококвалифицированных работников в области информационно-компьютерных технологий» .
Большое внимание в спорах уделялось долгосрочным последствиям дефицита высококвалифицированной рабочей силы на рынке труда. Например, в связи с дефицитом иностранной рабочей силы, предсказывался рост заработной платы. Однако, по мнению В. Абернети, требования рынка и цена рабочей силы – это традиционный механизм по преодолению дефицита. Более высокие заработки - это сигнал для тех, кто ищет работу и выбирает профессию. «Все это, в свою очередь, способствует росту качества труда, в то время как дефицит будет временным. В дополнении к этому, более высокая цена рабочей силы будет побуждать промышленность инвестировать деньги в долгосрочные проекты или проводить тренинг, чтобы увеличить производительность» .
П. Браймлоу же считал, что даже если бы иммигранты были ответственны в целом за компьютерную промышленность, это составило бы 120 млрд. американского ВНП, что, в общем-то, по сравнению с 8 триллионной американской экономикой является незначительной цифрой. По мнению автора «Чужой нации», экономические последствия иммиграции, в отличие от этнокультурных, крайне незначительны . К тому же, как заявил Дж. Боджаз, на каждого Филиппа Кана найдется свой американский Бил Гейтс .
Сторонники иммиграции всячески отстаивали тезис, что иммигранты, в целом, очень хорошо зарекомендовали себя на рынке труда. «Но если бы большинство, или хотя бы значительная часть иммигрантов, были высококвалифицированными работниками, мы были бы вовлечены, писал Дж. Боджаз, в совершенно иную дискуссию. Например, представьте, какая была бы природа споров вокруг «Предложения 187», если бы основная масса нелегальных иммигрантов состояла из учителей, ученых и журналистов. Интеллектуальная элита страны вышла бы на баррикады, чтобы не допустить въезд конкурентов. К сожалению, - отмечал Дж. Боджаз, - большинство иммигрантов, въезжающих в США сегодня - это неквалифицированные рабочие, которые не надеются даже в течение всей своей жизни достичь уровня оплаты рабочего- американца» .
Согласившись с утверждением рестрикционистов, что большая часть нелегальных иммигрантов - это неквалифицированные рабочие, Р. Унз предложил обратить внимание, что «современная реальность такова, что нужна и дешевая, менее квалифицированная рабочая сила. Например, в Лос-Анджелесе большинство работников отелей и ресторанов - это упорно и много работающие иммигранты из стран Латинской Америки. Большинство из них приехали сюда нелегально, и те, кто верит, что эта грязная и неприятная работа иначе досталась бы коренным жителям, живет в нереальном мире. Такая же ситуация сложилась во всех отраслях Южной Калифорнии, где на низкооплачиваемой работе в качестве няней, садовников, официантов и т.д. трудятся нелегальные иммигранты» .
Поскольку большинство вновь прибывших получают самую низкую заработную плату, они дают государству больше через свою работу, чем через налоги. Что касается налогов, то и здесь, по данным «Института городских исследований», иммигранты платят больше налогов, чем получают из федеральных программ, включая образовательные услуги. По мнению Р. Унза, «мы можем сказать, что иммигранты помогают нам сбалансировать федеральный бюджет» .
Летом 2001 г. в американской прессе широко обсуждался вопрос о предоставлении амнистии 4 млн. нелегальных иммигрантов из Мексики, в большинстве своем неквалифицированным работникам. В этой связи снова активизировались дебаты о нелегальной иммиграции. Вновь на страницах прессы был поднят вопрос – является ли массовая иммиграция неквалифицированных рабочих благом для США или нет. По мнению С. Камароты, «на уровне массового сознания оправдание для неквалифицированного иммигранта состоит в следующем - «Кто еще, кроме него, будет чистить мой бассейн?» . По официальным данным, более 65 % мексиканских иммигрантов не закончили школу, и только 4% закончили колледж. В результате массовой иммиграции из Мексики только за 1990-е гг. количество рабочих, не имеющих диплома об окончании школы, выросло на 11% . По мнению ряда иммиграционистов, неквалифицированные иммигранты не составляют конкуренцию американцам.
