Особенности канадского национального самосознания

Одной из наиболее важных форм самоидентификации личности является национальная идентичность - осознание и ощущение человеком своей принадлежности к тому или иному государству, отождествление себя с определенной нацией, на основании которых формируются политические модели поведения. При этом следует отграничивать национальную идентичность от этнической, которая есть отождествление человека с определенной этнической группой.
Канада представляет собой весьма интересный случай. Существуя на политической карте почти полтора века, эта страна до сих пор сталкивается с проблемой определения своей национальной идентичности. Что значит быть канадцем? Достаточно ли для возникновения национальной идентичности наличия канадского паспорта и проживания в стране в течение определенного времени? С одной стороны, должна существовать объективная основа идентификации - действительная принадлежность человека к определенному государству, его связь с малой и большой Родиной. Эта принадлежность считается фактом, если признается социумом и государством. Поэтому вряд ли канадцем себя будет считать человек, родившийся и проживший всю свою жизнь, скажем, в Великобритании. С другой стороны, любая идентичность есть не столько объективный, сколько субъективный феномен. Не случайно Б. Андерсон говорит о том, что идентичность «воображается». Существенная роль в производстве и воспроизводстве идентичности принадлежит не только объективно существующим различиям, но и общественному сознанию, то есть тому, как эти различия осознаются, какой им придается смысл и вес. Если какая-то часть проживающих в Канаде людей не придает значения своей связи с Канадой, не «воображает» себя канадцами, можно утверждать, что их национальная идентичность не сложилась.

В научной литературе выделяют три компонента национальной идентичности: когнитивный, аффективный и поведенческо-регулятивный. Первый компонент - когнитивный - включает в себя определенные представления людей о том, как они связаны с государством, что лежит в основе этой связи. Так, несмотря на то, что Канада долгое время была британским доминионом и сохраняет до сих пор в политике элементы вестминстерской системы, сегодня ни сами канадцы, ни сторонние наблюдатели не рассматривают эту страну как «британскую».
Второй компонент национальной идентичности - аффективный - складывается из ощущений, эмоций, чувств (например, чувства гордости за свою страну), которые испытывает человек по отношению к государству. Как справедливо подмечено, идентичность идет не только из головы, но из сердца. Говорят, что канадцы - единственный народ, который регулярно «вытягивает себя с корнями», чтобы убедиться в том, что они еще растут. Поколения канадцев объединяет чувство национальной неполноценности и связанный с ним поиск национальной идентичности.
Наконец, третьим компонентом национальной идентичности является пове-денческо-регулятивный. Его формирует готовность к совершению определенных действий по отношению к государству, с которым человек себя ассоциирует. В Канаде были проведены любопытные опросы общественного мнения, в ходе которых выяснилось, что 89% канадцев гордятся страной, когда видят канадский флаг или слышат национальный гимн, но при этом стесняются публично заявить об этом. Скромность - черта национального характера канадцев, которая находит свое отражение в моделях их политического поведения.
Как справедливо отмечают многие исследователи, национальная идентичность является результатом взаимодействия двух элементов: с одной стороны, сходства, тождества, подобия («мы - канадцы»), с другой стороны, различия («мы - другие, чем они»). Находясь по соседству с США, Канада испытывала и испытывает огромное влияние со стороны своего южного соседа. Неслучайно существует масса стереотипных высказываний, в которых подчеркивается отсутствие уникальности Канады («пятьдесят первый штат США», «чердак Америки») и канадцев («бледная тень американцев», «канадец - это тот же американец, только без пушки»). На протяжении истории канадцы прилагали много усилий к тому, чтобы доказать, что они не американцы. Чем же в политическом плане канадцы отличаются от американцев? Во-первых, для Канады характерен баланс между индивидуализмом (эта категория доминирует в США) и коллективизмом (свойственным европейским странам). «Интервенция» государства в общественные дела сильнее в Канаде, чем в США. В Канаде развиты государственные корпорации, государственная система здравоохранения и социального обеспечения; здесь выше налоги, строже трудовое и экологическое законодательство. Во-вторых, такие ценности, как партикуляризм и толерантность, более свойственны Канаде, чем США. Традиционно Канада демонстрирует большое разнообразие - этническое, территориальное, языковое, классовое, что может быть определено как «мозаика». США обычно воспринимаются как «плавильный тигль», универсальное общество. Канадцы более терпимы, более классово-ориентированы, симпатизируют профсоюзам и левым партиям, склонны идентифицировать себя с территориями (провинциями) и этническими группами. Кроме того, канадцев от американцев отличает более терпимое и доверительное отношение к власти, закону, суду и полиции. Канадский идеал -«мир, порядок и хорошее правительство». В-третьих, как подчеркивал С.М. Липсет, канадская культура более эгалитарна, чем американская, что проявляется в политических пристрастиях канадцев. Так, в результате выборов в палату общин канадского парламента в мае 2011 года Новая демократическая партия (социал-демократическая по своей идеологии) стала партией официальной оппозиции, заняв 103 места из 308. В-четвертых, в отличие от американцев, канадцы осторожны, предусмотрительны, рассудительны, застенчивы, неуверены в себе, предпочитают находиться в подчиненном положении, миролюбивы и не воинственны. Их иногда называют «красивыми лузерами», поскольку они ориентированы на «выживание», а не на успех. Все эти черты национального характера сказываются на политике: Канада не амбициозна на мировой арене, занимает весьма скромное место в международном сообществе, несмотря на свои экономические и социальные достижения, ни с кем никогда не воевала и предпочитала идти в кильватере внешней политики США.

Ценности, которые родители хотели бы воспитать в своих детях, сравнение Канады и Китая (данные опроса 2007 г.)

При определении основ канадской национальной идентичности возникает ряд сложностей. Во-первых, канадцы любят говорить, что у них нет своей особой идентичности. Канадский философ и специалист по медиа М. Маклухан высказался таким образом: «Канада - единственная страна в мире, которая знает, как жить без идентичности». Представляется, что когда мы говорим об идентичности, то не следует завлять категорично, есть она или нет. Возможно, канадцы ощущают слабую связь с государством, но вряд ли она отсутствует совсем. Во-вторых, сегодня происходит размывание самой государственности. Глобализация ведет к ослаблению государства на всех уровнях. Наблюдается «уход» от традиционного государственного влияния и контроля, скажем, в Интернете. Появляются новые сообщества, с которыми люди себя ассоциируют. Это особенно хорошо видно в Канаде, представляющей собой «лоскутное одеяло». Однако, на мой взгляд, значимость описанных процессов не следует преувеличивать. Канадское государство еще очень сильно и остается основным политическим игроком. Именно на канадской федеральной «сцене» разворачивается основная политическая борьба, а, значит, сохраняются условия для поддержания национальной идентичности. Ярким примером являются всеобщие выборы 2011 года: полный провал сепаратистского «Квебекского блока», прежде чрезвычайно популярного в Квебеке, а ныне получившего лишь 4 места в палате общин, является свидетельством того, что у канадского государства существует большой интеграционный потенциал. В-третьих, такие идентичности, которые конкурируют с национальной (этническая и территориальная), существенно ослабляют чувство принадлежности к Канаде, зачастую подменяя его. Дело в том, что в стране проживают англофоны (около 2/3) и франкофоны (около 23%), а также 43 этнические группы (согласно переписи 2006 года), каждая из которых состоит как минимум из 100 000 человек. Сильные периферийные идентичности (этнотерриториальная в Квебеке; региональные в Британской Колумбии, Альберте, атлантических и степных провинциях; этнические) препятствуют формированию единой национальной идентичности канадцев. Так, на вопрос «Считаете ли Вы себя в первую очередь канадцем или гражданином своей провинции?» в ряде провинций были получены весьма примечательные результаты: так, жители отдаленных провинций - Ньюфаундленда (57%) и Острова принца Эдуарда (44%) - относят себя преимущественно к гражданам провинции, а не Канады; почти половина жителей Квебека (49%) считает себя квебекцами, а не канадцами.
Как справедливо было отмечено О.В. Поповой, в полиэтническом обществе возможно возникновение «конфликта параллельно существующих идентичностей». Итогами такого «столкновения» в Канаде стала «модель муль-тинационального государства, в рамках которой межэтническая интеграция реализуется через признание этнокультурного плюрализма общества и полиэтнизацию государства».

Религиозный состав населения Канады

Другим дискуссионным вопросом, касающимся оснований национальной идентичности Канады, является вопрос о том, являются ли эти основания исключительно политическими, то есть связанными с государственностью, с институтами и символами власти (монарх, генерал-губернатор, герб, флаг, гимн и др.), или неполитическими (универсалии культуры, этничность, религиозность и др.). Для формирования национальной идентичности канадцев активно «эксплуатируются» одновременно и политические, и неполитические источники. В Канаде объединяющим началом являются преимущественно государственные основания, и граждане ощущают «нехватку» культурной составляющей национальной идентичности. Здесь нередко можно услышать такие суждения: «Какой же я канадец, если не могу припомнить ни одного великого канадского писателя или поэта!»; «Чем же нам гордиться, кроме высокого уровня жизни (который, предполагается, является заслугой государства)?».
Складыванию национальной идентичности Канады способствуют, во-первых, политические принципы и ценности, которые разделяются значительной частью населения. Канадцы гордятся тем, что их объединяют ценности мира, справедливости, свободы, равенства и прав человека. Большой шаг в самоощущении канадцев как нации сыграло завершение патриации конституции и принятие Конституционного акта в 1982 г. Во-вторых, формированию ощущения связанности со страной способствует доверие к политическим институтам -монарху (Канада - конституционная монархия) и его представителю - генерал-губернатору, парламенту (Канада - страна вестминстерской демократии), суду. Пожалуй, Канада - одна из немногих стран, где символом государственности и уважаемой персоной выступает полицейский из Королевской канадской конной полиции (основных полицейских сил страны), который носит запоминающуюся форму - красную куртку с позолоченными пуговицами, темно-синие брюки для верховой езды с желтыми лампасами, широкополую шляпу-стетсон, высокие сапоги и поясной ремень из коричневой кожи. В-третьих, одной из основ национальной идентичности является позитивная историческая память народа и исторические мифы. С.М. Липсет отмечает, что, в отличие от США, которые гордятся своими «революционными» истоками, канадские исторические основы - «антиреволюционные». Так, для Канады характерно следование британской традиции парламентаризма, предполагающей верховенство парламента, конституционную монархию, принцип частичного слияния властей и принцип ответственного правительства. В-четвертых, огромное значение для создания национальной идентичности имеет политическая символика. Так, например, в формировании канадской идентичности определенную роль сыграл флаг: если первоначально канадским флагом служил флаг британского торгового флота с красной эмблемой (что мешало воспринимать Канаду как независимое государство), то в дальнейшем страна выбрала в качестве своего символа кленовый лист, призванный объединить англоканадцев и франкоканадцев и создать ощущение тождественности с одной страной - Канадой. В-пятых, положительные результаты внутренней и внешней политики существенным образом влияют на отождествление граждан с канадским государством и, напротив, неудачи в экономической и социальной политике, промахи на международной арене «отдаляют» людей от него. На наш взгляд, традиционно скромная роль Канады в международных отношениях - фактор, ослабляющий национальную идентичность.
Для формирования национальной идентичности канадское государство прибегает к целому «букету» неполитических оснований. Прежде всего, созданию ощущения связи с Канадой способствует чувство родины (места, где человек родился) и страны (понимаемой в данном случае в качестве некой природно-географической территории): «Большинство канадцев полагает, что живет в лучшей стране на Земле», - констатирует известный канадский политолог Р. Дайк. Существенной для отождествления канадцев с Канадой является их гордость за природную, климатическую и географическую уникальность страны, в которой по справедливому замечанию одного из премьер-министров Макензи Кинга, «слишком мало истории и слишком много географии».

