На протяжении второй половины ХХ – начала ХХI в. германская социал-демократическая партия является одной из ведущих политических сил ФРГ. Ее деятельность привлекала и привлекает заслуженное внимание как зарубежных, так и отечественных исследователей1. И все же отдельные аспекты этой деятельности требуют более детального изучения. В частности, в отечественной литературе недостаточно освещена роль лидеров СДПГ в выработке европейской экономической политики и формировании общеевропейских экономических структур. Между тем, именно социал-демократам принадлежит важная роль в продвижении европейской интеграции этом направлении.
Гельмут Шмидт был избран канцлером ФРГ 16 мая 1974 г. Опытный политик, долгое время занимавший посты министра обороны, экономики и финансов в федеральном правительстве, он сменил на этом посту своего коллегу по партии социал-демократа Вилли Брандта. В момент вступления Г. Шмидта в должность экономика западных стран находились в глубоком кризисе. Уже в полной мере проявились последствия «первого нефтяного шока» – крупнейшего энергетического кризиса начала 1970-х гг. В разгар Октябрьской войны 1973 г. арабские государства – экспортеры нефти – приняли решение о сокращении и последующем прекращении поставок нефти в страны, оказывавшие поддержку Израилю. Цены на нефть возросли четырехкратно, с 2–3 долларов за баррель в 1972 г. до 13-14 долларов и выше в 1974 г., спровоцировав всемирный экономический спад. Страх перед нехваткой нефти, охвативший западные государства, вызвал многомесячное депрессивное состояние их экономик.
Нестабильной была и обстановка в области международных финансов. Еще в 1960-е гг. количество бумажных долларов за границами США превысило стоимость американского золотого запаса, что привело к отмене золотовалютного стандарта в январе 1970 г. и началу общей реформы Бреттон-Вудской системы. В 1973 г. впервые в послевоенной истории доллар был девальвирован на 10 %, его фиксированный курс перестал существовать. В действие был введен принцип плавающих курсов основных мировых валют.
В условиях мировой экономической и финансовой нестабильности в полной мере проявились выдающиеся деловые качества Г. Шмидта. «Кризисный менеджер» – так называли его с 1962 г., когда он, как городской сенатор Гамбурга, взял на себя руководство спасательными операциями в момент грандиозного наводнения. В начале 1970-х гг. важнейшей задачей «кризисного менеджера» стало наведения порядка в финансово-экономической сфере Европейского Сообщества. Прагматик и реалист, Г. Шмидт сдержанно относился к грандиозным интеграционным проектам, нацеленным на долгосрочную перспективу. Хорошо осознавая различия в экономическом развитии европейских государств, еще более усилившиеся в период кризиса, он не питал иллюзий относительно скорой реализации идеи создания ЭВС – одного из наиболее масштабных планов реформирования Европейского Сообщества, выдвинутого в Римском договоре 1957 г. Экономический и валютный союз предполагал координацию финансово экономической -политики европейских стран, жесткий контроль над размером их бюджетного дефицита и платежным балансом. И все же, учитывая тесную включенность ФРГ в мировую торговлю, он выступил в поддержку этого проекта как стратегической цели, реализация которой предполагала, в частности, предотвращение протекционистских мер. В правительственном заявлении от 17 мая 1974 г. он отметил: «Совместно с нашими партнерами мы должны контролировать реализацию целей, провозглашенных в ЭВС. Мы нуждаемся в стабильной устойчивой экономике. Мы нуждаемся в свободной торговле, в упорядоченном полномасштабном функционировании мировой валютной системы. Протекционизм – это тупик. Поэтому мы выступаем за углубление сотрудничества в сфере экономической и финансовой политики, за создание и укрепление единых правил мировой торговли»2.
Опытный политик, Г. Шмидт, осознавал, что в условиях кризиса путь к созданию ЭВС усеян огромными препятствиями. Убедить руководство стран Сообщества в необходимости координации усилий было непросто. Канцлер подчеркивал, что ФРГ не пытается извлечь собственных выгод из экономической интеграции, и все же его призыв к отказу от протекционистских мер в рамках Сообщества был продиктован интересами Германии. В отличие от экономик большинства ведущих индустриальных стран, находившихся в состоянии рецессии, сопровождавшейся высоким уровнем инфляции и растущей безработицей, хозяйство ФРГ находилось в лучшем положении. Рос экспорт, безработица и инфляция находились на относительно низком уровне. Переплетение экономики Германии с другими странами Сообщества было так велико, что ее экспорт в значительной степени зависел от емкости европейского рынка. В этих условиях активная европейская политика была гарантией будущего для Германии3.
Чтобы обеспечить заинтересованность европейцев в проведении скоординированной экономической и валютной политики, ФРГ приняла на себя особые финансовые обязательства. С 1971 по 1982 г. взносы Германии в бюджет Сообщества возросли с 454 миллионов до 7 миллиардов немецких марок4. В 1975 г. ФРГ обязалась выплатить часть взносов Великобритании в бюджет Сообщества, что способствовало сохранению ее членства в ЕС. Новый премьер-министр Соединенного Королевства, член лейбористской партии Г. Вильсон пришел к власти под лозунгом пересмотра условий членства Британии в Сообществе. Он планировал вынесение этого вопроса на референдум с целью осуществления давления на европейских партнеров и получения финансовых уступок. Не менее важным был и внутриполитический аспект: по свидетельству Г. Шмидта, «Вильсон находился в плену антиевропейской пропаганды лейбористов и пытался утихомирить собственную партию»5. Учитывая это обстоятельство, выступая на партийном съезде 30 ноября 1974 г. в Лондоне, канцлер сделал акцент на необходимости сотрудничества социал-демократов в условиях мирового кризиса: «Ваши соратники на континенте желают, чтобы вы остались, и вы должны учитывать это, если говорите о солидарности»6.