Иначе оценивал ситуацию С. Камарота. По его данным, хотя большинство американцев работают на квалифицированных должностях и не сталкиваются с конкуренцией со стороны мексиканских иммигрантов, тем не менее, более чем 10 млн. коренных американцев, не имеющих достаточного образования, продолжают находиться в прямой конкуренции с неквалифицированными иммигрантами. Например, большое количество мексиканских иммигрантов трудятся на очистке бассейнов и выполняют неквалифицированную работу в кафе, ресторанах. То есть, по мнению С. Камароты, выполняют ту работу, которая до сих пор пользуется большим спросом среди малообразованных незакончивших школу американцев .
Известно, что иммиграционный закон 1965 г. создал систему непотизма, которая дает определенные преимущества на въезд в страну родственникам иммигрантов, включая взрослых детей, родителей, родных сестер и братьев. По данным департамента труда, сотни тысяч родственников иммигрантов – это еще один из источников роста неквалифицированной рабочей силы на американском рынке труда.
Типичный, среднестатистический иммигрант, въехавший в страну в 1970 г. имел 11,1 лет школьного и высшего образования по сравнению с 11,5 у среднего американца. В 1990-е г. среднестатистический вновь прибывший иммигрант имел 11,9 лет по сравнению с 13,2 «образовательного уровня» у коренного рабочего. А если взять иммигрантов из Мексики, то большинство из них не имели и восьмиклассного образования . Неудивительно, что это отразилось и на разрыве в зарплате. Если в 1970 г. вновь прибывший иммигрант зарабатывал в среднем на 16,6 % меньше, чем коренной американец, то к 1990 г. этот разрыв увеличился до 31,7%. Опасность заключается и в том, что такой разрыв не позволяет решить проблему экономической ассимиляции. По данным ученых, в течение первых двух десятилетий после прибытия разрыв в зарплате сокращается лишь на 10%. И если более «ранние» иммигранты почти достигали уровня жизни коренных американцев, то разрыв в 30% у иммигрантов 1990-х гг. был слишком высок, а значит, по мнению рестрикционистов, практически невозможна была экономическая ассимиляция . К тому же, утверждали они, опыт предшествующих волн иммиграции показывает, что, хотя второе поколение зарабатывает больше, чем их иммигранты- родители, средний разрыв в зарплате не так значителен. В лучшем случае, дети иммигрантов зарабатывают на 10% больше, чем их родители. А раз недавние иммигранты относительно слабо квалифицированы и зарабатывают в течение своей жизни на 20% меньше, чем коренные американцы, то можно предположить, считает Дж. Боджаз, что их потомки вряд ли будут преуспевать в 21 веке.
Имеются также свидетельства, что значительное различие в заработной плате среди различных национальных групп перейдёт и на их потомков. Например, в 1940 г. иммигранты из Филиппин зарабатывали на 41% меньше, чем иммигранты из Италии. В 1970 г. второе поколение филиппинцев- американцев зарабатывали на 17% меньше, чем второе поколение американцев итальянского происхождения. Сегодняшние профессиональные различия среди национальных групп иммигрантов станут завтрашними различиями между американцами – предупреждали рестрикционисты. По мнению ряда исследователей, необходимы четыре поколения, чтобы преодолеть эти различия .
Поэтому в связи с притоком неквалифицированной рабочей силы и как следствие медленной экономической ассимиляцией увеличивается и пропасть между богатыми и бедными. Боджаз и Фриман приводят данные, из которых видно, что с 1980 по 1995 гг. происходит падение на 44% размеров реальной зарплаты у 13 млн. американцев, не окончивших школу. Делается вывод, что это напрямую связано с притоком неквалифицированной рабочей силы. . Эти цифры подтвердил и департамент труда США, заявивший, что в 1980-е гг. появление на рынке труда большого количества неквалифицированных иммигрантов привело к снижению на 50% реального заработка неквалифицированных американских рабочих .