Распределение населения по канадской территории

Основанием для формирования национальной идентичности выступает национальный характер, который помогает создать ощущение тождества с канадской нацией и, в конечном итоге, с канадским государством. Британский новеллист Д. Адамс сказал, что каждая страна напоминает человека определенного типажа: «Канада схожа с интеллигентной 35-летней женщиной. Америка, в свою очередь, - это воинственный подросток».
Как указывалось выше, идентичность строится не только на общности группы, но и на ее отличии от других групп. Осознанию того, что канадцы «другие», способствуют неполитические символы и образы: канадский гусь и кленовый сироп. Три компонента культуры - еда, одежда, танцы - позволяют подчеркнуть национальную специфику (часто символически).
Национальная гордость - важный элемент национальной идентичности. Ее предметом могут быть национальные герои, достижения в области науки и техники, литературы, искусства, спорта (так называемые элитарные достижения). Канадцы, которые мучаются вопросом «кто мы?», ощущают недостаток в людях, которыми они могли бы гордиться.
Процесс формирования национальной идентичности существенно облегчается в обществе с однородной структурой. «Скрепой» при этом выступает один язык, одна религия, одна этническая группа. Напротив, в плюралистическом обществе, каким является Канада, государство сталкивается с сильным влиянием идентичностей, построенных на иных основаниях.
У. Сафран считает, что одним из факторов формирования национальной идентичности является обладание общим языком - основным элементом определения гражданской нации. Трудности Канады в этом отношении связаны с тем, что английский язык не является доминирующим - в стране проживает около 23% франкофонов. Официально провозглашен принцип билингвизма. К тому же существуют многочисленные языки аборигенов и языки этнических групп. На наш взгляд, владение тем или иным языком стало в Канаде основой не национальной, а этнической идентичности - немецкой, итальянской, китайской, украинской, голландской, польской, русской и др. В религиозном плане Канада также неоднородна: согласно переписи 2006 г. в структуре населения 43.6% составляют католики, 29.2% - протестанты, 2% - мусульмане, 1.6% - православные, 1.1% - иудеи.
Национальная идентичность является конструктом, причем преимущественно дискурсивным и зависимым от контекста. Поэтому государства и другие акторы могут существенно влиять на формирование идентичности, проводя государственную политику по конструированию, утверждению и корректированию национальной идентичности. Анализируя опыт Канады, можно, сказать, что в последние десятилетия государство проводит активную политику по формированию у канадцев чувства национального единства, однако поиск национальной идентичности продолжается и по сей день. На данном этапе этот поиск привел к весьма необычному для большинства стран результату: основой национальной идентичности Канады стала не какая-то определенная культура, что существенно облегчило бы процесс отождествления жителей с государством, а мультикультурализм. В преамбуле канадского акта о мультикультура-лизме говорится: «правительство Канады признает разнообразие канадцев по расовому, национальному и этническому происхождению, цвету кожи и религиозным убеждениям как основополагающую черту канадского общества». Однако следует усомниться в способности мультикультурализма выполнить «миссию» по формированию национальной идентичности в Канаде. Во-первых, принцип мультикультурализма реализуется и в других странах мира, а потому вряд ли может претендовать на роль специфической черты, присущей только канадцам. Во-вторых, если рассматривать мультикультурализм как основу национальной идентичности, то очевидна необходимость того, чтобы его ценности разделялись всеми канадцами. Франкоканадцы настаивают на сохранении своей культурной самобытности и не склонны считать мультикультурализм принципом жизни. Опросы общественного мнения показывают, что франкоканадцы этноцентричны, не толерантны к иммигрантам, а другие культуры и языки рассматривают как потенциальную угрозу франкоговорящему сообществу. В-третьих, идентичность нации предполагает единение на базе неких общих ценностей, а в случае с мультикультурностью происходит не единение канадцев, а их разделение. Итог активной государственной политики Канады по формированию идентичности - трудности, испытываемые в процессе национальной самоидентификации. По оценкам канадоведов, «и по сей день продолжает формироваться национальная идентичность канадцев».
Итак, основы и содержание канадской национальной идентичности сложны и противоречивы в силу исторических, культурных и этнополитических причин. К тому же в последние годы Канада столкнулась с серьезными проблемами, связанными с политическими и социальными трансформациями в стране и мире. Глобализация, открытое информационное пространство, развитие сетевых взаимодействий, высокая мобильность людей, иммиграция, мультикультурализм существенно меняют не только облик канадского государства, но и осознание принадлежности граждан к стране.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ ПО ТЕМЕ:

1. Нохрин И.М. Общественно-политическая мысль Канады и становление национального самосознания (последняя треть XIX - начало XX вв.). — Huntsville: Altaspera Publishing & Literary Agency , 2012. — 232 с. — ISBN 978-1-105-76379-3
2. Нохрин И.М. Анри Бурасса и идеология «канадианизма» в Квебеке в начале XX в. // Человек на Востоке и Западе: взгляд из Сибири. Иркутск: изд-во ИГУ, 2012. С. 210-219.
3. Нохрин И.М. Концепция "канадианизма" и франкоканадский национальный вопрос в последней трети XIX  - XX вв. // Канадский ежегодник / Отв. ред. А.Н. Комаров. М.: РОИК, 2012. Вып. 16. С. 43-55. ISBN 978-5-94067-375-0
4. Нохрин. И.М. Общественно-политическая мысль Канады в 70 – 90-е гг. XIX века: поиск национальной идентичности и проблема имперского единства // Вестник Челябинского государственного университета, серия “История”. Вып.32. 2009. №16. С. 100-109.
5. Нохрин И.М. Организация “Канада прежде всего” в контексте развития общественно-политической мысли Британской Северной Америки (кон. 60–70-е гг. XIX в.) // Актуальные проблемы истории Канады: современные подходы отечественной новистики. Магнитогорск, 2009, с. 29-42.
6. Нохрин И.М. Голдуин Смит и континентализм в Канаде в последней трети XIX века // Вестник Челябинского государственного университета, серия “История”. Вып.38. 2009. №41 С. 133-140.
7. Нохрин И.М. Жюль-Поль Тардивель и становление идей франкоканадского сепаратизма в последней трети XIX в. // Вестник Челябинского государственного университета, серия “История”. Вып. 44. 2011, № 9. С. 116-120.
8. Нохрин И.М. Канада в составе Британской империи в конце XIX - начале XX вв.: дилемма имперского единства и национальной автономии // Восток - Запад в контексте мировой истории: взгляд из Сибири (материалы междунар. науч. конф.). Иркутск: изд-во ИГУ, 2012. С. 198-210.

Правовое регулирование и политика в области миграции в США, Канаде и Евросоюзе

Многие современные исследователи называют период XX—XXI вв. периодом миграции. Миграция связывается с наличием суверенных государств с четко обозначенными государственными границами, создающими препятствия для миграционных потоков1.

Миграция в мире

До начала 60-х годов прошлого века миграционная политика не являлась приоритетным направлением государственной политики большинства развитых стран. Она была либеральной, что обусловливалось потребностями рынка труда и экономическими интересами развитых стран. В структуре миграционных потоков преобладала трудовая миграция, а количество вынужденных мигрантов было минимальным.
Ситуация кардинально изменилась в начале 70-х годов XX в. Из-за многочисленных военных конфликтов между Израилем и Палестиной, Индией и Пакистаном, во Вьетнаме, Камбодже и Лаосе появился огромный по численности контингент беженцев или вынужденных мигрантов, что потребовало значительной корректировки миграционной политики. С этого периода миграционная политика государства перестает быть простым регулятором трудовых отношений, а становится детерминирующим, векторным направлением государственной политики большинства западных стран.
Миграционная политика в различных странах весьма разнообразна, поэтому попытки разработать единую национальную модель эффективного управления миграционными процессами в деятельности миграционной службы оказываются безрезультатными. В настоящее время каждое государство приходит к решению миграционных проблем своим путем. Несмотря на усложнение процедуры въезда во многих странах (Западная Европа, США, Канада), численность иностранного населения и нелегальных иммигрантов в большинстве названных стран ежегодно увеличивается. Иммиграционное законодательство в западных государствах оценивается как слишком сложное и громоздкое, а функции институтов, которые отвечают за проведение иммиграционной политики, зачастую противоречат друг другу.
В России в последнее время иммиграционная политика была существенно скорректирована с учетом сложившихся реалий, но по-прежнему существует необходимость дополнительного проведения комплекса мер для создания эффективной системы управления иммиграционными процессами. В интересах страны исходя из потребностей социально-экономического и демографического развития страны необходимо создание эффективного института проведения миграционной политики, с иомошыо которого было бы упорядочено привлечение иммигрантов.