Симпатии Г. Вильсона Г. Шмидт завоевал и своей критикой аграрной политики Сообщества, являвшейся главным раздражителем для британских лейбористов. В конце концов, аргументы Г. Шмидта воздействовали на Г. Вильсона и привели к изменению его позиции. В неофициальной беседе на вопрос, останется ли Великобритания в Сообществе, он ответил утвердительно, хотя и не решился заявить об этом публично6. Такой перелом в настроениях лейбористов являлся несомненной победой канцлера. Осенью 1974 г. Бонн поддержал итальянскую лиру, предоставив Риму кредит в сумме 5,2 млрд марок. Находясь в состоянии глубокого экономического кризиса, Италия пошла на повышение таможенных тарифов и ограничение импорта, чем нарушила принцип свободной торговли, создала угрозу таможенному союзу и поставила под вопрос существование Общего европейского рынка – ситуация, которую Г. Шмидт не мог допустить. Конечно, ФРГ не была бескорыстным благодетелем и связывала свою финансовую помощь с рядом условий, направленных на распространение собственной политики стабилизации7. В частности, помощь ФРГ Италии была обусловлена согласием итальянского правительства на проведение жестких дисциплинирующих мер, связанных с ограничением бюджетных расходов и восстановлением ценовой стабильности. При этом Г. Шмидт старался избежать впечатления о вмешательстве во внутренние дела Италии: помощь была замаскирована под кредит Центробанка
ФРГ главному банку Италии, что позволяло обеим сторонам сохранить лицо.
Разумеется, большая часть этих займов требовала от ФРГ дополнительных финансовых расходов, и все же правительство шлона это, используя традиционный аргумент о зависимости национальной экономики от экспорта в Сообщество. Министр финансов ФРГ, социал-демократ Г. Апель указывал в связи с этим, что «...проблемы платежеспособности наших партнеров сегодня, если мы не поможем их смягчить, могут стать нашими проблемами завтра»8. Таким образом, интеграционная политика Г. Шмидта была опосредована интересами национальной экономики. В выступлении на конференции СДПГ в январе 1975 г. канцлер дал понять, что роль «спонсора интеграции» устраивает его лишь до тех пор, пока это не затрагивает вопросов экономической стабильности ФРГ: «Нет смысла прекращать партнерство, если речь заходит о деньгах. Но мы имеем право подумать о том, насколько финансовые жертвы соотносятся с возможностями нашего народа и государства»9.
В отличие от своего предшественника В. Брандта, настроенного на масштабные и долгосрочные проекты европейской интеграции, Г. Шмидт пытался нащупать новую, более прагматичную методику объединения Западной Европы. Так как модели форсированной интеграции неизменно наталкивались на сопротивление партнеров по Сообществу, канцлер перешел к тактике достижения малых, дифференцированных целей при сохранении стратегической ориентации на создание Экономико-Валютного Союза. Такая позиция давала основание для проведения прагматичного интеграционного курса. В правительственном обращении от 29 января 1976 г. Шмидт заявил: «В сфере европейской интеграции по-прежнему актуальным остается сохранение достигнутого и сосредоточение всех сил на необходимом и возможном»10.
Убеждение канцлера не смог поколебать и очередной виток инфляции и безработицы, заставивший Францию 14 марта 1976 г. покинуть режим «валютной змеи», предполагавший совместное плавание денежного курса стран Сообщества, с коридором взаимных колебаний валют +/-2,25 %. В систему входили бельгийский франк, датская крона, французский франк, ирландский фунт, голландский гульден, немецкая марка и итальянская лира. Выход Франции из «валютной змеи» имел следствием повышение цен на сельскохозяйственную продукцию, дотировать которые должна была ФРГ. Ситуация грозила очередной дезинтеграцией, но положение спас новый президент Европейской комиссии Рой Дженкинс, призывавший партнеров отказаться от подсчетов убытков и выгод: «Сообщество – не лотерея, а неизбежная форма существования европейцев»11. Его усилия возымели действие, и 3–4 февраля 1977 г. между французским президентом и немецким канцлером состоялись консультации. Важнейшим результатом встречи стало решение о том, что «работа над Экономико-Валютным Союзом снова должна быть продолжена»12. Для этого Европейский Совет должен был в очередной раз обсудить проблему гармонизации национальных экономических политик. Поскольку последующие встречи не принесли конкретных результатов, смещение усилий Шмидта из области экономики в сферу валютного сотрудничества было неизбежным.