С этими выводами не согласны представители иммиграционистского лагеря. Они сравнили заработную плату американцев, проживающих в «иммигрантских» городах, таких как Лос-Анджелес и Сан-Диего с зарплатой американцев, проживающих в городах с незначительным иммигрантским населением – Атланта и Питсбург. Сравнительный анализ показал, что различия очень незначительны. Если в одном городе число иммигрантов на 10% больше, чем в другом, средняя зарплата в нем ниже всего на 0,2%. В результате иммиграционисты делают вывод - иммигранты не оказывают заметного негативного влияния на зарплату американских рабочих .
По мнению Дж. Боджаза, иммиграция создает «победителей и неудачников». Работодатель, который заменяет американца на более дешевого иммигранта, выигрывает. «В целом по стране такая прибыль, для фирм, использующих дешевую иммигрантскую рабочую силу, составляет 140 млрд. долларов в год. В то же время рабочие, чьи заработки падают в связи с увеличением количества нелегальной рабочей силы, теряют примерно 133 млрд. долларов ежегодно. Но американские рабочие, подчеркивает Дж. Боджаз, не бездействуют и не смотрят безразлично на то, как «улетучиваются» их экономические возможности. Многие покидают район Лос-Анджелеса, переезжая в другие города, а те, кто планировал переехать в Лос-Анджелес, подыскивают другое место жительства». Американец отвечает на иммиграцию тем, что «голосует ногами». Это можно назвать «новым исходом белых американцев», считает Боджаз .
По мнению С. Камароты, главная проблема, связанная с низкими зарплатами неквалифицированных рабочих, состоит в том, что «уровень этих зарплат настолько низкий, что может вызвать социальный протест» . Такую перспективу признают и сторонники иммиграции. По мнению И. Лайта, «если иммигрант отнял рабочее место у Смита или способствовал снижению его зарплаты, то вероятен политический ответ Смита в виде антииммигрантского протеста. Один Смит ничего не изменит, но если достаточно много Смитов пойдут по этому пути, политики будут вынуждены переформулировать национальные интересы с учетом близоруких интересов Смитов, или они сами будут заменены теми, кто это сделает» .
По мнению Д. O’Салливана, в основе позитивного восприятия иммиграции и ее последствий лежат два стереотипа. Первый - имеется упорно работающий малооплачиваемый иммигрант, который водит такси, моет посуду в своем местном этноресторане или смотрит за детьми. Никем, кроме него, эта неквалифицированная и нередко грязная работа сделана не будет. И второй стереотип - индийский программист из Силиконовой долины, дети которого выигрывают все математические олимпиады. «Обе эти группы существуют, и я счастлив,- пишет Д. O’Салливан,- признать их вклад в наше процветание…. Но те, кто был на Среднем Востоке, найдут в этом очень много схожего с существующей там ситуацией и проводимой политикой, суть которой – «Мы должны привлечь иммигрантских рабов выполнять за нас грязную работу и нанимать квалифицированных иммигрантов- экспертов для того, чтобы добиться более высоких показателей в промышленности». Поэтому то, что предлагается сторонниками таких подходов - это «саудинизация» американской экономики», считает Д. O’Салливан . Понятно, пишет далее автор статьи, что такие предложения опираются на искреннее убеждение, что в отличие от Саудовской Аравии, вновь прибывшие быстро станут американцами. Но это, далеко не так в системе велфэра и мульткультуралистического общества. И если американцы и иммигранты останутся по отношению друг к другу иностранцами, «рабы» могут оказаться не готовыми долго выполнять грязную работу».