В последние годы в ряде стран — Австралии, Канаде, Великобритании, Италии. Дании, Нидерландах, Швеции — были приняты новые законы или внесены существенные поправки в действующие. Происходит обсуждение реформирования миграционного законодательства в Финляндии, Швейцарии и Франции. В Германии повое миграционное законодательство привело к многочисленным дискуссиям во всех органах власти.
Миграционная политика Канады и США развивалась параллельно и была тесно взаимосвязана, начиная с периода становления государственности в Северной Америке. Канада и США были и остаются конкурентами но привлечению иммигрантов, однако они партнеры в сфере борьбы с нелегальной миграцией. Миграционная политика в данных странах зародилась еще в начале XIX в. На современном этапе США и Канада обладают большим опытом в регулировании миграционных отношении, поскольку являются странами иммигрантов, в которых вопросы миграционной политики всегда находились на первом месте как для государства, так и для общества.
Канада — это страна классической иммиграции. Первый ограничительный иммиграционный закон был принят в 1885 г., он был связан с массовым притоком китайских рабочих на строительство Канадской тихоокеанской железной дороги. Этим законом вводился «подушный налог» на китайцев в сумме 50 долларов, который к 1903 г. повысился до 500 долларов. Первый иммиграционный закон Канады (1906 г.) был направлен на усиление полномочий иммиграционных властей в области противодействия проникновению в страну «нежелательных элементов». В 1962 г. в Канаде были введены иммиграционные правила, устраняющие черты расовой дискриминации и нацеленные на привлечение специалистов из более широкого круга стран. Самой многочисленной группой иммигрантов стали иммигранты по линии воссоединения семьи. В 1967 г. с введением балльной системы отбора иммигрантов на основе ряда личных параметров (уровень образования, профессиональный статус и возраст) была кардинально изменена иммиграционная политика Канады.
Канадская иммиграционная политика не всегда определялась отдельным правительственным ведомством, как правило, она сочеталась с другими политическими институтами страны. В 1867—1880 гг. вопросами иммиграции занималось Министерство сельского хозяйства, что отражало направленность иммиграционной политики страны па привлечение фермеров для освоения новых сельскохозяйственных земель. До 1919 г. иммиграционной политикой ведало Министерство внутренних дел, что было связано с ужесточением миграционной политики и принятием первого иммиграционного закона. В 1919 — 1939 гг. вопросы миграции находились в ведении Министерства иммиграции и колонизации, а затем (1939—1949 гг.) — в ведении Министерства промышленности и ресурсов. В 1950 г. было создано Министерство гражданства и иммиграции, которое в 1966 г. преобразовалось в Министерство людских ресурсов и иммиграции, а в 1976 г. — в Министерство занятости и иммиграции.
В настоящее время вопросами организации миграционной политики в этой стране занимается Министерство гражданства и иммиграции. 28 июля 2002 г.
в Канаде вступил в силу новый закон (акт) об иммиграции и защите беженцев и сопровождающие его новые правила и процедуры. В канадской миграционной политике, помимо повышенных требований к мигрантам в области образования и знания языков, уделяется большое внимание временным мигрантам как важному каналу привлечения высококвалифицированных специалистов и студентов.
Другой причиной изменений в миграционном законодательстве большинства развитых стран мира стала необходимость принятия мер, которые направлены против международного терроризма и преступности, в частности после событий 11 сентября 2001 г. В США первый ограничительный закон, не разрешающий въезжать в страну преступникам и проституткам, был издан в 1871 г. Затем данное правило распространилось и на китайских рабочих, а в первом общем законе об иммиграции эту группу дополнили умственно неполноценные люди и многоженцы1. В 1906 г. в США был принят первый закон о натурализации, передавший вопрос натурализации из компетенции судов в компетенцию иммиграционной службы. Наряду с качественными ограничениями иммиграции появились количественные. Например, в 20-е годы прошлого века в США возникла практика квотирования, а в 1929 г. была выработана формула расчета национальных квот, которые были отменены в 1965 г.-После Второй мировой войны (в 1952 г.) в США был принят иммиграционный закон Уолтера-Маккарена, который устанавливал новые критерии трудовой иммиграции, направленные на иммиграцию квалифицированных специалистов1*. В 1965 г. в США был принят закон Харта-Селлера. Данный акт определял основные пути иммиграции в страну: I) воссоединение семей; 2) трудовая иммиграция; 3) беженцы и лица, ищущие убежище; 4) иммиграция для поддержания этнокультурного разнообразия. Была введена система квот для каждой из категорий иммигрантов1.
В 90-е годы XX в. иммиграционная политика США была нацелена на дальнейшее закрепление приоритетности категорий иммигрантов, борьбу с нелегальной миграцией, расширение полномочий иммиграционных чиновников на отказ в приеме иммиграционных заявлений, а также детализацию и упрощение процедур депортации. В 2002 г. Служба иммиграции н натурализации была выведена из ведомства Министерства юстиции и передана вновь созданному Министерству национальной безопасности, а отдел пограничного контроля Службы иммиграции превратился в самостоятельную единицу в рамках Министерства безопасности. В Министерстве внутренней безопасности задачи по регулированию миграционными процессами были разделены между Управлением безопасности границ и перевозок (ВТ8) и Бюро гражданства и иммиграции (ВС15). По Указу Президента США от 30 января 2003 г. ВТ8 включило в себя: Бюро таможенного и пограничного контроля (ВСВР)' и Бюро расследований нарушений таможенного и миграционного законодательства (В1СЕ)-.
ВСВР занимается предупреждением проникновения в страну террористов и их оружия, пресечением попыток нелегального перехода границы и перевоза контрабанды, содействием международной торговли, сбором пошлин на импорт, защитой экономики страны от биотерроризма.
В обязанности Бюро расследований нарушений таможенного и миграционного законодательства (В1СЕ) входит расследование нарушений таможенного и иммиграционного законодательства США, обеспечение задержания и депортации нелегальных иммигрантов, сбор, анализ и распространение информации, необходимой для осуществления оперативной деятельности подразделения.
Миграционная политика в Западной Европе начала развиваться после Второй мировой войны. Западноевропейские страны достаточно продолжительное время являлись странами эмиграции. В настоящее время они ведут активную иммиграционную политику, однако изначально ориентировались не на привлечение иммигрантов. а на привлечение высококвалифицированной рабочей силы на временной основе. Во время Второй мировой войны основной группой иммигрантов в Швецию были беженцы из Дании, Финляндии, Норвегии и стран Балтии. Главным источником покрытия дефицитов трудовых ресурсов после окончания войны стали иностранцы, прибывавшие в эти страны в рамках международных соглашений по привлечению иностранных рабочих (гастарбайтеров). В 1954 г. скандинавскими странами было подписано Соглашение о создании общего рынка труда, что привлекло в Швецию новых мигрантов изДании, Финляндии, Норвегии. Наряду с этим приезжали трудовые мигранты из стран Балтии и Европы. В последующие годы наибольшее количество рабочих было из Югославии, Греции и Турции. В последнее время привлечение рабочих рассматривалось правительствами европейских государств как временная мера, однако становилось ясно, что необходима взвешенная государственная политика в области регулирования рынка труда иностранцев.
В Германии для реализации миграционной политики в 2002 г. была создана Федеральная служба иммиграции и беженцев. Помимо реализации миграционной политики в ее функции также вошло ведение Центрального регистра иностранцев и разработка программ интеграции иммигрантов и беженцев. Был создан Миграционной совет из семи экспертов в области демографии, миграции, рынка труда и интеграции.
В Финляндии за проведение миграционной политики отвечает Иммиграционное управление, образованное в 1995 г. в структуре Министерства внутренних дел. Оно включает Департамент иммиграции. Департамент по делам беженцев, Департамент гражданства. Национальное миграционное законодательство Финляндии включает Закон об иностранцах (1991 г.) и Закон об интеграции иммигрантов и принятии лиц, ищущих убежище (1999 г.). Работа над современным миграционным законодательством проводится в Финляндии с 2001 г. Предполагается, что будет укреплена позиция парламента в отношении мониторинга иммиграционной политики и установления ее целей.
В Норвегии вопросы миграции координируются Департаментом миграции Министерства местного самоуправления и регионального развития. В его непосредствеииом подчинении находится Иммиграционное управление. Принципы миграционной политики устанавливаются Законом об иммиграции, принятым в 1988 г., а также Конвенцией 1951 г. и Протоколом 1967 г. о статусе беженца. Дублинской конвенцией (2001 г.), Шенгенском соглашением (2001 г.) и «Северным» соглашением.
Во Франции вопросами миграционной политики наряду с Министерством по социальным делам, труду п солидарности занимается ряд институтов: Отдел международной миграции: Фонд содействия и поддержки, интеграции иммигрантов и борьбы с дискриминацией: Французское бюро зашиты беженцев и апатридов: Социальная служба помощи иммигрантам: Ассоциация социальной помощи семейным мигрантам: Управление по вопросам народонаселения и миграции. Контролем за миграционными потоками и борьбой с нелегальной миграцией занимается Министерство внутренних дел, включающее Управление по гражданским свободам и Центральное управление пограничной полиции.
В Швеции миграция включена в деятельность Министерства иностранных дел, в подчинении которого находится Миграционный департамент. Законодательную базу миграционной политики составили: Закон об иностранцах, принятый в 1989 г., в который в 2000 г. были внесены поправки, улучшающие права женщин в вопросе получения разрешения на постоянное пребывание при воссоединении семьи, и в 2002 г. — на расширение трудовой иммиграции: и Закон о мерах борьбы с этнической дискриминацией на рабочем месте (1999 г.).
Проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что каждая из рассмотренных в настоящей статье стран имеет характерные историко-правовые предпосылки. которые повлияли на формирование миграционной политики, процесс создания миграционных служб, этапы их совершенствования и реформирования. Разными являются и исторические периоды становления к развития миграционной политики и миграционного законодательства в разных странах. Вместе с тем для этих государств характерны и общие черты, а именно:
1)    ни в одной из стран не проводится открытая иммиграционная политика (в законодательстве всех рассмотренных стран используется институт квотирования численности мигрантов и нормы, которые запрещают въезд отдельных категорий иностранных граждан, системы балльного отбора кандидатов на иммиграцию и т. п.):
2)    иммиграционная политика США, Канады и стран Западной Европы в основном базируется на потребностях страны в рабочей силе. Контроль численности иммигрантов н система квот прямо пропорциональны экономическим факторам, отодвигающим на второй план гуманитарную миграцию;
3)    при выборе приоритетных задач иммиграционной политики проводится тщательный анализ ситуации не только внутри страны, но и в странах эмиграции:
4)    в странах Западной Европы и Канаде поощряется сотрудничество федерального центра и местных органов власти в решении основных задач иммиграционной политики;
5)    в связи с процессами глобализации миграционных процессов происходит пересмотр законодательных норм, что отражается на принятии новых иммиграционных законов или разработке новых законопроектов.
Анализ зарубежной практики дает нам основание предположить, что регулированию миграционных процессов во многих развитых странах Запада уделяется повышенное внимание. Предпринятые усилия не пропали даром, они принесли необходимые результаты. Представляется, что наиболее эффективные меры могут быть использованы в российской практике.

Политика в области миграции в Великобритании и Франции

Миграционные процессы являются неотъемлемой частью современного глобализирующегося мира. Проблема миграции — одна из наиболее острых и злободневных, стоящих как перед мировым сообществом, так и перед каждой отдельной страной.
Возрастающее давление на менталитет, культуру, образ жизни населения принимающей страны, на ее рынок труда, провоцирует рост неприязни и вражды. Во многих странах началась дискуссия по вопросам: «кого надо принять?», «представляет ли принятие множества культурно отличающихся иммигрантов действительную угрозу сплоченности принимающего общества или даже национальной безопасности?», «можно ли посредством иммиграции компенсировать процесс старения населения?» и многим другим. Этими вопросами начали заниматься представители многих стан. В Европе они вышли на первый план в 90-х гг. XX в. Поводом стали трансформации 1990-х гг., которые привели к большей прозрачности границ между Востоком и Западом.

