Человеком эпохи средневековья, его психологической характеристикой занимались многие французские психологи и историки: Л.Февр, М.Блок, Р.Мандру, Ж. Дюби, Ж. Ле Гроф и др. Большинство исследователей специфику средневекового характера видят, прежде всего, в эмоциональной сфере. Высокий уровень эмоциональности дополнялся религиозной экзальтированностью. Христианская религия в своем обращении к людям апеллировала не к разуму, а к эмоциям; более того, она отвергала разум, который лишь мешал вере, порождал сомнения, вел к ереси. Эмоции, видимо, управляли жизнью людей всех сословий.
На основе материала хроник и документов Средних веков мы можем представить обобщенный образ правителя того времени. Это полновластный диктатор, необузданный и страстный, готовый не только убивать, но и жертвовать всем ради власти. Власть правителя не ограничивалась никакими законами, ибо «нет власти, кроме как от бога». Даже в политике преобладал не рассудок, а эмоции. Например, важным аргументом в политической борьбе было религиозное проклятие - анафема. Проклятый церковью правитель лишался любой политической поддержки своих бывших союзников, и даже его подданные - вассалы, освобождались от данных ими клятв верности и обетов. В 1076 году германский король Генрих IV предпринял ряд действий с целью ограничить политическую власть католической церкви на территории Германии и ее экономические претензии. В ответ на это папа римский Георгий VII отлучил короля от церкви, лишил его королевского сана, а подданных короля освободил от присяги ему. Этим воспользовались крупные феодалы, и в стране началась междоусобица. В январе 1077 г. Генрих IV босой и голодный в течение трех дней вымаливал прощение у папы, стоя на коленях во дворе перед его замком. Этот случай очень хорошо иллюстрирует те страсти, которые бушевали в средневековом обществе.
Необузданность и высокий уровень эмоциональности нашли свое отражение и в другом характерном для средневековья типе - типе экзальтированного фанатика, который в равной степени готов был идти на костер за веру и уничтожить любого, кто был не согласен с его идеями. Показательны в этом отношении крестовые походы, когда тысячи людей оставляли свое хозяйство, семьи и шли «освобождать гроб господен» в неведомую никому далекую Палестину. Большинство из них погибало, даже не дойдя до своей цели, но поток пилигримов не иссякал. Известен даже детский крестовый поход, в котором приняли участие дети 7-12 лет. Те из них, которым удалось добраться до арабских территорий, были проданы в рабство. История средних веков изобилует подобными величайшими в своей абсурдности примерами, в которые трудно поверить современному рациональному человеку.
Эмоции пронизывали все сферы деятельности человека. Даже знание было эмоционально окрашено, а рациональные аргументы заменялись эмоциональными оценками. «Верую, ибо абсурдно», - эти слова одного из ранних христианских богословов Тертуллиана стали девизом эпохи средневековья. Нерасчлененность эмоциональной и интеллектуальной сфер в сознании человека этого периода наложили отпечаток на развитие познавательных процессов.
Эмоциональность средневекового человека дополняется гиперсензитивностью, то есть высоким уровнем чувствительности. Человек старался наполнить свой мир яркими красками и сильными звуками. В мировосприятии человека большую роль играли такие аффективные виды восприятия как слух, осязание, обоняние. Чувственной опорой мыслительного процесса людей того времени является зрение, но окружающий мир предстает для них не как мир знаков, а как мир образов. Искусство эпохи средневековья носит ярко выраженный аффективный характер; оно отражает не объекты реального мира, а страсти, бушующие в нем; оно призвано потрясать и вдохновлять. В условиях почти абсолютной неграмотности искусство было важнейшим источником информации, недаром в эпоху средневековья его называли библией для неграмотных.