В свою очередь, «саудинизация» экономики, массовый приток иностранцев способствуют распространению среди американцев пессимизма, неверия в возможность реформирования образования, социальных служб, в эффективную борьбу с преступностью. По утверждению Д. O’Салливана, нет четких расчетов, доказывающих, что экономическая прибыль от иммиграции значительна. Есть примеры других стран, в частности Японии, где экономический рост был достигнут при почти полном отсутствии иммигрантов . По данным директора «Центра иммиграционных исследований» С. Камароты, «….иммиграция из Мексики снижает заработки неквалифицированных рабочих американцев на 5%, а цены лишь на 1%». Просто нет возможности, - делает вывод С. Камарота,- для высокотехнологичной экономики, как наша, получать большие доходы от массовой иммиграции неквалифицированных рабочих .
Профессор Дж. Боджаз отмечал, что по самым оптимистичным подсчетам доход от иммиграции равен 0,1% ВНП США или 6 млрд. долларов в год. Дж. O’Салливан пришел к выводу, что экономический эффект от иммиграции крайне мал, но в тоже время, она несет ряд существенных негативных моментов – это снизилась зарплата неквалифицированных рабочих американцев, упал средний показателей образовательного уровня населения, выросло количество получателей социальной помощи, распространилось неверия в возможность реформирования образования, велфэра и вести успешную борьбу с преступностью .
Еще одна тема, по которой развернулись горячие дебаты между иммиграционистами и рестрикционистами – это использование иммигрантами программ государственного вспомоществования. И сторонники, и противники иммиграции признают, что сегодня невозможно отделить проблему массовой иммиграции неквалифицированных рабочих и их семей от проблемы реформирования системы велфэра. По мнению сторонников иммиграции, иммигранты пользуются велфэровскими программами не в большей степени, чем коренные американцы, а, пользуясь ими, оплачивают их, получая заниженную зарплату. Так, по данным Р.Унза, «различия между иммигрантами и коренными американцами – пользователями велфэра - крайне незначительны. Это 7,8% против 7,4%. И те, кто пользуется этим аргументом, считает Р. Унз, кажется, просто хватается за соломинку» .
Иммиграционисты утверждали, что «в среднем иммигранты прибывают, когда они молоды и здоровы… И получается, что через налоги они отдают больше, чем получают через социальные программы» . С такой постановкой вопроса не согласен П. Браймлоу: «Даже если участие иммигрантов в велфэровских программах не превышает участие коренных американцев – что из этого? Почему иммигранты вообще пользуются социальными программами – ведь до того как Вашингтон «тихонько» приостановил действия закона, наказывающего иммигрантов за пользование общественными фондами, они (иммигранты – прим. автора) за эти действия подлежали немедленной депортации» .
В 1994 г. «Институт городских исследований» опубликовал данные, из которых следовало, что иммигранты платят через налоги на 27 млрд. долларов больше, чем получают через велфэровские программы. Данные официальной статистики были еще более впечатляющими. Утверждалось, что в середине 1990-х гг. иммигранты получили через велфэровские программы помощь в размере 23,8 млрд. долларов. Совокупный доход иммигрантов составил 284,7 млрд. долларов. Примерно 30% этой суммы они вернули в виде федеральных и местных налогов. Получилось, что иммигранты в виде налогов заплатили 84 млрд. долларов. Таким образом, делают вывод сторонники иммиграции, иностранные рабочие более чем в три раза больше заплатили налогов, чем получили помощь через социальные программы .
С такими подсчетами не согласился профессор Дж. Боджаз. Он заявил, что в них не учтено использование иммигрантами, например, таких общественных благ и служб как парки, школы или тюрьмы, хотя на них также уходят деньги налогоплательщиков. По его подсчетам в начале 1990-х гг. иммигранты на 16 млрд. долл. получали больше благ, чем платили налогов. Именно эта сумма, считал Дж. Боджаз и есть та цена, которую американские налогоплательщики платили за иммиграцию .