Миграционные процессы в мире. Зелёным отмечены страны принимающие мигрантов, красным - страны, теряющие население.

Иммиграционные процессы касаются, конечно, не только стран Европы. Страны Нового Света основаны на иммигрантах, и экономический рост и процветание США и Канады нуждаются в постоянном притоке иммигрантов. Приход иммигрантов является двигателем экономики также и в Австралии. Что касается Азии, в пятерку крупнейших стран, принимающих иммигрантов, входят Малайзия, Таиланд, Япония, Южная Корея и Тайвань [17].
Во всех этих странах приходится решать проблему сосуществования коренных жителей и представителей меньшинств. Но даже страны, не являющиеся основными «приемщиками» иммигрантов, невозможно считать моноэтническими. Современные границы уже не настолько жесткие, чтобы не пропускать «пришельцев». Поэтому проблему сосуществования и толерантности приходится решать также и в бывших моноэтнических странах. Все страны современного мира можно считать полиэтническими, т.е. сообществами, где совместно проживают разные культурные группы с общей социальной культурой.
Присутствие представителей других этносов в социуме с доминирующим населением может вызвать самые различные последствия. Наверное, наиболее важными факторами, влияющими на характер взаимоотношений, являются примор-диалистские факторы (примордиалистские, или первичные, — т.е. раса, территория, родство, язык, религия). Представители меньшинств, которые похожи своими примордиалистскими чертами на доминирующее общество становятся в данном обществе практически невидимыми. Незаметные различия, таким образом, способствуют тому, что, например, присутствие словаков в Чехии, шведов в Дании или украинцев в России не вызывает никаких подозрений со стороны доминирующего общества [14; 16]. Представитель доминирующего общества обращается к представителю меньшинства с точки зрения позиции «презумпции этнической невиновности» [4].
Напротив, серьезные примордиалистские различия усложняют взаимоотношения. Они способствуют появлению барьеров между представителями разных групп, преодоление которых требует усилий с обеих сторон. Примером проблематичного сосуществования являются взаимоотношения турок и немцев в Германии или «пришельцев» из стран Северной Африки и доминирующего общества во Франции.
Проблематичные отношения во втором случае усложняет отсутствие толерантности. Толерантность нужна для того, чтобы проблемы могли быть решены рациональным путем. Отсутствие толерантности или интолерантность, которая проявляется в виде ксенофобии или даже национализма, консервирует или обостряет обстановку. Необходимо добавить, что примордиалистские сходства не означают автоматически сосуществование без проблем. Примером могут стать конфликты немцев из «восточной» и «западной» Германии, которые усложняют совместное сосуществование сограждан в ФРГ (ости, вести, волго-дойч). В настоящее время можно наблюдать рост популярности экстремистских националистических движений. В Европе это касается почти всех стран. Несколько примеров для иллюстрации: восстановление обостренных споров о разделении Бельгии, марши «Национальной гвардии» в Венгрии, французский политик Жан-Мари Ле Пен, дошедший до второго раунда президентских выборов во Франции в 2002 г. (ныне депутат Европарламента) или недавно скончавшийся Йорг Хайдер [19].
Социальные процессы имеют свою природу, с которой нельзя не считаться. Иммиграция — объективный процесс, имеющий как позитивные, так и негативные последствия. Вопрос в том, как максимизировать выгоды от иммиграции и минимизировать риски, четко их разделяя [5].
Для того, чтобы не допустить развитие различных форм экстремизма, нужна систематическая работа по развитию толерантности в обществе, направленная на признание универсальных прав и основных свобод человека, отказ от догматизма, абсолютизации истины, свободу проявления национальных, религиозных и других свобод в том случае, если они не противоречат нормам права и морали общества. Это предпосылки для преодоления барьеров, стоящих между доминирующим обществом и меньшинствами.
Проблема иммиграции весьма актуальна в социальном плане. Жизненные тяготы и неудобства, снижение уровня социальных гарантий, безработица напрямую связываются с наплывом иностранцев. Подобные опасения могут быть искусственно раздуваемы заинтересованными в этом группами. Поэтому всем либерально-демократическим странам придется создавать отлаженные системы регулирования иммиграции [7]. Целесообразная политика толерантности противодействует распространению ксенофобии, страхов, направленных как против конкретных этнических общностей, так и против некоего, слабо дифференцированного в массовом сознании конгломерата «чужих» народов [14].
Ксенофобия — это важнейший источник экстремизма: из носителей ксенофобии формируются экстремистские организации. И именно ксенофобия больше всего ограничивает возможности всех форм противодействия экстремизму.
Идеологией, психологией, мировоззрением и социальной практикой, которая борется за исключение всего «чужого», оказывается национализм. Этнические движения можно активизировать и мобилизовать быстрее, чем движения, которые основываются на более сложных размышлениях: знаки и символы этнического членства в современном мире более заметны, чем какие-нибудь другие [16]. Поэтому национализм обладает исключительным потенциалом разрушения, способным нагнетать социальную напряженность в обществе, разжигать конфликты различного масштаба, а в случаях, когда ему не противопоставляются адекватные эффективные меры противодействия, — и уничтожать целые государства [9]. Проповедь национализма получает внимание среди тех, кто привык оценивать сложные социальные процессы в черно-белом цвете. Отсюда и стремление к поиску чудодейственных простых решений: «поднять рождаемость, тогда обойдемся без мигрантов», «платить достойно местному населению — и не будет нужды в гастарбай-терах» [14].
Джефри Александер объясняет связь между уровнем инклюзивности (готовности распространить солидарность на представителей других этносов) и тем, на чем базируется членство в обществе — на гражданских принципах. Гражданские взаимодействия являются менее откровенными и менее эмоциональными, более абстрактными и заведомо сконструированным, т.е. вместо опоры на биологические или географические факторы, опираются на этические или нравственные качества, связанные с институтами и функциями общества [2].
Имеются три основных подхода к миграционной политике, которые можно показать на примере трех стран: Франции, Великобритании и Германии. Эти три страны шли в своих миграционных политиках разным путем и достигли разных результатов в отношении инклюзивности социума.
Французская модель постоянной иммиграции обеспечивала плавный переход с момента въезда на территорию через поселение к получению гражданства. Это все было обусловлено требованием ассимиляции пришельцев. Подход Франции к иммиграции традиционно определяли принципы «равенства, свободы и братства», которые всегда считались универсальными, действующими для всех людей. Иммиграционная политика Франции предлагала «пришельцам» членство на гражданской основе взамен за отказ от своей коренной культуры.
Иммиграционная политика Франции прошла длинный путь эволюции. На последние дискуссии и реформы, конечно, повлияли события 2005 г., когда по всей Франции сгорело больше 9000 автомобилей, и менее стихийные события 2006 г., которые обнажили проблемы и противоречия современной Франции и привели к выводу, что нужна более эффективная политика, которая обеспечит включение этнических меньшинств в доминирующее общество. Текущая миграционная политика Франции, как и публичная дискуссия о миграции, не отказывается от идеи ассимиляции. Но сегодня гражданскую ассимиляцию отличают от полной культурной ассимиляции. Целью текущей миграционной политики Франции является борьба с раздроблением общества на многие культурно различающиеся общины. Она включает более строгие условия интеграции, активную кампанию против дискриминации и поощрение к иммиграции квалифицированных работников [21].
Британский мультикультурализм позволил сохранить многие неевропейские традиции, хотя и в рамках ограничений, установленных либеральными политическими институтами. Британская миграционная политика тоже претерпела большие изменения. В начале XXI в. она не совсем отказывается от мультикультурализма, но склоняется к мнению, что Британия как совокупность граждан — это не только объединение общин, но в такой же степени и объединение индивидов. Поэтому документ правительства 2002 г. хотя и провозглашает ценность групповых различий, но также предлагает меры для укрепления гражданской идентичности индивидов и их лояльности британским политическим институтам [13].

Немецкая модель временной рабочей миграции заранее исключала постоянное поселение иммигрантов, что выражалось в политике сегрегации. Общей предпосылкой было то, что «заезжие работники» вернутся позже в свои страны. Этот порядок был подкреплен отсутствием законных установлений, позволяющий превратить «временное проживание» в «вид на жительство» и далее воссоединять семьи. Другими словами, когда Германия принимала «гастарбайтеров», то намеренно построила барьеры, которые сегрегировали пришельцев и коренное население. Но предположение о том, что заезжие работники спустя определенное время вернутся назад в их страны, совсем не оправдалась. Поэтому Германии пришлось полностью менять иммиграционную политику.
Все эти подходы стали проявлять свои недостатки после окончания «периода беспечной иммиграции» после кризиса 1973 г. Все ярче стали выявляться проблемы во всех моделях миграции. Было признано, что ассимиляция не достигает своей цели в современном западном обществе, испытывающем значительный наплыв иммигрантов. Политика ассимиляции привела к нарастанию напряженности, в основном со стороны маргинальных групп — меньшинств. С другой стороны, население Франции является одним из наиболее толерантных среди стран ЕС. Муль-тикультурализм способствовал развитию межэтнического диалога и в Великобритании. Поэтому здесь не возникло такое напряжение, как во Франции. Но большим недостатком мультикультурализма является то, что он не способствует противодействию национал-радикальным тенденциям. Расцветает агрессивный национализм различных меньшинств, чьи лидеры культивируют идеи особых прав своей группы. Национал-радикалы охотно принимают идею культурной особости каждой этнической группы и во имя этого призывают к сегрегации и запрету иммиграции. Культ культурного плюрализма в образовании подразумевает и плюрализм идеологический, тем самым постепенно разрушается и табу на национал-радикальные идеи [1]. Не оправдала себя и немецкая практика «гастарбайтерства», предоставлявшая трудовым мигрантам только право временного статуса, но отказывавшая им в интеграции.
В Германии, где в отличие от Франции и Великобритании, происходила сегрегация «пришельцев» и коренного населения, вряд ли могла распространиться в публичном дискурсе готовность признать участие иммигрантов в общей жизни немецкого социума. Поэтому реформа подхода к иммиграционной политике в Германии не может опереться ни на толерантное общество, как во Франции, ни на существующий межкультурный диалог, как в Великобритании.
Результаты исследований общественного мнения «Евробарометр» в 2006 и 2007 гг. [18; 15] показывают разницу в отношениях жителей Франции, Великобритании и Германии к представителям этнических меньшинств и к проблеме толерантности (рис. 1, 2).