В 1978 г. Г. Шмидт и президент Франции Валери Жискар д’Эстен совместно разработали проект создания Европейской валютной системы – ЕВС, направленной на достижение валютной стабильности внутри Сообщества и известной независимости от доллара. Кроме того, французский президент стремился сильнее привязать экономический потенциал Германии к Европе и получить возможность влияния на финансовую политику ФРГ. Канцлер, в свою очередь, рассчитывал, что ЕВС обеспечит стабильность денежных единиц европейских государств, гарантирует развитие внутриевропейской торговли и будет способствовать срастанию ЕС в единое целое13. Основой Европейской валютной системы должны были стать создание нового механизма валютных курсов, общеевропейской валютной единицы, образование за счет взносов стран-участниц Европейского фонда валютного сотрудничества. Средства фонда предназначались для предоставления временной финансовой поддержки «отстающим» странам, покрытия дефицита платежного баланса и осуществления расчетов по валютным интервенциям, которые осуществляли Центральные банки для поддержания курсов в установленных пределах. Косвенно воздействуя на экономики стран-членов, ЕВС должна была способствовать их постепенной конвергенции и унификации бюджетной и финансовой политики.
Г. Шмидт и Жискар хорошо понимали, что проект вызовет противоречивую реакцию европейских лидеров, а потому опасались передать его разработку финансовым экспертам государств и Сообщества. Понимая, что, соприкоснувшись с бюрократическими структурами, инициатива может «утечь в песок», они планировали запустить ЕВС «сверху» без участия Брюсселя и национальных бюрократий. На многочисленных совещаниях, содержание которых не афишировалось перед общественностью, Г. Шмидт и В. Жискар д’Эстен обсуждали вопросы борьбы с инфляцией, формирования единой позиции в валютной и энергетической сферах. Позднее во втором томе своих мемуаров «Люди и державы» канцлер так охарактеризовал эти переговоры: «О содержании наших консультаций мы ставили в известность наших партнеров лишь в общих чертах»14.
Главы государств и правительств Сообщества, как и председатель Европейской Комиссии, Р. Дженкинс впервые узнали о немецко-французском проекте в апреле 1978 г. на заседании Европейского Совета в Копенгагене. Сюрприз В. Жискару и Г. Шмидту, оглашавшему планы, вполне удался: британский премьер был взбешен и резко возражал против германо-французских планов, в то время как большинство других лидеров, в том числе и председатель Комиссии, отнеслось к проекту вполне благожелательно.На заседании Европейского Совета в Бремене в начале июля 1978 г. проект впервые был представлен общественности, финансовым экспертам и Центральным банкам. В ходе дальнейших переговоров он был уточнен и приведен в соответствие с особыми пожеланиями стран-участниц, не изменившись, правда, в своей основе14.
Таким образом, без особой оглядки на партнеров по Сообществу и брюссельскую бюрократию, германо-французская «директория» осуществила свои планы. Старт ЕВС был дан на Брюссельской конференции на высшем уровне в начале декабря 1978 г. 1 января 1979 г. проект был обнародован. Правда, из-за различий во мнениях в аграрной политике инициатор проекта Франция задержала вступление ЕВС в силу до 13 марта 1979 г. Европейская валютная система, призванная стабилизировать европейские валюты, ориентировалась на «валютную змею», однако значительно выходила за ее пределы. Как и планировалось, была создана европейская расчетная единица – ЭКЮ, введенная в обращение в 1979 г. Ее стоимость и курс по
отношению к другим валютам определялся по «корзине валют» стран, входящих в Европейское сообщество и являлся некой средневзвешенной величиной. Курс ЭКЮ по отношению к немецкой марке был равен примерно двум маркам. Механизм изменения курса был гибким, колебание было установлено от +/-2,25 до +/-6 %. Для 7 валют (марка ФРГ, французский франк, гульден, бельгийский франк, датская крона, ирландский фунт, люксембургский франк) предел колебаний был установлен +/-2,25 % их центрального курса, а для итальянской лиры ввиду нестабильности валютного положения страны – +/-6 %. Если валюта какой-либо страны превышала этот порог, государства с твердыми валютами, как, например, ФРГ, были обязаны осуществить интервенцию на валютный рынок, чтобы стабилизировать слабую валюту. Денежная масса, доступная для интервенции и защиты слабых валют, была выше, чем при «валютной змее»15. Расширение существующих кредитных механизмов в трех областях – «краткосрочного финансирования» «краткосрочной валютной помощи» и «среднесрочного финансирования» – поддерживало систему изменения курсов. Кроме того, участники ЕВС договорились координировать изменение своей курсовой политики в отношении третьих стран. В создании ЕВС они видели способ противодействия колебаниям курса доллара, приводившим к импорту инфляции и негативно отражавшимся на ценообразовании внутри Общего Рынка16.
Если в отношении этой внешней функции среди членов Сообщества господствовало согласие, то по поводу внутреннего содержания ЕВС имелись противоположные точки зрения. Одна из них была представлена «монетаристами» в лице Франции и Бельгии, считавшими, что создание твердых паритетов валют являлось более актуальной задачей, чем гармонизация финансово-экономической политики стран-членов. По их мнению, Валютный Союз должен был упрочить связи между государствами Сообщества и придать импульс к унификации их хозяйственных структур, став «мотором интеграции»17.