По мнению рестрикционистов, доказательств того, что иммигранты больше, чем американцы участвуют в велфэровских программах, более чем предостаточно. Если в 1970 г. иммигрантские семьи лишь чуть уступали американцам в получении помощи по таким программам как «Помощь семьям с несовершеннолетними детьми» или «Дополнительный, обеспечивающий безопасность, доход», то в 1980-е гг. ситуация кардинально изменилась. Среди иммигрантов процент получателей составил 9,1 %, а среди американцев лишь 7,4% . Сторонники иммиграции, пытаясь объяснить ситуацию, приводят два аргумента. Первый – причина в том, что в подсчеты включаются категории беженцев и пенсионеров. Второй – процентный разрыв хотя и существует, но незначителен.
По мнению Дж. Боджаза, утверждение, что разница в получении велфэровской помощи между иммигрантами и коренными американцами связана с включением данных по беженцам и пенсионерам, несостоятельно. Он провел дополнительное исследование, исключив беженцев и престарелых граждан, и все равно разница в получении помощи составила 33% (17,3 % против 13%). Таким образом, сделал вывод Дж. Боджаз, аргументы сторонников иммиграции оказались несостоятельными. По его мнению, надо просто честно признать, что «иммигранты более склонны пользоваться велфэром и эта тенденция усиливается» . До недавнего времени, пишет далее Дж. Боджаз, не было данных о других социальных программах, предоставляющих так называемую «неденежную» помощь. Это такие программы как «Продовольственные талоны», «Мэдикэйд», «Жилищные субсидии» и другие, которые составляют более 2/3 от всех велфэровских программ. Цена такой «неденежной» помощи составляет около 140 млрд. долларов в год .
Последние данные позволяют оценить процент иммигрантских семей, получающих помощь по всем социальным программам. Результаты, как отмечал Дж. Боджаз, впечатляющие. Разница в получении велфэровской помощи между американцами и иммигрантами будет еще больше, если для анализа взять все программы. Из официальных данных следует, что участие иммигрантов в этих программах составляет 28,7 % от всех семей иммигрантов, американцев – лишь 14,15%. Таким образом, иммигранты получают средств по всем социальным программам в два раза больше, чем коренные американцы . Разрыв между иммигрантами и коренным населением за последние десять лет удвоился. Иммигранты не только более склонны к использованию велфэровских программ, делает вывод профессор Дж. Боджаз, они более склонны стать постоянными получателями, и эта тенденция усиливается . В «Центре по иммиграционным исследованиям» подсчитали, что, например, средний мексиканский иммигрант в течение своей жизни получит из общественных фондов и социальных программ на 52,2 тыс. долларов больше, чем заплатит в виде налогов. «Надо признать,- заявил директор Центра С. Камарота, - что неквалифицированные иммигранты – это громадная утечка денег из общественного кармана» .
Непропорциональное распределение велфэровской помощи в пользу иммигрантов особенно актуально в Калифорнии, в штате, где с одной стороны - большое количество иммигрантов, а с другой – довольно щедрые социальные программы. Процент иммигрантских семей в Калифорнии составил в середине 1990 - ых годов 21 %, но при этом они получали 39,5 % всей денежной и неденежной помощи, распределяемой в штате. Поэтому не будет преувеличением сказать, что проблема велфэра в этом штате очень тесно связана с проблемой иммиграции. Схожая ситуация в других штатах. Например, в Техасе, где 8,9% населения – это семьи иммигрантов, но менее щедрые социальные программы, иммигранты получали 22% всей выделяемой помощи. В Нью-Йорке семьи иммигрантов составляли 16% всех семей, и они получают 22,2% велфэра . «Широкое использование велфэра мексиканскими иммигрантами, - пишет С. Камарота,- связано не с моральными дефектами или нехваткой работы, но в большей степени с низкими доходами мексиканских иммигрантов. Возникла ситуация когда мексиканская иммиграция стимулирует использование труда неквалифицированных рабочих, при этом, понижая цены на рынке труда. В то время как налогоплательщики должны оплачивать велфэровскую помощь для все большего количества бедного населения, бизнес, получая большую выгоду, желает продолжить данную практику, но для нации в целом - это плохой бизнес» .