Диаграмма на рис. 1 показывает заметную разницу между Францией и Великобританией, с одной стороны, и Германией — с другой. Во Франции и Великобритании представители разных этносов дружат намного чаще, чем в Германии. Эти результаты свидетельствуют о том, что в многонациональной Германии существуют барьеры между доминирующим обществом и представителями других этносов, которых, видимо, нет ни в Великобритании, ни во Франции.
Диаграмма на рис. 2 показывает также значительную разницу между сравниваемыми странами. Желание жителей Франции и Великобритании призвать представителей меньшинств в органы власти свидетельствует о том, что они на много более толерантны, чем жители Германии.
Диаграмма на рис. 3 показывает, что степень осознания проблемы дискриминации из трех наблюдаемых стран выше во Франции, далее идет Великобритания и самая низкая — в Германии (среди всех стран ЕС осознают проблему дискриминации как насущную в наибольшей степени жители Швеции — 85%, а в наименьшей — Литвы — 23%) [15].

В странах, где распространена гражданская солидарность, проблема граждан-«пришельцев» воспринимается большинством как проблема всей страны, а ее решение — как полезное для всей страны. Поэтому можно предположить, что политика, направленная против дискриминации, найдет одобрение скорее во Франции или Великобритании, чем в Германии.
Каким путем идет Россия? Базируется гражданская солидарность в российском обществе на примордиальных или на гражданских принципах? Превалирует попытка решать возникшие проблемы рациональным путем или доминируют иррациональные движения, стоящие на ксенофобских и националистических настроениях?
Хотя Россия стала более этнически однородной, чем СССР, где русские составляли 51% населения, она и сегодня остается полиэтническим государством, в котором 17% граждан — не русские [2]. Поэтому (даже если не учитывать приток иммигрантов) возникает проблема сосуществования разных этнических групп в рамках одного государства. Политика, позволяющая согласовать интересы личности и государства, этнических групп большинства и меньшинств, является условием для дальнейшего сохранения России как целостного полиэтнического государства [2].
Ксенофобия как общественно-политическое, идеологическое и бытовое явление стала развиваться в СССР с началом перестройки [3]. Распад СССР был связан с подъемом ксенофобских и националистских движений [5]. В начале 1990-х возникло много организаций, формирующихся под лозунгами этнической враждебности и направляющих в той или иной мере свою активность на разжигание этнической розни в политических и идеологических целях. Но они ослабли, когда национальные движения реализовали многие свои политические цели [1]. Этническое большинство России, напротив, было пассивно в начале 1990-х и активизировалось к концу указанного десятилетия [1]. После экономического кризиса 1998 г. и особенно после серии террористических актов в городах России, начала «второй чеченской войны» рост ксенофобии стал стремительным и неудержимым. Вначале устойчивый рост проявлялся только в динамике античеченских настроений, а после 2000 г. распространился на многие другие разновидности этнических фобий [7]. С конца 1990-х годов возрастает активность русских националистических организаций. Скинхедов в 1991 г. в стране начитывалось буквально несколько десятков человек, в 2001 г., по данным правоохранительных органов, их число уже превысило 10 тыс., а в 2004 — 33 тыс. [1]. Быстро стала расти и радикально-националистическая установка «Россия для русских». Ее в 1998 г. поддерживало полностью или частично 45% опрошенных и в 2002 г. уже 55% опрошенных [1].
Многие социологи обращают внимание на состояние ксенофобии в России и предостерегают об опасности ее дальнейшего роста. В.И. Мукомель отмечает, что и власти, и политики, и СМИ сегодня делают акцент преимущественно на негативных последствиях притока иммигрантов и формировании «новых диаспор», что оказывает воздействие на общественное мнение: обыватель начинает верить, что ужесточение миграционной политики — во благо общества и его лично [5]. СМИ скорее способствуют, чем препятствуют распространению национал-радикализма. Сегодня в СМИ появляются публикации, доказывающие, что феномен скинхедов якобы просто выдуман правозащитниками по подсказке и за деньги Запада. Подобные взгляды распространяются во всех слоях общества, включая и представителей власти и структур охраны правопорядка [7].
В борьбе с дальнейшим распространении ксенофобских и радикальных настроений бы мог помочь плюрализм общественного мнения. Но в России начиная с конца 1990-х годов государство ограничивает плюрализм мнений, передаваемых общественности через СМИ. Об этом свидетельствуют различные зарубежные и отечественные отчеты [20; 11].
Что касается дискурса публичной политики, он сегодня четко структурирован. Правые, либеральные политики занимают позицию с акцентом на соблюдение прав мигрантов, активной миграционной политики по привлечению иммигрантов, исходя из долгосрочных экономических и демографических интересов России. Левые, национал-патриоты, более озабоченные социальными последствиями миграций, являются сторонниками жесткой линии в области иммиграционной политики. В отличие от национал-патриотов, коммунисты не педалируют национальный вопрос — не обвиняя «иных», а апеллируя к русскому народу [5]. Что касается правящей партии, ситуацию хорошо иллюстрирует факт, что тема иммиграционной политики отсутствовала, например, в ее предвыборной кампании в парламент в 2007 г. В нынешней ситуации в публичной политике нет противовеса высказываниям национал-патриотов, что способствует только распространению радикальных идей.
Есть даже предположение, что правящие публичные политики используют ксенофобские и националистские настроения граждан — избирателей. Э.А. Паин считает, что росту оппозиции «мы — они», «большинство — меньшинство» в России способствовало сложившееся к концу 1990-х годов представление о государственной политике, как несправедливой, направленной на поддержку одних этнических общностей в ущерб другим [8]. Поэтому во второй половине 1990-х годов, когда уже не было серьезных проявлений сепаратизма (за исключением сепаратизма в Чечне), когда федеративная система была достаточно устойчивой, официальная политика была направлена на ужесточение «вертикали власти», ориентирована не столько на решение проблемы федеративных отношений, сколько на формирование позитивных настроений большинства электората. Не только президент, но и партии, общественные организации, практически ориентированные ученые, пресса — все наперегонки устремились «обслужить новые общественные настроения» [8]. И такая политика действительно нашла поддержку среди граждан: 65% россиян считают, что нынешний курс направлен на защиту интересов русских, их национальных ценностей, традиций. Только 15% россиян хотели бы видеть большую защиту интересов этносов и иммигрантов [10].
Неудивительно, что огромное количество политических деятелей пытается играть на негативных этнических стереотипах [7.] Очень похоже, что поведение государства — одна из основных причин роста этно-ксенофобии в обществе в целом [1]. Постепенный приход национал-радикалов в мейнстрим становится просто неизбежным и ограничивается преимущественно степенью их готовности к такому переходу. Чем меньше люди, не являющиеся этно-националистами, отделяют себя от таковых, тем более легитимным становится этно-национализм [1].
У России есть шанс воспользоваться опытом других стран, есть шанс избежать самых тяжелых ошибок, которые допустили Франция, Германия и Великобритания. В общих чертах это может означать уклонение от сегрегации и построение политики, состоящей из мультикультурализма и ассимиляционизма, адаптированных для специфики России.
Нынешнее положение, в котором находится Россия, не вызывает оптимизма. Если правящие элиты скоро не примут всерьез нынешнюю динамику развития ксенофобии, националистской идеологии и не попытаются с ней бороться, можно предположить, что произойдет дальнейшее обострение обстановки. Такое обострение может проявиться во многих формах: в общественных беспорядках, преступности, насилии и т.д. Можно также ожидать ответную реакцию со стороны оскорбленных этносов, обратное возрождение националистических движений, которые ослабли во второй половине 1990-х. гг. Заново появившиеся требования автономности могли бы стать действительной угрозой целостности России и привести к дестабилизации во многих регионах России. Это, скорее всего, более пессимистические прогнозы, но в любом случае решение проблемы будет необходимо тем же правящим элитам, только через определенное время. И как минимум значительно усложнит осуществление какой-нибудь систематической миграционной политики. Поэтому откладывание решения проблем, или даже участие в их обострении, которое можно наблюдать в настоящее время, оказывается безответственным. Тем более, что стабильность России влияет не только на ее граждан, но существенно содействует стабильности всего мира.
ЛИТЕРАТУРА
1.      Верховский А.М. Зарубежный опыт профилактики и противодействия распространения ксенофобий: Можно ли сбить национал-радикальную волну в России?//Толерантность против ксенофобии/Под ред. В.И. Мукомеля, В.И. и Э.А. Паина. -М., 2005.    
2.      Дробижева Л.М. Этничность в современном обществе//Мир России. -2001. -№ 2.    
3.      Куликов К.И. Кому выгодна ксенофобия. -Ижевск, 1996.    
4.      Мацковский М. Толерантность как объект социологического исследования//Век толерантности. -2002. -№ 3-4.    
5.      Мукомель В.И. Миграционная политика России. -М., 2005.    
6.      Общественное мнение 2007. -М., 2007.    
7.      Паин Э.А. Ксенофобия и этнополитический экстремизм в России: О причинах неэффективности противодействия//Толерантность против ксенофобии/Под ред. В.И. Мукомеля, В.И. и Э.А. Паина. -М., 2005.    
8.      Паин Э.А. Этнополитические маятники в постсоветской России//Куда пошла Россия? Итоги социетальной трансформации/Под ред. Т.И. Заславской. -М., 2003.    
9.      Петрищев В.Е. Ксенофобия, национализм и экстремизм в современном обществе//Мир и согласие. -2007. -№ 4 (33).    
10.      Пресс-выпуск № 603. Россия для русских -идея для всех? [Электронный ресурс] -Электрон. дан.: ВЦИОМ. Москва. 2006 -Режим доступа: http://wciom.ru/arkhiv/tematicheskii-arkhiv/item/single/3772.html?no_cache=1&cHash=d130cdae66&print=1, свободный. -Загл. с экрана.    
11.      Стонер-Вайсс К. Страны на распутье. 2008. Российская Федерация. -Freedomhouse, 2008.    
12.      Alexander J. Ústřední solidarita, etnická okrajová skupina a sociální diferenciace//Etnická různost a občanská jednota. Ed.by Marada.    
13.      Baršová A. Barša P. Přistěhovalectví a liberální stát. Imigrační a integrační politiky v USA, západní Evropě a Česku. Mezinárodní politologický ústav. -Brno, 2005.    
14.      Dimitrová М. Чехи и толерантность [Электронный ресурс]-Электрон. дан.: CVVM AVČR -Режим доступа: http://www.cvvm.cas.cz/upl/zpravy/100780s_ov80430.pdf, свободный. -Загл. с экрана.    
15.      Discrimination in the European Union. Special Eurobarometer 263//TNS Opinion & Social. 06.07. 2006. European Commission, 2007.    
16.      Gellner E. Nacionalismus. -Brno, 2003.    
17.      Graeme H. Migration in the Asia-Pacific region с.10 National Centre for Social Applications of GIS 2005. [Электронный ресурс] -Электрон. дан.: IOM -Режим доступа: http://www.iom.int/jahia/webdav/site/myjahiasite/shared/shared/mainsite/policy_and_research/gcim/rs/RS2.pdf, свободный. -Загл. с экрана.    
18.      Intercultural dialogue in Europe. Flash Eurobarometer 217//The Gallup Organization. 11.2007. -European Commission, 2007.    
19.      Mughan A., Paxton P. Anti-Immigrant Sentiment, Policy Preferences and Populist Party Voting in Australia//British Journal of Political Science. -Vol. 36. -№ 2. -Р. 341-358. -Cambridge University Press, 2006.    
20.      Orttung R.W. Nations in Transit. Russia 2006. -Freedomhouse, 2007.    
21.      Shields J.G. The Sarkozy Effect: France's New Presidential Dynamic//Georgetown Journal of International Affairs. -Winter 2008. -9. -1. Academic Research Library pg. 103 [Электронный ресурс] -Электрон. дан.: CVVM AVČR -Режим доступа: http://proquest.umi.com/pqdweb?index=8&did=1536990311&SrchMode=1&sid=6&Fmt=6&VInst=PROD&VType=PQD&RQT=309&VName=PQD&TS=1227256439&clientId=45231, подписка. -Загл. с экрана.