В противоположность этому «экономисты» (ФРГ и Голландия) выступали за принятие обязательных стабилизационных программ, и координацию национальных бюджетных, финансовых и кредитных политик. Указанные меры должны были предшествовать установлению системы твердых паритетов валютных курсов стран Сообщества. Согласно их логике, конвергенция национальных экономик привела бы к устранению причин возникновения валютных диспаритетов. Преждевременная же фиксация обменных курсов, ввиду различий структур национальных хозяйств, означала бы поощрение инфляции18.
Несовместимость указанных стратегий ассоциировалась, главным образом, с противостоянием Франции и ФРГ, отражавшим различие их экономических возможностей, а также проблемы престижа и политической конкуренции двух ведущих держав Сообщества. Экономический потенциал Франции не соответствовал уровню Германии, поэтому главную задачу французы видели в стимулировании экономического роста. Система твердых обменных курсов упрощала финансирование Общего аграрного рынка, предоставлявшего наибольшие выгоды Франции, а также обещала валютные кредиты со стороны более устойчивых в финансовом отношении партнеров по Сообществу.
В этой ситуации Г. Шмидт вновь проявил реализм и стремление к «сосредоточению сил на необходимом и возможном». Понимая недостижимость унификации национальных хозяйств в ближайшее время, он совершил «поворот кругом», и превратился из «экономиста» в «монетариста». Следует отметить, что предпосылкой для согласия Г. Шмидта принять французские условия было то обстоятельство, что большинство стран Сообщества, в том числе и Франция, к 1978 г. склонилось в пользу курса, пропагандируемого ФРГ, ориентированного на стабилизацию и борьбу с инфляцией как главной причиной безработицы. В противном случае «улучшенная система кредитов и ссуд стимулировала бы инфляцию в слабых членах Сообщества, что вместо оздоровления национальных хозяйств вело бы к закреплению их маргинального положения. В свою очередь, Западная Германия, извлекая выгоды из экспорта своей продукции, несла бы убытки, финансируя проблемы других европейских государств. С помощью ЕВС Г. Шмидт надеялся дисциплинировать государства Сообщества “гармонизировать их экономическое поведение» 9 и, таким образом, достичь прогресса в построении Общего рынка. Кроме того, канцлер видел в ЕВС «хорошее начало, которое позволит стабилизировать в интересах Сообщества экономическое развитие в треугольнике Северная Америка – Европа – Япония»19. Будучи недовольным финансовой политикой США во главе с президентом Д. Картером, Г. Шмидт стремился создать европейский противовес падающему доллару и совместно с В. Жискаром д’Эстеном принять на себя руководство западным миром. «Я вижу в ЕВС инструмент, который позволит быстрее срастись западноевропейским странам, институционально усилить Сообщество и дать американцам понять, что доллару нельзя дальше позволять снижаться»20. Сильный европейский рынок должен был оказывать на США косвенное давление и побуждать к политике, направленной на стабилизацию. Скрытой целью, которой постепенно хотел достичь канцлер, было «создание с помощью ЭКЮ собственной европейской валюты, равнозначной доллару и японской йене»14. ЕВС он считал лишь шагом на пути к достижению этой цели.
Экономический фундамент, заложенный Европейской валютной системой, созданной при активном участии ФРГ, оказался жизнеспособным. Пусть полномасштабная реализация идеи Экономического и валютного союза в условиях глубочайшего экономического и финансового кризиса 1970-х гг. оказалась невозможной, но ЕВС стала его реалистичной предтечей, конкретным ответом на насущные проблемы времени. Направленная на оздоровление финансовой системы европейских государств, Европейская валютная система способствовала укреплению национальных экономик, развитию внешних и внутренних связей стран Сообщества, гармонизации их налоговой, кредитной и бюджетной политики, создав предпосылки для будущей конвергенции национальных экономик в рамках ЕС.
2 Muller-Brandeck-Bocqet. Deutsche Europapolitik von Adenauer bis Merkel. Wiesbaden, 2010. S. 101.
3 Nass, K. O. Der «Zahlmaster» als Schrittmacher? Die Bundesrepublik Deutschland in der Europäischen Gemeinschaft // EA 10. 1976. S. 332
4 Muller-Brandeck-Bocqet. Deutsche Europapolitik… S. 102.
5 Schmidt, H. Die Deutschen und ihre Nachbarn. Menschen und Mächte II, Berlin, 1990. S. 96.
6 Rede des Bundeskanzlers Schmidt auf dem Jahreskongress der britischen Labour-Partei in London am 30. Nowember 1974 // Internotionale politik. 1975. S. 39.
7 Dönhoff, M. G. Hart am Wind. Helmut Schmidts politische Laufbann, Hamburg, 1978. S. 107.
8 Rede des Bundesministers der Finanzen vor der Bundestag, Europa-Anleihe zur Lösung der akuten Zahlungsbilanzprobleme am 10. Dezember 1974 // Bulleten des BPA der Bundesregierung. 1974. № 148. S. 1482.
9 Schmidt, H. Leitgedanken unserer Aussenpolitik, Rede zur Eroffnung der Aussenpolitoschen Bundeskonferenz der SPD am 17. Januar 1975 // Helmut Schmidt Kontinuität und Konzentration. Bonn, 1975. S. 147.