В том, что часть иммигрантов еще до прибытия в США заранее нацелена на получение велфэровской помощи, убеждены многие рестрикционисты. Официальные статистические данные показывают, что тип велфэровских программ, получаемых определенной иммигрантской группой, влияет на выбор велфэровских программ более поздними иммигрантами из той же этногруппы. Ясно, считали исследователи, что существует определенная информационная сеть, действующая внутри этнических общин, через которую передается информация о возможности получения определенных типов велфэровской помощи вновь прибывшим. Поэтому у каждой группы иммигрантов можно обнаружить определенные приоритеты. Например, мексиканские иммигранты на 50% больше получают социальную поддержку при оплате электроэнергии, чем кубинцы. Но кубинцы более склонны получать помощь при оплате за жилье . Различия между группами в получении помощи по конкретной программе оказались очень заметными. Например, 4,3% выходцев из Германии, 26,8% приехавших из Мексики и 40,6% прибывших из бывшего СССР получали помощь по медицинскому обслуживанию – программа «Медикэйд». Если взять все велфэровские программы, то одной или несколькими программами пользовались 17,2% выходцев из Италии, 36% из Мексики и более 50% из Доминиканской Республики. Для сравнения - лишь 15% коренных американцев в середине 1990-ых участвовали в подобных программах .
Еще одним аргументом рестрикционистов стал аргумент о расширении в стране бедности. По переписи 1995 г. в США увеличилось количество детей, проживающих в бедности. Секретарь по вопросам образования в администрации У. Клинтона Р. Райли заявил: «Сегодня намного больше молодых американцев живет в бедности, чем три десятилетия назад». В 1970 году количество молодых людей, живущих в бедности, достигало 10 млн. человек, в 1995 году цифра выросла до 15,7 млн. И вполне логично, считает В. Абертнети, что если иммиграция увеличивает количество получателей велфэра, значит, она способствует распространению бедности, в том числе и среди несовершеннолетних .
Американский велфэр стал своеобразным магнитом для желающих иммигрировать в США, утверждали противники иммиграции. Довольно симптоматичным стал случай, описанный в «Нью Демократ». Одна из популярных книг на китайском языке, продаваемая в Тайване, Гонконге и Китае, включила 36- страничную инструкцию как получить социальную помощь по программе «Дополнительный доход с целью безопасности» и по другим программам. А крупнейшая в США китайскоязычная газета «Уорлд Джорнэл» поместила постоянную страничку по вопросам иммиграции, где преобладали сюжеты по велфэру и социальным программам .
«Иммиграция – не нейтральный фактор в создании и поддержании велфэра,- писал Д. O’Салливан. - Она увеличила бедность и способствовала расширению велфэровских программ». До недавнего времени,- делает вывод O’Салливан, - было мало причин бояться, что иммигранты станут маргиналам. Сейчас, по его мнению, такой уверенности нет . Цена велфэра известна,- писал Дж. Боджаз,- но цена может быть выражена не только материально. Правомерно поставить вопрос, - в какой степени щедрая велфэровская система снижает стимул к работе у современных иммигрантов и даже меняет природу иммиграции в целом, активно влияя на решения потенциальных иммигрантов приехать и остаться .
Вызывало озабоченность и здоровье вновь прибывших иммигрантов. По данным главы департамента здравоохранения Шалела, в середине 1990-ых более 39 % случаев активного туберкулеза и примерно 60 % случаев заболевания гепатитом "В" было обнаружено у недавно прибывших в страну иммигрантов из стран третьего мира .