Таможенный союз и экономическая интеграция в рамках ЕВРАЗЭС

В современном глобализующемся мире торговля играет все более значимую роль в качестве связующего элемента между странами. В XXI в. международная торговая система стоит перед лицом новых вызовов: замедление темпов роста мировой экономики; проблемы глобального управления и развития Всемирной торговой организации; риск нового витка протекционизма в торговой политике стран и активное развитие региональной интеграции.
Исторический опыт развития мировой экономики показывает, что создание союзов, группировок, блоков, ассоциаций, объединяющих страны, происходило ради достижения общих значимых целей. Как правило, возникновение торгово-экономических и политических объединений сопровождается интенсификацией взаимодействия стран-участниц по всем направлениям хозяйственной деятельности.

Эмблема ЕврАзЭс

Международная экономическая интеграция проходит различные стадии развития. Начальная стадия характеризуется принятием одной страной заверений другой в соблюдении стандартов качества, безопасности и иных требований. Следующая стадия — изменение методов государственного регулирования в разных странах в результате международного соглашения с целью добиться их сходства или сопоставимости. Самая высокая стадия международной интеграции предполагает унификацию основ экономической политики стран: условия конкуренции, технические нормы, экологические стандарты, размер и направления субсидий, монетарные и фискальные меры, регулирование деятельности финансовых институтов, согласование законодательства.
Факторы развития экономической интеграции имеют не только экономический, но и политический характер, причем на различных этапах этого процесса их значение и соотношение менялось [см.: Стрелкова, с. 187].
Важную роль в модернизации российской экономики, как и экономики других стран, повышении степени переработки сырья и диверсификации экспорта играет международная экономическая региональная интеграция. Данная форма регионального сотрудничества включает развитие международной производственно-технологической и научно-технической кооперации, торгово-экономических и валютно-финансовых связей, создание различных межгосударственных объединений политического и экономического характера, региональных экономических группировок — зон свободной торговли, таможенных союзов, экономических и валютных союзов. Кроме широко известного Европейского союза (ЕС), существует несколько блоков интеграционного характера, которые могут быть отнесены к примерам региональной интеграции: АСЕАН, АТЭС, ЕАСТ, ЕС, МЕКОСУР, НАФТА, СНГ [см.: Абдишев, с. 61—62].

СНГ, история и страны-члены

Опыт государств — участников СНГ позволил запустить многоуровневую и разноскоростную интеграцию в постсоветском пространстве, создать такие востребованные форматы сотрудничества, как Союзное государство Белоруссии и России, Организацию договора о коллективной безопасности (ОДКБ), Евразийское экономическое сообщество, Таможенный союз (ТС) Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации— ядра Единого экономического пространства (ЕЭП), функционирование которого началось с 1 января 2012 г. [см.: Кокшаров, с. 9—10].
Пакет документов по созданию Единого экономического пространства в рамках ЕвразЭС, включающий 17 соглашений, был подписан в ноябре — декабре 2010 г. и ратифицирован тремя государствами — Белоруссией, Казахстаном и Россией.
По итогам заседания 18 октября 2011 г. Совета глав правительств стран — членов СНГ был подписан Договор о зоне свободной торговли, который предусматривает сведение к минимуму исключений из номенклатуры товаров, к которым применяются импортные пошлины, а экспортные пошлины должны быть зафиксированы на определенном уровне в целях последующей поэтапной отмены. Договор о зоне свободной торговли заменил больше ста двусторонних документов, регламентирующих режим свободной торговли на пространстве СНГ.

Единое экономическое пространство

ЕЭП базируется на принципе четырех свобод — свободы движения 1) товаров, 2) услуг, 3) капитала и 4) рабочей силы. В качестве примера можно отметить, что выпуск промышленной продукции в рамках ЕЭП в настоящее время составляет более 1 трлн долл. США, сельскохозяйственной — 100 млрд долл. США и розничный товарооборот — 500 млрд долл. США. По мировым запасам нефти доля ЕЭП составляет 9 %, природного газа — 25 %, в экспорте сырья — 11 %, экспорте энергоносителей — 14 %, мировом ВВП — 2,7 %, мировом экспорте — 4 % и населении — 2,4 %. На ЕЭП приходится более 80 % внешнего и более 70 % внутреннего товарооборота стран — членов СНГ [см.: Смирнов, с. 2].
В связи с переходом на новый уровень интеграционных процессов возрастает роль и наднационального органа, которым до конца 2011 г. являлась Комиссия Таможенного союза ЕвразЭС. Для обеспечения эффективного и качественного функционирования ТС и ЕЭП президентами Белоруссии, Казахстана и России 18 ноября 2011 г. был подписан договор, учреждающий Евразийскую экономическую комиссию (ЕЭК). Этим договором предусматривается создание единого постоянно действующего регулирующего наднационального органа — Таможенного союза и Единого экономического пространства, а также определяются общие принципы ее функционирования. Основной задачей Евразийской экономической комиссии является обеспечение условий функционирования и развития Таможенного союза и Единого экономического пространства, а также выработка предложений в сфере интеграции в рамках ТС и ЕЭП. В целях реализации полномочий, переданных Комиссии в соответствии с международными договорами, заключенными в рамках формирования Таможенного союза и Единого экономического пространства, Договором об учреждении ЕЭК предусматривается создание Совета Комиссии и Коллегии Комиссии, определяются порядок их формирования и принятия решений, функции и полномочия, а также порядок формирования и деятельности департаментов Комиссии, осуществляющих обеспечение ее деятельности.
Экономическим операторам трех стран в рамках Единого экономического пространства предоставляется национальный режим, т. е. одинаковые с резидентами государства — участника ЕЭП правила работы (в сферах и на условиях, предусмотренных действующими соглашениями). В области осуществления государственных закупок также будет предоставлен национальный режим с учетом переходных периодов, обозначенных соответствующим Соглашением. В полном формате заработал с 1 января 2012 г. Суд ЕвразЭС, формируются в установленные сроки Антикризисный фонд и Центр высоких технологий ЕвразЭС.

Экономический потенциал стран ЕЭП

В начале двадцать первого века, до начала мирового финансового кризиса, Российская Федерация опережала другие страны мира по темпам роста внешней торговли товарами и услугами, за исключением Китая, который имел более высокие темпы прироста товарного экспорта, и Индии, быстрее наращивающей импорт услуг. Товарный обмен с различными странами оказывал очевидное позитивное воздействие на национальную экономику: экспорт обеспечивал от одной трети до двух пятых прироста валового внутреннего продукта (ВВП), импорт приносил почти половину товарных ресурсов розничной торговле, таможенные платежи — более двух пятых доходов федеральному бюджету [см.: Оболенский, с. 5].
В основе высокой динамики экспорта и импорта в предкризисные годы лежали разные факторы: экспорт увеличивался главным образом благодаря росту мировых цен на основные вывозимые Россией товары, а импорт — прежде всего в результате расширения внутреннего платежеспособного спроса со стороны производственного сектора и домашних хозяйств. Физический объем экспорта вырос к началу кризиса в 1,6 раза, а импорта — в 5,7 раза. Средние цены по экспорту увеличились в 2,8 раза, тогда как по импорту — в 1,4 раза. В ходе кризиса экономическая ситуация существенно изменилась. Россия потеряла лидирующие позиции в сфере международного торгового обмена, оказавшись одной из первых стран по величине сокращения торговли товарами и услугами. Так, по данным Всемирной торговой организации (ВТО), отечественный экспорт товаров в 2009 г. уменьшился по стоимости на 36 % по сравнению с предыдущим годом, экспорт услуг — на 17 % соответственно. Импорт товаров сократился на 34 %, услуг — на 19 %. В 2010 г. экспорт товаров и услуг составили только 85 % к уровню 2008 г., а импорт — 87,4 % соответственно. В период кризиса наша страна понесла значительные потери вследствие ухудшения условий торговли. Подсчеты показывают, что в предкризисные годы (2003—2008) при росте мировых цен Россия выиграла на экспорте 310,8 млрд долл. США и проиграла на импорте 85,5 млрд долл. США, получив общий суммарный выигрыш 225,3 млрд долл. США (3,9 % ВВП за эти годы). В 2009 г. при падении мировых цен она сэкономила на импорте 1,7 млрд долл. и проиграла на экспорте 152,8 млрд долл., т. е. потеряла от изменения условий торговли 151,1 млрд долл., или 12,4 % ВВП. Вместе с тем в 2011 г. в России произошли позитивные изменения, и предкризисные показатели были превышены в определенном размере [см.: Оболенский, с. 6].
О поступательном экономическом развитии России в условиях Таможенного союза и Единого экономического пространства ЕвразЭС свидетельствует ряд макроэкономических итогов 2011 г.
Так, ВВП Российской Федерации в 2011 г. вырос на 4,2 %, промышленное производство — на 4,7 %. По динамике данных показателей Россия заняла 3-е и 4-е места в мире. По росту ВВП Российская Федерация уступила лишь Китаю (9,5 %) и Индии (7,8 %), а по темпам развития промышленного производства Россию обогнали только Китай, Индия и Германия. В еврозоне рост ВВП составил 1,5 % и в США — 1,6 %. Бюджет Российской Федерации в 2011 г. исполнен с профицитом 0,8 % валового внутреннего продукта. Например, в еврозоне дефицит бюджета в минувшем году составил 6,2 %, в США — 9,6 %. На третьем месте в мире Россия находится по уровню международных резервов, которые по итогам прошлого года превысили 500 млрд долл. США (на 5 млрд долл. больше прогноза ЦБ России). Средства Фонда национального благосостояния в 2011 г. достигли 2,79 трлн рублей, Резервного фонда — 1,893 трлн рублей. Инфляция в 2011 г. в России была на уровне 6,1 % — это лучший результат за последние 20 лет. Для сравнения: в Индии инфляция составила 9%, в Китае — 5,4 %, Бразилии — 6,3 %, Великобритании — 4,5 %, США — 3,5 %. Госдолг России по состоянию на конец декабря 2011 г. составил 10,4 % ВВП, внешний долг — 2,5 %. В законе о трехлетнем федеральном бюджете РФ прописан рост внешнего долга с 48,4 млрд долл. США на конец 2012 г. до 69 млрд долл. США на конец 2014 года. Уровень безработицы по итогам прошлого года ориентировочно составит порядка 6,2—6,5 % [см.: Стенограмма заседания Правительства РФ].
Формирование Таможенного союза Республики Беларусь, Республики Казахстан и Российской Федерации является одним из ярких примеров экономической интеграции на постсоветском пространстве. По данным Всемирного банка Таможенный союз в рамках ЕвразЭС объединяет более 60 % населения всего постсоветского пространства, в нем производится свыше 85 % валового внутреннего продукта всех стран — членов СНГ, а также на ТС приходится более 80 % внешнеторговых операций постсоветских государств. Показатели экономического потенциала стран Таможенного союза в рамках ЕвразЭС в 2010 г. представлены в табл. [см.: Гайтерова, Ковалев, Сурнина, с. 67].