10 Schmidt H. Die Deutschen und ihre Nachbarn...– S. 147.
11 Rede von Roy Jenkins vor dem EP am 11. Januar 1977 // EG-Magazin. 1977. № 2. S. 8.
12 Gemeinsame Erklaerung des Praesidenten Valery Giscart d’ Estaing und des Bundeskanzlers Helmut Schmidt nach Abschluss der Konsultationen in Paris am 3. und 4. Februar 1977 // Die Internationale Politik. 1977. D. 125.
13 Schmidt, H. Die Deutschen und ihre Nachbarn… S. 230.
14 Ibid. S. 221.
15 Hillenbrand, O. Europäische Währungspolitik // Dietmar. H. (Hrsg.) Währungspolitik? National, Europäisch, international. Műnchen, 1998. S. 85.
16 Schlussfolgerungen űber die Tagung des Europaeischen Rates in Bremen am 6. und 7. Juli 1978 vorgetragen durch den amtierenden Präsidenten Bundeskanzler Schmidt // EA. Folge 31/1978. D. 458.
17 Kreile, M. Das Europaeische Waehrungssystem – die „Inflationsgemeinschaft” oder „DMImperialismus” // Eurosozialismus... S. 39.
18 Geigant, F. Die Euro-Flagge űber der Festung Europa: Deutschlandsweg zur einheitlichen Währung im Gemeinsamen Markt. Berlin, 2002. S. 76.
19 Schmidt, H. Die Deutschen und ihre Nachbarn… S. 145.
20 Hillenbrand Op. zit. – S. 81.
Гельмут Шмидт был избран канцлером ФРГ 16 мая 1974 г. Опытный политик, долгое время занимавший посты министра обороны, экономики и финансов в федеральном правительстве, он сменил на этом посту своего коллегу по партии социал-демократа Вилли Брандта. В момент вступления Г. Шмидта в должность экономика западных стран находились в глубоком кризисе. Уже в полной мере проявились последствия «первого нефтяного шока» – крупнейшего энергетического кризиса начала 1970-х гг. В разгар Октябрьской войны 1973 г. арабские государства – экспортеры нефти – приняли решение о сокращении и последующем прекращении поставок нефти в страны, оказывавшие поддержку Израилю. Цены на нефть возросли четырехкратно, с 2–3 долларов за баррель в 1972 г. до 13-14 долларов и выше в 1974 г., спровоцировав всемирный экономический спад. Страх перед нехваткой нефти, охвативший западные государства, вызвал многомесячное депрессивное состояние их экономик.
Нестабильной была и обстановка в области международных финансов. Еще в 1960-е гг. количество бумажных долларов за границами США превысило стоимость американского золотого запаса, что привело к отмене золотовалютного стандарта в январе 1970 г. и началу общей реформы Бреттон-Вудской системы. В 1973 г. впервые в послевоенной истории доллар был девальвирован на 10 %, его фиксированный курс перестал существовать. В действие был введен принцип плавающих курсов основных мировых валют.
 |
| Гельмут Шмидт - "кризисный менеджер" Европы |
Опытный политик, Г. Шмидт, осознавал, что в условиях кризиса путь к созданию ЭВС усеян огромными препятствиями. Убедить руководство стран Сообщества в необходимости координации усилий было непросто. Канцлер подчеркивал, что ФРГ не пытается извлечь собственных выгод из экономической интеграции, и все же его призыв к отказу от протекционистских мер в рамках Сообщества был продиктован интересами Германии. В отличие от экономик большинства ведущих индустриальных стран, находившихся в состоянии рецессии, сопровождавшейся высоким уровнем инфляции и растущей безработицей, хозяйство ФРГ находилось в лучшем положении. Рос экспорт, безработица и инфляция находились на относительно низком уровне. Переплетение экономики Германии с другими странами Сообщества было так велико, что ее экспорт в значительной степени зависел от емкости европейского рынка. В этих условиях активная европейская политика была гарантией будущего для Германии3.
Чтобы обеспечить заинтересованность европейцев в проведении скоординированной экономической и валютной политики, ФРГ приняла на себя особые финансовые обязательства. С 1971 по 1982 г. взносы Германии в бюджет Сообщества возросли с 454 миллионов до 7 миллиардов немецких марок4. В 1975 г. ФРГ обязалась выплатить часть взносов Великобритании в бюджет Сообщества, что способствовало сохранению ее членства в ЕС. Новый премьер-министр Соединенного Королевства, член лейбористской партии Г. Вильсон пришел к власти под лозунгом пересмотра условий членства Британии в Сообществе. Он планировал вынесение этого вопроса на референдум с целью осуществления давления на европейских партнеров и получения финансовых уступок. Не менее важным был и внутриполитический аспект: по свидетельству Г. Шмидта, «Вильсон находился в плену антиевропейской пропаганды лейбористов и пытался утихомирить собственную партию»5. Учитывая это обстоятельство, выступая на партийном съезде 30 ноября 1974 г. в Лондоне, канцлер сделал акцент на необходимости сотрудничества социал-демократов в условиях мирового кризиса: «Ваши соратники на континенте желают, чтобы вы остались, и вы должны учитывать это, если говорите о солидарности»6.