Образы доминировали не только в сознании обывателя, но и в теоретической мысли. Формулируя сложные теологические принципы, богословы использовали не абстрактные категории, а аллегории. В трактатах средневековых алхимиков химические реакции представлялись как свадьбы, или преобразования веществ, где каждый химический элемент выступал в образе какого-либо существа. В качестве примера можно привести отрывки из трактата английского алхимика XV века Дж. Рипли: «Чтобы приготовить эликсир мудрецов или философский камень, возьми, сын мой, философской ртути и накаливай, пока она не превратиться в зеленого льва. После этого прокаливай сильнее и она превратится в красного льва...Киммерийские тени покроют реторту своим темным покрывалом, и ты найдешь внутри нее истинного дракона, потому что он пожирает свой хвост». Это вовсе не шифр, а лишь описание тех зрительных образов, которые отражают суть химической реакции в представлении средневекового алхимика. Использовать подобное описание в качестве практического руководства вряд ли возможно, зато как красиво звучит.
Можно отметить еще одну особенность человека средневековой Европы -его чувство единства с социумом. С рождения и до смерти человек занимал определенное и неизменное место в социальной структуре общества и не мыслил своего существования вне своей общины, ремесленного цеха, рода и т.д. Средневековый мир не знал понятия человеческой индивидуальности вне ее социальной роли, как и не имел представления о ценности одной отдельно взятой человеческой жизни. «Европеец жил в обществе не знающем развитого отчуждения, он стремится быть «как все», что являлось воплощением христианской добродетели. Средневековый человек выступал как каноническая личность, олицетворяющая обособление личного начала от всеобщего и подчинение личного всеобщему, надындивидуальному, освященному религиозными формами сознания».
Большинство исследователей отмечают, что период средневековья характеризует необычайно высокий уровень религиозности, возможно наиболее высокий за всю известную историю человечества. Центральное место, определяющее все содержание психической жизни человека, занимала не рациональная сфера, а вера, которая является интегративной чертой религиозного сознания. Монотеистические религиозные доктрины и, в первую очередь, христианство рассматривают веру как основу внутреннего мира человека. Слово вера соотносят с латинским veritas - истинность, сущность. «Вера в кого - что или кому - чему есть особое состояние психики индивида группы, массы, выражающееся в твердой убежденности, несомненном доверии и надежде». Данное психическое состояние возникает в условиях вероятностной ситуации, предполагающей выбор, при недостатке объективной информации по жизненно важным вопросам. Вера как психический феномен сопровождается, как правило, явлением доминанты, то есть возникновением доминирующего очага возбуждения в коре головного мозга, вызываемого объектом веры.
Религиозная вера соединяет в себе когнитивный, эмоциональный и волевой компоненты, но ведущую роль, как правило, играют чувства. Когнитивный компонент образуют представления, образы, вероучительные утверждения, догматы. Когнитивный компонент религиозной веры нередко противоречит рациональным знаниям не только в сознании общества, но и в сознании отдельно взятой личности. Это противоречие было окончательно осознано в эпоху средневековья, когда научные знания накапливались и развивались в условиях неограниченного диктата религиозной веры, поддерживаемого как церковью, так и светскими организациями. Философы и богословы средневековья так и не пришли к единому мнению по вопросу о соотношении веры и разума. Можно привести целый ряд суждений средневековых богословов по этому поводу:
- «верую, ибо нелепо» (приписывается богослову Тертуллиану);
- «верую, чтобы понимать» (Августин Аврелий);
- «понимаю, чтобы веровать» (П.Абеляр);
- гармония веры и разума с приоритетом веры (Фома Аквинский).
Вера играла роль установки в процессе восприятия и познания мира. Вследствие действия закона апперцепции, человек воспринимал мир не таким, каким он есть, а таким, каким его рисовали каноны христианского вероучения, в которые он веровал. Рассказы о разнообразных видениях святых, ангелов, бесов, распространенные в средневековом обществе, с одной стороны, были продуктом религиозно ориентированного, экзальтированного сознания, а с другой стороны, поддерживали и усиливали эту религиозную экзальтацию, в силу закона апперцепции вызывая все новые и новые видения.