Странам-партнерам важно реализовать преимущества членства в Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве. По оценкам экспертов, создание ТС и ЕЭП может обеспечить прирост валового внутреннего продукта к 2015 г. до 15 %. Сформирован колоссальный рынок с более чем 165 миллионами потребителей, совокупным валовым внутренним продуктом в размере 2 трлн долл. США, общим объемом промышленной продукции около 600 млрд долл. США [см.: Мустакимов, с. 12].
В рамках ЕЭП поставлена амбициозная задача — завершение к 1 января 2015 г. кодификации международных договоров, составляющих нормативно-правовую базу Таможенного союза и Единого экономического пространства, и на этой правовой основе создание Евразийского экономического союза. Данная работа будет включать различные аспекты, в том числе договоренности по следующим направлениям:
—    сбалансированная макроэкономическая, бюджетная и конкурентная политика;
—    структурные реформы рынков труда, капиталов, товаров и услуг;
—    создание евразийских сетей в сфере энергетики, транспорта и телекоммуникаций.
Новый интеграционный проект — Евразийский экономический союз — в недалеком будущем вполне может стать одним из главных и авторитетнейших политических центров влияния на мировой арене. При этом на данном этапе Таможенный союз и Единое экономическое пространство уже являются очень важными интеграционными проектами, приносящими дивиденды странам-участницам. В подтверждение этого можно привести такие факты, как расширение общего рынка, повышение его конкурентоспособности и привлекательности, увеличение инвестиций, а также получение в конечном счете различного рода выгод, преференций странами — участницами ТС и ЕЭП.
Под знаком происшедших определенных положительных изменений в государствах — участниках Таможенного союза усилились интеграционные тенденции и в других странах — членах СНГ, где объемы взаимной торговли в общем объеме их внешнеторгового оборота, несмотря на кризисные явления 2008—2009 гг. в целом поддерживались на достаточно высоком уровне.
ЕЭП на любом этапе своего формирования и функционирования остается открытым для присоединения других государств, разделяющих цели и принципы формирующегося Союза и готовых к их совместной реализации. Для усиления своих позиций в СНГ и расширения влияния в мире Таможенный союз нуждается в привлечении к сотрудничеству новых государств. В рамках Таможенного союза и Единого экономического пространства необходимо поступательное движение, с планомерным ускорением, к которому должны быть готовы все участники ТС и ЕЭП, и в то же время привлечение новых стран к союзу необходимо для дальнейшего расширения и углубления процессов интеграции. Однако возможно это лишь при полной готовности и желании других государств активно сотрудничать на взаимовыгодной основе.

ЕВРАЗЭС, инфографика

Российская сторона готова к усилению и углублению интеграции со всеми региональными проектами, будь то ЕС, БРИКС, страны АСЕАН или другие региональные объединения, при условии их открытости и равноправного партнерского диалога. При этом можно отметить, что с учетом международного опыта любая экономическая интеграция сопровождается различного рода проблемами и трудностями, которые, как показывает мировая практика, проще преодолеть совместными усилиями заинтересованных сторон, объединив ресурсы и используя на взаимовыгодной основе имеющийся политический и экономический потенциал. Так, Белоруссия, Казахстан и Россия могут получить гораздо больший результат от экономической интеграции в случае присоединения к ТС и ЕЭП Украины.

Единое экономическое пространство и Украина: эффект присоединения

Специалисты (эксперты) Евразийского банка развития оценили макроэкономический эффект интеграции России, Беларуси и Казахстана в Единое экономическое пространство с возможным последующим присоединением Украины. Интеграция в рамках Единого экономического пространства к 2030 г. может дать ежегодный прирост валового внутреннего продукта России на 75 млрд долл., Белоруссии — на 14 млрд долл. и Казахстана — на 13 млрд долл. США в ценах 2010 г. Указанные цифры отражают возможный прирост ВВП трех стран — участниц ЕЭП по сравнению с показателями, которые могли бы быть у них в условиях отсутствия экономической интеграции. Результат (эффект) возможной экономической интеграции с Украиной может составить порядка 14 % валового внутреннего продукта для Белоруссии, 6 % ВВП — для Украины, 3,5 % ВВП — для Казахстана и 2% ВВП — для России. При этом суммарный накопленный эффект от создания ЕЭП для его участников без присоединения к нему Украины за период 2011—2030 гг. будет оцениваться в 900 млрд долл. (в ценах 2010 г.), а при присоединении Украины — более чем в 1,1 трлн долл. США [см.: Якорева; Эффект интеграции].
Однако пока решения Украины мотивированы скорее политическими, чем экономическими, факторами и существует направленность более в европейскую сторону, чем в ЕЭП. Хотя с экономической точки зрения, по глубокому убеждению экспертов, интеграционный проект с Таможенным союзом Украине гораздо более выгоден как с точки зрения сохранения промышленного потенциала, обеспечения природным газом и энергоресурсами по согласованным ценам, развития и доступа к общему рынку, так и в части своей специализации в экономике, чем развитие более плотной интеграции с ЕС.
Тем не менее развитие внешних связей — это выбор Украины. Дальнейшее развитие ситуации зависит и от того, как будут реализовываться интеграционные проекты. Если все будет идти согласно обоснованным прогнозам эффективно и привлекательно, то ситуация с Украиной может повернуться и в обратную сторону. Важно отметить, что позитивный эффект от интеграции возникает тогда, когда уровни экономического и технологического развития стран достаточно близки. А если есть значимые разрывы в уровне жизни, доходах, технологиях, возможны проблемы: для менее развитой страны возникает ситуация растущего импорта. При этом возможности экспорта, как правило, невелики из-за технологических барьеров. Приведенные расчеты экспертов это подтверждают и аргументируют преимущества более тесного сотрудничества стран в рамках ТС и ЕЭП.

Структура ЕВРАЗЭС

Присоединение Киргизии к ЕЭП

Несмотря на ряд нерешенных проблем, создание ТС и ЕЭП тремя ведущими государствами СНГ в конечном счете дало достаточно мощный импульс активизации интеграционных процессов на всем постсоветском пространстве. Так, например, о желании присоединиться к ТС и ЕЭП заявило руководство Киргизии. Рабочая группа Евразийской экономической комиссии приняла решение рассмотреть в двухнедельный срок проект плана мероприятий по вопросу присоединения Киргизской Республики к Таможенному союзу и Единому экономическому пространству.
Проектом плана мероприятий предусматривается осуществление всеобъемлющей работы, в том числе:
—    проведение анализа национального законодательства Киргизской Республики и ее международных договоров на соответствие договорно-правовой базе ТС и ЕЭК;
—    рассмотрение условий членства Киргизии в ВТО, торгового сотрудничества с третьими странами и торговли отдельными видами товаров, сравнение обязательств Киргизии перед ВТО с обязательствами, принятыми государствами — членами ТС;
—    изучение и обобщение результатов оценки экономического эффекта и последствий присоединения Киргизии к договорно-правовой базе ТС и ЕЭП как для самой Киргизии, так и для стран — членов ТС [см.: Жадан; Присоединение Киргизии к ТС и ЕЭП].
По мнению отдельных казахстанских аналитиков Центра гуманитарно-политической конъюнктуры, в случае вступления Кыргызской Республики в Таможенный союз и Единое экономическое пространство Республика Казахстан может оказаться под угрозой возникновения определенных проблем. Включение Кыргызстана в ТС и ЕЭП в первую очередь несет выгоду Республике Беларусь, Российской Федерации и самой киргизской стороне. Казахстан же в этой ситуации окажется в роли буфера, который будет сдерживать и фильтровать некоторые негативные последствия для Белоруссии и России в ущерб себе. Среди таких отрицательных результатов следует отметить неминуемое увеличение миграции киргизских граждан в Россию через территорию Казахстана, что вполне может сказаться на росте преступности, увеличении потока контрабанды и возникновении других аналогичных проблем. Эксперты также высказали мнение, что взятие под контроль Российской Федерацией киргизских водохранилищ не решит все водоэнергетические проблемы Кыргызской Республики, даже наоборот, может их усугубить. В заключение аналитики выразили убежденность, что принятие Киргизии в интеграционные проекты на постсоветском пространстве, такие как ТС и ЕЭП, необходимо лишь после урегулирования ключевых проблем, с учетом интересов и выгоды всех стран-участниц, во избежание проблем и разногласий в будущем [см.: Алияров; При вхождении Киргизии в ТС...].
Таджикистан, Узбекистан и Таможенный союз
Следующая страна после Кыргызстана, которая, возможно, присоединится к Таможенному союзу, будет Республика Таджикистан. При этом Таджикистан сможет присоединиться к Таможенному союзу и Единому экономическому пространству только после Киргизии в силу отсутствия общих государственных границ с государствами — участниками ТС и ЕЭП.
Присоединение к ТС и ЕЭП даст гарантию беспошлинного доступа таджикской продукции на рынок Таможенного союза и обеспеченного источника импорта нефтепродуктов, древесины, зерна и других основных товаров, важных для экономики Республики Таджикистан, а также принесет примерно 400 млн долл. США в год выгоды от импорта ГСМ для частного сектора и потребителей. Вместе с тем, согласно подсчетам ряда экспертов, Таджикистан может потерять значительную часть сборов от ввоза-вывоза продукции внешней торговли. Так, до 46 % общего объема налоговых поступлений в Республике Таджикистан собирается на границе. Это и таможенные пошлины, и НДС, и акцизы. С позиции экономики для Таджикистана — страны, сильно зависящей от экспорта рабочей силы и импорта ключевых товаров и услуг из России и Казахстана, — вступление в ТС скорее несет больше выгод, чем потерь.
Другим серьезным препятствием для вступления в Таможенный союз Таджикистана все еще остается соседний Узбекистан — страна с крайне закрытой и протекционистской экономической и торговой политикой. Все основные торговые пути экспорта и импорта из Республики Таджикистан в настоящий момент проходят через Республику Узбекистан. При этом Узбекистан, придерживаясь среднего уровня тарифной ставки в19%, которая по ряду наименований продукции доходит до 70—100 %, фактически ведет необъявленную торговую войну с Таджикистаном. В результате так называемого селективного торгового эмбарго несут огромные потери частный сектор, стратегические проекты, зависящие от импорта стройматериалов и оборудования, страдают потребители. Бремя высоких поборов на границе, частого повышения стоимости транзита, безнаказанного хищения грузов импортеров и экспортеров в конце концов сказывается в целом на себестоимости товаров и продуктов в республике [см.: Каримов; Таджикистан и ТС...].
Узбекистан до сих пор не проявляет активной заинтересованности в присоединении к интеграционному блоку Белоруссии, Казахстана и России. Сосед Узбекистана, Туркменистан, последнее время также не высказывается положительно по вопросу вступления в ТС и ЕЭП. Ранее Туркменистан пошел на экономические трудности, только чтобы сохранить свою независимость. Неясно, как долго Туркменистан и Узбекистан смогут противостоять вступлению в Таможенный союз, но их определенное сопротивление скорее всего будет недолгим в силу объективных причин. Если большинство стран Центральной Азии будут в конечном счете находиться в союзе, оставаться за пределами этой активно развивающейся, влиятельной международной организации будет достаточно трудно экономически и политически. [см.: Калинина; Таможенный союз России в Средней Азии.].