Симпатии Г. Вильсона Г. Шмидт завоевал и своей критикой аграрной политики Сообщества, являвшейся главным раздражителем для британских лейбористов. В конце концов, аргументы Г. Шмидта воздействовали на Г. Вильсона и привели к изменению его позиции. В неофициальной беседе на вопрос, останется ли Великобритания в Сообществе, он ответил утвердительно, хотя и не решился заявить об этом публично6. Такой перелом в настроениях лейбористов являлся несомненной победой канцлера. Осенью 1974 г. Бонн поддержал итальянскую лиру, предоставив Риму кредит в сумме 5,2 млрд марок. Находясь в состоянии глубокого экономического кризиса, Италия пошла на повышение таможенных тарифов и ограничение импорта, чем нарушила принцип свободной торговли, создала угрозу таможенному союзу и поставила под вопрос существование Общего европейского рынка – ситуация, которую Г. Шмидт не мог допустить. Конечно, ФРГ не была бескорыстным благодетелем и связывала свою финансовую помощь с рядом условий, направленных на распространение собственной политики стабилизации7. В частности, помощь ФРГ Италии была обусловлена согласием итальянского правительства на проведение жестких дисциплинирующих мер, связанных с ограничением бюджетных расходов и восстановлением ценовой стабильности. При этом Г. Шмидт старался избежать впечатления о вмешательстве во внутренние дела Италии: помощь была замаскирована под кредит Центробанка
ФРГ главному банку Италии, что позволяло обеим сторонам сохранить лицо.
Разумеется, большая часть этих займов требовала от ФРГ дополнительных финансовых расходов, и все же правительство шлона это, используя традиционный аргумент о зависимости национальной экономики от экспорта в Сообщество. Министр финансов ФРГ, социал-демократ Г. Апель указывал в связи с этим, что «...проблемы платежеспособности наших партнеров сегодня, если мы не поможем их смягчить, могут стать нашими проблемами завтра»8. Таким образом, интеграционная политика Г. Шмидта была опосредована интересами национальной экономики. В выступлении на конференции СДПГ в январе 1975 г. канцлер дал понять, что роль «спонсора интеграции» устраивает его лишь до тех пор, пока это не затрагивает вопросов экономической стабильности ФРГ: «Нет смысла прекращать партнерство, если речь заходит о деньгах. Но мы имеем право подумать о том, насколько финансовые жертвы соотносятся с возможностями нашего народа и государства»9.
 |
| Г. Шмидт, 2012 г. |
Убеждение канцлера не смог поколебать и очередной виток инфляции и безработицы, заставивший Францию 14 марта 1976 г. покинуть режим «валютной змеи», предполагавший совместное плавание денежного курса стран Сообщества, с коридором взаимных колебаний валют +/-2,25 %. В систему входили бельгийский франк, датская крона, французский франк, ирландский фунт, голландский гульден, немецкая марка и итальянская лира. Выход Франции из «валютной змеи» имел следствием повышение цен на сельскохозяйственную продукцию, дотировать которые должна была ФРГ. Ситуация грозила очередной дезинтеграцией, но положение спас новый президент Европейской комиссии Рой Дженкинс, призывавший партнеров отказаться от подсчетов убытков и выгод: «Сообщество – не лотерея, а неизбежная форма существования европейцев»11. Его усилия возымели действие, и 3–4 февраля 1977 г. между французским президентом и немецким канцлером состоялись консультации. Важнейшим результатом встречи стало решение о том, что «работа над Экономико-Валютным Союзом снова должна быть продолжена»12. Для этого Европейский Совет должен был в очередной раз обсудить проблему гармонизации национальных экономических политик. Поскольку последующие встречи не принесли конкретных результатов, смещение усилий Шмидта из области экономики в сферу валютного сотрудничества было неизбежным.
В 1978 г. Г. Шмидт и президент Франции Валери Жискар д’Эстен совместно разработали проект создания Европейской валютной системы – ЕВС, направленной на достижение валютной стабильности внутри Сообщества и известной независимости от доллара. Кроме того, французский президент стремился сильнее привязать экономический потенциал Германии к Европе и получить возможность влияния на финансовую политику ФРГ. Канцлер, в свою очередь, рассчитывал, что ЕВС обеспечит стабильность денежных единиц европейских государств, гарантирует развитие внутриевропейской торговли и будет способствовать срастанию ЕС в единое целое13. Основой Европейской валютной системы должны были стать создание нового механизма валютных курсов, общеевропейской валютной единицы, образование за счет взносов стран-участниц Европейского фонда валютного сотрудничества. Средства фонда предназначались для предоставления временной финансовой поддержки «отстающим» странам, покрытия дефицита платежного баланса и осуществления расчетов по валютным интервенциям, которые осуществляли Центральные банки для поддержания курсов в установленных пределах. Косвенно воздействуя на экономики стран-членов, ЕВС должна была способствовать их постепенной конвергенции и унификации бюджетной и финансовой политики.
 |
| Доля европейских валют в корзине ЭКЮ |
Главы государств и правительств Сообщества, как и председатель Европейской Комиссии, Р. Дженкинс впервые узнали о немецко-французском проекте в апреле 1978 г. на заседании Европейского Совета в Копенгагене. Сюрприз В. Жискару и Г. Шмидту, оглашавшему планы, вполне удался: британский премьер был взбешен и резко возражал против германо-французских планов, в то время как большинство других лидеров, в том числе и председатель Комиссии, отнеслось к проекту вполне благожелательно.На заседании Европейского Совета в Бремене в начале июля 1978 г. проект впервые был представлен общественности, финансовым экспертам и Центральным банкам. В ходе дальнейших переговоров он был уточнен и приведен в соответствие с особыми пожеланиями стран-участниц, не изменившись, правда, в своей основе14.