В эпоху средневековья окончательно оформились два уровня религиозного сознания: обыденный и концептуальный. Обыденное религиозное сознание лишено цельности и системности, оно представляет собой разрозненные и нередко противоречивые представления, установки, стереотипы, образы, но для него характерен очень высокий уровень эмоциональности, который компенсировал отсутствие системы представлений. В обыденном религиозном сознании довольно большое место занимают архаические мифологические представления. С мифологическим сознанием его роднит также высокий уровень эмоциональности и наглядно-образный характер содержания. На этом уровне преобладают традиционные способы передачи образов, мыслей и чувств, связанные с народными традициями и фольклором. Религиозные представления в обыденном сознании индивидуализированы и всегда выступают в личной форме.
Концептуальный уровень - это специально разрабатываемая, систематизируемая совокупность понятий, идей, принципов, концепций - продукт деятельности профессиональных мыслителей. В концептуальный компонент входят: 1) более или менее систематизированное учение о Боге, мире, природе, человеке, обществе и т.д.; 2) религиозная интерпретация и религиозное обоснование экономики, политики, социального устройства; 3) религиозная философия и теология - наиболее теоретический компонент религиозного сознания.
Для религиозного сознания, как и для средневекового сознания вообще характерен символический характер. В отличие от мифологического сознания символика религиозного сознания более упорядочена и подчинена строгой схеме религиозных догматов. В эпоху средневековья символизм выходит далеко за пределы религиозного сознания. Символы-образы наполняли трактаты средневековых ученых; достаточно вспомнить астрологические карты с их зодиакальным кругом. Символика наполняла и обыденную жизнь людей. Именно в эпоху средневековья появилась и достигла своего расцвета геральдика - наука о символике гербов. Свои символы имели не только дворянские фамилии, но и купеческие гильдии, цеха ремесленников, города. Каждый знак на гербе, каждая линия, штрих, сочетание цветов имели глубокое символическое значение.
В эпоху средневековья появляется религиозный канон в искусстве: изображения Христа, святых, апостолов утрачивают характер образов и принимают символическую форму. В раннем христианстве еще нет культа икон, да и изображение креста, считающегося орудием казни еще не является объектом поклонения. Но с IV века фрески, скульптуры и другие изображения наполняют церкви. Средневековый ум стремится дать идеям пластическое воплощение, и он переполнен фигурами и формами.
Религиозное сознание не только символично, но и аллегорично. Аллегория представляет собой форму выражение абстрактных понятий в наглядных образах. Именно аллегория помогла решить противоречие между развитым абстрактно-философским компонентом христианской теологии и образным характером массового сознания, которое могло воспринять сложные и противоречивые идеи христианской экзегетики только через понятные и близкие образы.
Для периода средневековья характерно наличие довольно сложной интеллектуальной культуры, в которой соседствовали логика и теология, наука и миф. После «темных» веков раннего христианства в Западной Европе начало развиваться то, что можно назвать книжным знанием. Хотя уровень грамотности был очень не велик, и книги были доступны немногим, но книжная культура постепенно распространялась, чему в большой мере способствовали возникшие во многих европейских городах университеты.
Книжное познание развивалось в двух направлениях: мистики и схоластики. Мистика, традиционно связывается с учением Платона и ориентирована на научные или паранаучные методы. Мистика нередко вступает в противоречие с официальными христианскими догмами или просто дистанцируется от проблем христианского вероучения. Схоластика, связывалась с учением Аристотеля и являлась в эпоху средневековья одним из выражений христианской философии. Схоласты использовали не столько естественно научные методы, сколько методы логики, создавая запутанные теоретические системы, например, определяя, сколько ангелов помещается острие иглы.
Самым, пожалуй, парадоксальным результатом средневековой научной культуры является возникновение на базе схоластических методов и мистицизма новых принципов познания и обучения. Пытаясь найти гармонию веры и разума, соединить иррациональные догмы и экспериментальные методы, мыслители в монастырях и духовных школах постепенно создавали принципиально новый способ организации мышления - дисциплинарный.