ВТО и Единое экономическое пространство

Российская Федерация в 2012 г. может стать полноправным членом Всемирной торговой организации. Для партнеров России по ТС и ЕЭП Беларуси и Казахстана данный факт означает, что иностранные товары будут беспрепятственно попадать на белорусский и казахстанский внутренние рынки.
Россия смогла оговорить серьезные защитные меры как для своего внутреннего рынка, так и для рынка Таможенного союза и Единого экономического пространства в целом. Однако у ряда белорусских и казахстанских экономистов вызывает вопросы то обстоятельство, что их страны по факту открыли свои рынки для импорта из стран ВТО, но при этом не получили никаких преимуществ для своего экспорта в эти страны. Эта проблема наиболее актуальна для производителей Белоруссии: страны ЕС и США постоянно применяют защитные меры, вводят антидемпинговые санкции и квоты на поставки белорусской продукции. К тому же 12 октября 2011 г. Советом Федерации РФ был одобрен федеральный закон «О ратификации Договора о функционировании Таможенного союза в рамках многосторонней торговой системы», который устанавливает приоритет обязательств России в рамках ВТО перед ее обязательствами в рамках Таможенного союза.
Выход здесь видится в том, что Россия как член Всемирной торговой организации, страна, имеющая одну из крупнейших экономик в Европе, в ближайшем будущем должна будет содействовать скорейшему присоединению Белоруссии и Казахстана к данной международной организации. Существует множество причин, которые препятствуют белорусской стороне влиться в данный процесс быстрее. В связи с этим Республика Беларусь и Российская Федерация в конце 2011 г. подписали декларацию о взаимном сотрудничестве «в рамках помощи Беларуси по вступлению в ВТО». Российская сторона будет способствовать снятию политических препятствий на пути организации переговорного процесса белорусской стороны в ВТО. Также Россия взяла на себя обязательства оказать возможное содействие Казахстану, чтобы эта страна так же скорее присоединилась к ВТО [см.: Суриков; Россия поможет Беларуси и Казахстану.].
Принятое решение о формировании ТС и ЕЭП потребовало тщательных усилий и кропотливой работы по урегулированию в договорно-правовой сфере сотрудничества, что позволило в короткие сроки начать функционирование интеграционных проектов. Вполне можно полагать, что Таможенный союз развивается в определенной мере по пути Евросоюза и может выйти за пределы Европы. Белоруссия, Казахстан и Россия прошли совместно такой сложный путь за эти годы, что это вполне напоминает ЕС, когда он был образован 15 государствами.
При этом Российская Федерация вместе со странами-партнерами не планирует замыкаться только на Таможенном союзе и Едином экономическом пространстве, а зона свободной торговли с ЕС не является окончательной целью. Так как Россия объединяет в себе и европейский трек, и азиатский, то в случае усиления взаимодействия с ТС и ЕЭП скорее всего тот же ЕС будет создавать себе новую основу для развития.
Российская Федерация также намерена активнее двигаться дальше на Восток. В 2012 г. Россия председательствует в форуме Азиатско-Тихоокеанского экономического сотрудничества и по праву председателя попытается проложить мосты от общих экономических интересов ЕС, ТС и ЕЭП к тем всесторонним интересам, которые сейчас наиболее важны для государств Азиатско-Тихоокеанского региона.
У российского государства здесь открываются новые возможности, чтобы взаимодействовать со всеми этими «операторами» и вырабатывать новые подходы. Россия будет по-прежнему базироваться на правилах Всемирной торговой организации, но при этом планирует уже искать нечто новое, что позволит российской экономике становиться еще более сильной в глобальном мире.
Активизация интеграционных процессов в рамках ЕвразЭС является частью политики экономического развития, ориентированной на выход из сырьевой ловушки и становление на путь инновационной экономики. Эта политика предполагает активизацию сохранившегося научно-производственного потенциала, восстановление и развитие имеющихся воспроизводственных контуров изготовления высокотехнологической продукции с высокой добавленной стоимостью, широкую кооперацию и специализацию в области промышленности и сельского хозяйства [см.: Глазьев; Зачем нужен Таможенный союз?].
На современном этапе, когда Россия и другие государства ЕвразЭС стремятся перейти на инновационный путь развития, вырваться из зависимого положения доноров сырьевых ресурсов, вернуться в мир развитых стран с высокотехнологическими производствами и диверсифицированной экономикой, восстановление единого экономического пространства и устранение пограничных барьеров на пути развития кооперации и специализации производства является объективной необходимостью.
ТС и ЕЭП являются в определенной мере примером того, как страны-союзники в результате взаимной поддержки и уступок развиваются на благо своих народов, повышают устойчивость национальных экономик в условиях усиливающейся глобальной региональной конкуренции, вносят свой вклад в устойчивое развитие мировой экономики в целом.
Можно констатировать, что интеграционный проект Евразийский экономический союз не будет ни новым СССР, ни заменой СНГ, а должен стать эффективной «связкой» между Европой и Азиатско-Тихоокеанским регионом с тесной координацией экономической и валютной политики. Создание ЕЭС требует от стран — участников ЕЭП четкой координации действий во всех основных сферах деятельности, определения конкретных направлений, целей, механизмов и этапов реализации данного проекта.
Дальнейшие перспективы России в СНГ и мире сегодня больше всего зависят от выбора правильного пути интеграционного развития в условиях развивающейся конкурентной глобальной экономики, а также эффективности, результативности поэтапного перехода на более высокий уровень международной экономической региональной интеграции.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1.      Абдишев Б. Т. Таможенный союз трех стран как фактор формирования и развития международной экономической региональной интеграции//Рос. внешнеэконом. вестн. 2011. № 3. С. 61-62.    
2.      Алияров Е. О. При вхождении Киргизии в Таможенный союз Казахстан столкнется с проблемами [Электронный ресурс]. URL: http://evrasoyuz.ru/pri-vxozhdenii-kirgizii-v-tamozhennyj-soyuz (дата обращения: 24.04.2012).    
3.      Гайтерова О. А., Ковалев В. Е., Сурнина Н. М. Актуальные вопросы внешнеторгового сотрудничества на евразийском пространстве//Управленец. 2012. № 1/2 (29/30). С. 67.    
4.      Глазьев С. Ю. Зачем нужен Таможенный союз? [Электронный ресурс]. URL: http://www.evrazes-bc.ru/news/view/1132 (дата обращения: 24.04.2012).    
5.      Жадан E С. Присоединение Киргизии к ТС и ЕЭП рассмотрят в ближайшие две недели [Электронный ресурс]. URL: http://www.rg.ru/2012/05/14/kirgizia-anons.html (дата обращения: 14.05.2012).    
6.      Калинина О. Б. Таможенный союз России в Средней Азии невозможно предотвратить (Stratfor, США) [Электронный ресурс]. URL: http://www.rodon.org/polit-120221103225 (дата обращения: 21.02.2012).    
7.      Каримов Б. X. Таджикистан и ТС: плюсы и минусы [Электронный ресурс]. URL: http://www.comment-resp.com/comment/showtopic/12265 (дата обращения: 02.11.2011).    
8.      Кокшаров В. А. Многоуровневая интеграция в постсоветском пространстве//Изв. Урал. гос. ун-та. Сер. 2. Гуманитар, науки. 2011. № 4 (96). (С. 9-17).        
9.      Мустакимов Р. Р. О «косвенных» особенностях интеграции//Таможня. 2011. № 6 (269). С. 12.    
10.      Оболенский В. П. Глобальный кризис и внешняя торговля России//Рос. внешнеэконом. вестн. 2012. № 1. С. 5-6.    
11.      Россия в цифрах. 2011: крат. стат. сб./Росстат. М., 2011. С. 541.    
12.      Смирнов В. Е. ЕЭП и перспективы его развития//Бюл. иностр. коммерч. инф. 2012. № 5 (9849). С. 2.    
13.      Стенограмма заседания Президиума Правительства Российской Федерации 12 января 2012 г. [Электронный ресурс]. URL: http://premier.gov.ru/events/news/17730 (дата обращения: 13.01.2012).    
14.      Стрелкова И. А. Мировая экономика: учеб. пособие. М., 2011.    
15.      Суриков А. А. Россия поможет Беларуси и Казахстану вступить в ВТО [Электронный ресурс]. URL: http://ru.democraticbelarus.eu/node/2936 (дата обращения: 06.02.2012).    
16.      Якорева A. E Эффект интеграции [Электронный ресурс]. URL: http://expert.ru/2012/01/25/effekt-integratsii/(дата обращения: 25.01.2012).