Таким образом, без особой оглядки на партнеров по Сообществу и брюссельскую бюрократию, германо-французская «директория» осуществила свои планы. Старт ЕВС был дан на Брюссельской конференции на высшем уровне в начале декабря 1978 г. 1 января 1979 г. проект был обнародован. Правда, из-за различий во мнениях в аграрной политике инициатор проекта Франция задержала вступление ЕВС в силу до 13 марта 1979 г. Европейская валютная система, призванная стабилизировать европейские валюты, ориентировалась на «валютную змею», однако значительно выходила за ее пределы. Как и планировалось, была создана европейская расчетная единица – ЭКЮ, введенная в обращение в 1979 г. Ее стоимость и курс по
отношению к другим валютам определялся по «корзине валют» стран, входящих в Европейское сообщество и являлся некой средневзвешенной величиной. Курс ЭКЮ по отношению к немецкой марке был равен примерно двум маркам. Механизм изменения курса был гибким, колебание было установлено от +/-2,25 до +/-6 %. Для 7 валют (марка ФРГ, французский франк, гульден, бельгийский франк, датская крона, ирландский фунт, люксембургский франк) предел колебаний был установлен +/-2,25 % их центрального курса, а для итальянской лиры ввиду нестабильности валютного положения страны – +/-6 %. Если валюта какой-либо страны превышала этот порог, государства с твердыми валютами, как, например, ФРГ, были обязаны осуществить интервенцию на валютный рынок, чтобы стабилизировать слабую валюту. Денежная масса, доступная для интервенции и защиты слабых валют, была выше, чем при «валютной змее»15. Расширение существующих кредитных механизмов в трех областях – «краткосрочного финансирования» «краткосрочной валютной помощи» и «среднесрочного финансирования» – поддерживало систему изменения курсов. Кроме того, участники ЕВС договорились координировать изменение своей курсовой политики в отношении третьих стран. В создании ЕВС они видели способ противодействия колебаниям курса доллара, приводившим к импорту инфляции и негативно отражавшимся на ценообразовании внутри Общего Рынка16.
Если в отношении этой внешней функции среди членов Сообщества господствовало согласие, то по поводу внутреннего содержания ЕВС имелись противоположные точки зрения. Одна из них была представлена «монетаристами» в лице Франции и Бельгии, считавшими, что создание твердых паритетов валют являлось более актуальной задачей, чем гармонизация финансово-экономической политики стран-членов. По их мнению, Валютный Союз должен был упрочить связи между государствами Сообщества и придать импульс к унификации их хозяйственных структур, став «мотором интеграции»17.
В противоположность этому «экономисты» (ФРГ и Голландия) выступали за принятие обязательных стабилизационных программ, и координацию национальных бюджетных, финансовых и кредитных политик. Указанные меры должны были предшествовать установлению системы твердых паритетов валютных курсов стран Сообщества. Согласно их логике, конвергенция национальных экономик привела бы к устранению причин возникновения валютных диспаритетов. Преждевременная же фиксация обменных курсов, ввиду различий структур национальных хозяйств, означала бы поощрение инфляции18.
Несовместимость указанных стратегий ассоциировалась, главным образом, с противостоянием Франции и ФРГ, отражавшим различие их экономических возможностей, а также проблемы престижа и политической конкуренции двух ведущих держав Сообщества. Экономический потенциал Франции не соответствовал уровню Германии, поэтому главную задачу французы видели в стимулировании экономического роста. Система твердых обменных курсов упрощала финансирование Общего аграрного рынка, предоставлявшего наибольшие выгоды Франции, а также обещала валютные кредиты со стороны более устойчивых в финансовом отношении партнеров по Сообществу.
В этой ситуации Г. Шмидт вновь проявил реализм и стремление к «сосредоточению сил на необходимом и возможном». Понимая недостижимость унификации национальных хозяйств в ближайшее время, он совершил «поворот кругом», и превратился из «экономиста» в «монетариста». Следует отметить, что предпосылкой для согласия Г. Шмидта принять французские условия было то обстоятельство, что большинство стран Сообщества, в том числе и Франция, к 1978 г. склонилось в пользу курса, пропагандируемого ФРГ, ориентированного на стабилизацию и борьбу с инфляцией как главной причиной безработицы. В противном случае «улучшенная система кредитов и ссуд стимулировала бы инфляцию в слабых членах Сообщества, что вместо оздоровления национальных хозяйств вело бы к закреплению их маргинального положения. В свою очередь, Западная Германия, извлекая выгоды из экспорта своей продукции, несла бы убытки, финансируя проблемы других европейских государств. С помощью ЕВС Г. Шмидт надеялся дисциплинировать государства Сообщества “гармонизировать их экономическое поведение» 9 и, таким образом, достичь прогресса в построении Общего рынка. Кроме того, канцлер видел в ЕВС «хорошее начало, которое позволит стабилизировать в интересах Сообщества экономическое развитие в треугольнике Северная Америка – Европа – Япония»19. Будучи недовольным финансовой политикой США во главе с президентом Д. Картером, Г. Шмидт стремился создать европейский противовес падающему доллару и совместно с В. Жискаром д’Эстеном принять на себя руководство западным миром. «Я вижу в ЕВС инструмент, который позволит быстрее срастись западноевропейским странам, институционально усилить Сообщество и дать американцам понять, что доллару нельзя дальше позволять снижаться»20. Сильный европейский рынок должен был оказывать на США косвенное давление и побуждать к политике, направленной на стабилизацию. Скрытой целью, которой постепенно хотел достичь канцлер, было «создание с помощью ЭКЮ собственной европейской валюты, равнозначной доллару и японской йене»14. ЕВС он считал лишь шагом на пути к достижению этой цели.