Наряду с официальной интеллектуальной культурой в средневековье появляется и развивается народная культура, выражающаяся в притчах, баснях, песнях, стихах. Массовая средневековая культура - это культура бескнижная, так как рукописные книги были большой редкостью, а грамоту знали, преимущественно, священнослужители. Она опиралась не на печатное слово, а на устные проповеди и призывы. Это была культура молитв, сказок и легенд. Значение слова было чрезвычайно важно, не даром же так распространена была в эпоху средневековье вера в силу молитв или заклинаний. Для человека этого периода особым смыслом были наполнены первые строки Библии: «В начале было Слово...» Даже искусство считалось лишь средством донесения слова Божия до человека.
Дошедшие до нашего времени произведения народного устного творчества свидетельствуют о развитии мышления, не только о возможности теоретического осмысления сложных проблем бытия, но и о потребности в этом осмыслении. Свидетельством этого может служить поэзия бродячих поэтов и музыкантов -вагантов. Вот отрывок одного из стихотворений вагантов, датируемый XIII веком:
«Ни друга, ни подруги нет, На слово доброе в ответ Давно не слышу добрых слов. Мир ослабел, мир не здоров, И мы несемся в некий ров, А время заметает след. Ни друга, ни подруги нет».
Анализируя дошедшие до нас произведения устного народного творчества можно выделить два психологических феномена, которые доминируют в их содержании и, вероятно, в мироощущении и мировосприятии людей. Это страх и смех. Страх пред смертью и страшным судом, гневом феодала-господина и гневом господним. Страх и неуверенность сопровождали все существование человека. «Чувство неуверенности - вот что влияло на умы и души людей средневековья и определяло их поведение. Неуверенность в материальной обеспеченности и неуверенность духовная... эта лежащая в основе всего неуверенность, в конечном счете, была неуверенностью в будущей жизни, блаженство в которой никому не обещано наверняка и не гарантировалось в полной мере ни добрыми делами, ни благоразумным поведением. Творимые дьяволом опасно сти погибели казались столь многочисленными, а шансы на спасение столь ничтожными, что страх неизбежно преобладал над надеждой.»
Отечественный исследователь средневековой культуры М.М.Бахтин считал, что средневековому человеку удалось победить свой страх. Оружием, которое помогло ему в этом, был смех. «Особенно остро ощущал средневековый человек в смехе именно победу над страхом. И ощущалась она не только в победе над мистическим страхом («страхом божиим») и над страхом перед силами природы, - но, прежде всего, как победа над моральным страхом, сковывающим, угнетающим и замутняющим сознание человека: страхом перед всем освященным и запретным, перед властью божеской и человеческой, перед авторитарными заповедями и запретами, перед смертью и загробными воздаяниями, перед адом, перед всем, что страшнее земли. Побеждая этот страх, смех прояснял сознание человека и раскрывал для него мир по-новому.»
На основе материала хроник и документов Средних веков мы можем представить обобщенный образ правителя того времени. Это полновластный диктатор, необузданный и страстный, готовый не только убивать, но и жертвовать всем ради власти. Власть правителя не ограничивалась никакими законами, ибо «нет власти, кроме как от бога». Даже в политике преобладал не рассудок, а эмоции. Например, важным аргументом в политической борьбе было религиозное проклятие - анафема. Проклятый церковью правитель лишался любой политической поддержки своих бывших союзников, и даже его подданные - вассалы, освобождались от данных ими клятв верности и обетов. В 1076 году германский король Генрих IV предпринял ряд действий с целью ограничить политическую власть католической церкви на территории Германии и ее экономические претензии. В ответ на это папа римский Георгий VII отлучил короля от церкви, лишил его королевского сана, а подданных короля освободил от присяги ему. Этим воспользовались крупные феодалы, и в стране началась междоусобица. В январе 1077 г. Генрих IV босой и голодный в течение трех дней вымаливал прощение у папы, стоя на коленях во дворе перед его замком. Этот случай очень хорошо иллюстрирует те страсти, которые бушевали в средневековом обществе.