Все большей поддержкой американского общества стала пользоваться идея, сформулированная профессором Хансом Хоупом, заявившим, что материальное благополучие не должно быть единственным фактором при определении роли иммиграции. «Если даже вследствие иммиграции реальные доходы страны увеличиваются, отсюда не следует, что иммиграция должна рассматриваться как позитивная вещь. Кто-то может предпочесть более низкий жизненный уровень при условии меньшего количества, но более здорового и более образованного населения, да и само понятие «богатства» очень субъективно» .
Не менее бурные дебаты среди консерваторов вызывали политические и электоральные аспекты иммиграции. По мнению консерваторов, сторонников иммиграции, устоявшееся представление о Республиканской партии как о партии стоящей на антииммигрантских позициях представляет серьезную опасность в связи с последствиями демографических, а значит и электоральных изменений. Приводились аргументы, что, например, 30% населения Калифорнии – это латиноамериканцы, 10%- выходцы из Азии, подавляющее большинство из них, это американцы первого и второго поколения . Если добавить к ним ряд иммигрантских групп, классифицируемых как «белые», такие как иранцы или армяне, то общая цифра приблизится к 50%, то есть половине всего калифорнийского населения. Другие крупные штаты, такие как Техас и Нью-Йорк, имеют схожий этнический профиль. «Даже если завтра покончить с незаконной иммиграцией, заявил Р. Унз, иммигранты и их дети скоро будут доминировать в калифорнийской политике. Кроме того, экономический успех многих азиатских иммигрантов может скоро сделать их главным финансовым источником в политической борьбе» .
Такая тенденция, считали иммиграционисты, очень перспективна для консерваторов. По их мнению, «латиноамериканцы – это потенциально классические «синие воротнички - рейгановские демократы», во многом, такие как итальянцы или славяне, чей сильный социальный консерватизм привел их в лагерь республиканцев. Американцев азиатского происхождения, можно определить как «евреев без либерального греха», их ориентация на небольшой бизнес и враждебность к политике расовых квот делают их так же естественными республиканцами» .
По данным Р. Унза, хотя почти все калифорнийские политики азиатского или латиноамериканского происхождения – это демократы, «около половины простых граждан, представляющие данные общины, отдают свои голоса республиканцам. Интересный факт - количество представителей азиатской общины, голосующих за республиканцев часто превышает количество голосов, отданных за эту партию белыми американцами» . Сегодня невозможно добиться успехов на выборах в Калифорнии да в ряде других штатов, не получив заметной поддержки со стороны вчерашних иммигрантов. «Если Республиканская партия встанет на более выраженную иммиграционистскую позицию, то процент поддержки значительно вырастет. Поддержка многократно возрастет, утверждали иммиграционисты, если молодые азиа- и латино-американцы поднимутся до уровня местных республиканских лидеров и будут вести борьбу с тремя наиболее влиятельными антииммигрантскими силами в лагере демократов – афроамериканцами, профсоюзами и экологистами. Эти три группы объективно «толкают» иммигрантов в лагерь республиканцев», - убежден Р. Унз. Радикальный антииммиграционист, сенатор Барбара Боксер и известный калифорнийский демократ в Палате представителей Том Бейленсон, вполне серьезно предложившие построить стену на мексиканской границе, наиболее яркие представители таких сил. «Для Республиканской же партии встать на антииммиграционистскую позицию, убежден Р. Унз, будет означать политическое самоубийство» .
Не латино и не азиа-американцы выступают за разрушение традиционной американской культуры, а представители двух влиятельных белых групп – геи и феминистки, активные сторонники Демократические партии. В этой ситуации, только при одном условии,- заявил Ф. Фукуяма,- Республиканская партия может потерять статус ведущей партии, это если она встанет на антииммигрантскую позицию и объявит себя выразителем интересов белых американцев. Поэтому, для партии, жизненно важно повернуться лицом к американцам азиатского и латиноамериканского происхождения, выходцам из среднего класса» .