Экономический фундамент, заложенный Европейской валютной системой, созданной при активном участии ФРГ, оказался жизнеспособным. Пусть полномасштабная реализация идеи Экономического и валютного союза в условиях глубочайшего экономического и финансового кризиса 1970-х гг. оказалась невозможной, но ЕВС стала его реалистичной предтечей, конкретным ответом на насущные проблемы времени. Направленная на оздоровление финансовой системы европейских государств, Европейская валютная система способствовала укреплению национальных экономик, развитию внешних и внутренних связей стран Сообщества, гармонизации их налоговой, кредитной и бюджетной политики, создав предпосылки для будущей конвергенции национальных экономик в рамках ЕС.
Примечания
1. Козин, Г. И. Интеграция правых лидеров СДПГ в систему государственно-монополистического капитализма. Саратов, 1975 ; Мис, Г. Поворот вправо? После 13 лет пребывания СДПГ в правительстве: итоги и перспективы. М., 1983 ; Орлов, Б. С. СДПГ: идейная борьба вокруг программных устано- вок. 1945–1975. М., 1980 ; Bernath, M. Wandel ohne Annaeherung. Die SPD und Frankreich in der Phase der neuen Ostpolitik 1969–1974. Baden-Baden, 2001 ; Hacker, Björn. Was fur ein Europa wollen Europas Sozialdemokraten? / Björn Hacker & Gero Maass // Berliner Republik : das Debattenmagazin. 2011. № 1. S. 48–51.2 Muller-Brandeck-Bocqet. Deutsche Europapolitik von Adenauer bis Merkel. Wiesbaden, 2010. S. 101.
3 Nass, K. O. Der «Zahlmaster» als Schrittmacher? Die Bundesrepublik Deutschland in der Europäischen Gemeinschaft // EA 10. 1976. S. 332
4 Muller-Brandeck-Bocqet. Deutsche Europapolitik… S. 102.
5 Schmidt, H. Die Deutschen und ihre Nachbarn. Menschen und Mächte II, Berlin, 1990. S. 96.
6 Rede des Bundeskanzlers Schmidt auf dem Jahreskongress der britischen Labour-Partei in London am 30. Nowember 1974 // Internotionale politik. 1975. S. 39.
7 Dönhoff, M. G. Hart am Wind. Helmut Schmidts politische Laufbann, Hamburg, 1978. S. 107.
8 Rede des Bundesministers der Finanzen vor der Bundestag, Europa-Anleihe zur Lösung der akuten Zahlungsbilanzprobleme am 10. Dezember 1974 // Bulleten des BPA der Bundesregierung. 1974. № 148. S. 1482.
9 Schmidt, H. Leitgedanken unserer Aussenpolitik, Rede zur Eroffnung der Aussenpolitoschen Bundeskonferenz der SPD am 17. Januar 1975 // Helmut Schmidt Kontinuität und Konzentration. Bonn, 1975. S. 147.
10 Schmidt H. Die Deutschen und ihre Nachbarn...– S. 147.
11 Rede von Roy Jenkins vor dem EP am 11. Januar 1977 // EG-Magazin. 1977. № 2. S. 8.
12 Gemeinsame Erklaerung des Praesidenten Valery Giscart d’ Estaing und des Bundeskanzlers Helmut Schmidt nach Abschluss der Konsultationen in Paris am 3. und 4. Februar 1977 // Die Internationale Politik. 1977. D. 125.
13 Schmidt, H. Die Deutschen und ihre Nachbarn… S. 230.
14 Ibid. S. 221.
15 Hillenbrand, O. Europäische Währungspolitik // Dietmar. H. (Hrsg.) Währungspolitik? National, Europäisch, international. Műnchen, 1998. S. 85.
16 Schlussfolgerungen űber die Tagung des Europaeischen Rates in Bremen am 6. und 7. Juli 1978 vorgetragen durch den amtierenden Präsidenten Bundeskanzler Schmidt // EA. Folge 31/1978. D. 458.
17 Kreile, M. Das Europaeische Waehrungssystem – die „Inflationsgemeinschaft” oder „DMImperialismus” // Eurosozialismus... S. 39.
18 Geigant, F. Die Euro-Flagge űber der Festung Europa: Deutschlandsweg zur einheitlichen Währung im Gemeinsamen Markt. Berlin, 2002. S. 76.
19 Schmidt, H. Die Deutschen und ihre Nachbarn… S. 145.
20 Hillenbrand Op. zit. – S. 81.
Комментариев нет:
Отправить комментарий