Необузданность и высокий уровень эмоциональности нашли свое отражение и в другом характерном для средневековья типе - типе экзальтированного фанатика, который в равной степени готов был идти на костер за веру и уничтожить любого, кто был не согласен с его идеями. Показательны в этом отношении крестовые походы, когда тысячи людей оставляли свое хозяйство, семьи и шли «освобождать гроб господен» в неведомую никому далекую Палестину. Большинство из них погибало, даже не дойдя до своей цели, но поток пилигримов не иссякал. Известен даже детский крестовый поход, в котором приняли участие дети 7-12 лет. Те из них, которым удалось добраться до арабских территорий, были проданы в рабство. История средних веков изобилует подобными величайшими в своей абсурдности примерами, в которые трудно поверить современному рациональному человеку.
 |
| Средневековые гравюры часто изображали сказочных существ. |
Эмоциональность средневекового человека дополняется гиперсензитивностью, то есть высоким уровнем чувствительности. Человек старался наполнить свой мир яркими красками и сильными звуками. В мировосприятии человека большую роль играли такие аффективные виды восприятия как слух, осязание, обоняние. Чувственной опорой мыслительного процесса людей того времени является зрение, но окружающий мир предстает для них не как мир знаков, а как мир образов. Искусство эпохи средневековья носит ярко выраженный аффективный характер; оно отражает не объекты реального мира, а страсти, бушующие в нем; оно призвано потрясать и вдохновлять. В условиях почти абсолютной неграмотности искусство было важнейшим источником информации, недаром в эпоху средневековья его называли библией для неграмотных.
Образы доминировали не только в сознании обывателя, но и в теоретической мысли. Формулируя сложные теологические принципы, богословы использовали не абстрактные категории, а аллегории. В трактатах средневековых алхимиков химические реакции представлялись как свадьбы, или преобразования веществ, где каждый химический элемент выступал в образе какого-либо существа. В качестве примера можно привести отрывки из трактата английского алхимика XV века Дж. Рипли: «Чтобы приготовить эликсир мудрецов или философский камень, возьми, сын мой, философской ртути и накаливай, пока она не превратиться в зеленого льва. После этого прокаливай сильнее и она превратится в красного льва...Киммерийские тени покроют реторту своим темным покрывалом, и ты найдешь внутри нее истинного дракона, потому что он пожирает свой хвост». Это вовсе не шифр, а лишь описание тех зрительных образов, которые отражают суть химической реакции в представлении средневекового алхимика. Использовать подобное описание в качестве практического руководства вряд ли возможно, зато как красиво звучит.
Можно отметить еще одну особенность человека средневековой Европы -его чувство единства с социумом. С рождения и до смерти человек занимал определенное и неизменное место в социальной структуре общества и не мыслил своего существования вне своей общины, ремесленного цеха, рода и т.д. Средневековый мир не знал понятия человеческой индивидуальности вне ее социальной роли, как и не имел представления о ценности одной отдельно взятой человеческой жизни. «Европеец жил в обществе не знающем развитого отчуждения, он стремится быть «как все», что являлось воплощением христианской добродетели. Средневековый человек выступал как каноническая личность, олицетворяющая обособление личного начала от всеобщего и подчинение личного всеобщему, надындивидуальному, освященному религиозными формами сознания».
 |
| На средневековой гравюре трудно увидеть индивидуальность человека. |
Религиозная вера соединяет в себе когнитивный, эмоциональный и волевой компоненты, но ведущую роль, как правило, играют чувства. Когнитивный компонент образуют представления, образы, вероучительные утверждения, догматы. Когнитивный компонент религиозной веры нередко противоречит рациональным знаниям не только в сознании общества, но и в сознании отдельно взятой личности. Это противоречие было окончательно осознано в эпоху средневековья, когда научные знания накапливались и развивались в условиях неограниченного диктата религиозной веры, поддерживаемого как церковью, так и светскими организациями. Философы и богословы средневековья так и не пришли к единому мнению по вопросу о соотношении веры и разума. Можно привести целый ряд суждений средневековых богословов по этому поводу:
- «верую, ибо нелепо» (приписывается богослову Тертуллиану);
- «верую, чтобы понимать» (Августин Аврелий);
- «понимаю, чтобы веровать» (П.Абеляр);
- гармония веры и разума с приоритетом веры (Фома Аквинский).