«П. Браймлоу сам отмечает в своей книге,- писал Ф. Фукуяма,- что азиа-американцы в 1992 г. голосовали за Дж. Буша в пропорции, уступающей только евангелистам» . «Результаты свидетельствуют,- заявил Р. Унз,- что иммиграция за последние тридцать лет была важным источником силы для политических движений, придерживающихся консервативных принципов» .
С жесткой критикой данной позиции выступил Дж. O’Салливан. По его мнению, существует устойчивый стереотип, что иммигранты и особенно представители некоторых этнических группы – это носители консервативных ценностей; они демонстрируют упорный труд, стабильность в семье и инициативу. И проблема в том, что правительство с помощью вэлфэра и привилегий их коррумпирует. Такие утверждения содержат долю истины, но отражают, по мнению O’Салливана, недостаточное понимание понятия «культура». «Традиционные ценности», конечно, являются компонентами «американизма», но имеются так же история, язык, обычаи, согласованные способы разрешения споров, песни, сказки, поэмы, общая память, верность и преданность стране и территории. В этом смысле иммигрант не американец, и если он становится частью мультикультурализма, возможно он никогда и не станет настоящим американцем» .
С 1990-х гг. большинство конгрессменов республиканцев стали выступать за расширение легальной иммиграции, рассчитывая на то, что это позволит увеличить на выборах количество сторонников. Оппоненты же считали, что такие расчеты очень уязвимы для критики. По их данным, примерно всегда одинаковое количество латиноамериканцев голосует за республиканцев, при этом они выступают за сокращение иммиграции и в поддержку английского языка.
Существует ряд причин, по которым, по мнению противников иммиграции, проиммигрантская позиция Республиканской партии вряд ли приведет к увеличению голосов избирателей из числа «вчерашних» иммигрантов. Во - первых, общенациональные подсчеты показывают, что поддержка республиканской партии колеблется между 25 – 35% всех участвующих в голосовании латиноамериканцев. Существуют, разумеется, региональные, местные и национальные отличия. Например, кубино-американцы более склонны поддерживать республиканцев, а мексиканцы и пуэрториканцы - демократов. Однако, нет статистических данных, подтверждающих, что большинство латиноамериканцев или поддерживают, или идентифицируют себя с республиканцами. И даже республиканские политики, делающие ставку на привлечение голосов латиноамериканцев редко получают поддержку, достигающую 50%. Например, несмотря на неимоверные усилия, Дж. Буш младшего, во втором туре губернаторских выборов в Техасе в 1998 г. он смог получить голоса лишь 40% латиноамериканцев .
Во - вторых, иммиграция объективно усиливает тенденцию в поддержку Демократической партии среди латиноамериканских избирателей. Со временем, часть латиноамериканцев, добившись экономического процветания и успешно ассимилировавшись, склонны занять более правую позицию в политической жизни. Но эффект от этого минимален, потому что он перекрывается вновь прибывшими иммигрантами, которые бедны и в культурном плане не ассимилированы и поэтому более склонны откликаться на призывы демократов. Таким образом, пропорция латиноамериканцев, голосующих за демократов, вместо того, что бы сокращаться, постоянно увеличивается.
В - третьих, иммиграция расширяет количество избирателей, голосующих за демократов, как в процентном отношении, так и в целом среди электората. По данным бюро переписи, доля латиноамериканцев увеличится с 11 до 20 % к 2050 г. Как отмечали в середине 1990-х гг. Э. Рубенштейн и П. Браймлоу, «такие демографические изменения будут означать и изменения электоральные, т.е. исчезнет любая возможность для республиканцев получить большинство на национальных выборах к 2008 г. Америка постепенно, но неизбежно, превратится в «демократический столп», как, возможно уже превратилась Калифорния. Пока современный уровень иммиграции будет сохраняться, «республиканцы всегда будут двигаться вниз по эскалатору» .