В эпоху средневековья окончательно оформились два уровня религиозного сознания: обыденный и концептуальный. Обыденное религиозное сознание лишено цельности и системности, оно представляет собой разрозненные и нередко противоречивые представления, установки, стереотипы, образы, но для него характерен очень высокий уровень эмоциональности, который компенсировал отсутствие системы представлений. В обыденном религиозном сознании довольно большое место занимают архаические мифологические представления. С мифологическим сознанием его роднит также высокий уровень эмоциональности и наглядно-образный характер содержания. На этом уровне преобладают традиционные способы передачи образов, мыслей и чувств, связанные с народными традициями и фольклором. Религиозные представления в обыденном сознании индивидуализированы и всегда выступают в личной форме.
Концептуальный уровень - это специально разрабатываемая, систематизируемая совокупность понятий, идей, принципов, концепций - продукт деятельности профессиональных мыслителей. В концептуальный компонент входят: 1) более или менее систематизированное учение о Боге, мире, природе, человеке, обществе и т.д.; 2) религиозная интерпретация и религиозное обоснование экономики, политики, социального устройства; 3) религиозная философия и теология - наиболее теоретический компонент религиозного сознания.
Для религиозного сознания, как и для средневекового сознания вообще характерен символический характер. В отличие от мифологического сознания символика религиозного сознания более упорядочена и подчинена строгой схеме религиозных догматов. В эпоху средневековья символизм выходит далеко за пределы религиозного сознания. Символы-образы наполняли трактаты средневековых ученых; достаточно вспомнить астрологические карты с их зодиакальным кругом. Символика наполняла и обыденную жизнь людей. Именно в эпоху средневековья появилась и достигла своего расцвета геральдика - наука о символике гербов. Свои символы имели не только дворянские фамилии, но и купеческие гильдии, цеха ремесленников, города. Каждый знак на гербе, каждая линия, штрих, сочетание цветов имели глубокое символическое значение.
В эпоху средневековья появляется религиозный канон в искусстве: изображения Христа, святых, апостолов утрачивают характер образов и принимают символическую форму. В раннем христианстве еще нет культа икон, да и изображение креста, считающегося орудием казни еще не является объектом поклонения. Но с IV века фрески, скульптуры и другие изображения наполняют церкви. Средневековый ум стремится дать идеям пластическое воплощение, и он переполнен фигурами и формами.
Религиозное сознание не только символично, но и аллегорично. Аллегория представляет собой форму выражение абстрактных понятий в наглядных образах. Именно аллегория помогла решить противоречие между развитым абстрактно-философским компонентом христианской теологии и образным характером массового сознания, которое могло воспринять сложные и противоречивые идеи христианской экзегетики только через понятные и близкие образы.
Для периода средневековья характерно наличие довольно сложной интеллектуальной культуры, в которой соседствовали логика и теология, наука и миф. После «темных» веков раннего христианства в Западной Европе начало развиваться то, что можно назвать книжным знанием. Хотя уровень грамотности был очень не велик, и книги были доступны немногим, но книжная культура постепенно распространялась, чему в большой мере способствовали возникшие во многих европейских городах университеты.
Книжное познание развивалось в двух направлениях: мистики и схоластики. Мистика, традиционно связывается с учением Платона и ориентирована на научные или паранаучные методы. Мистика нередко вступает в противоречие с официальными христианскими догмами или просто дистанцируется от проблем христианского вероучения. Схоластика, связывалась с учением Аристотеля и являлась в эпоху средневековья одним из выражений христианской философии. Схоласты использовали не столько естественно научные методы, сколько методы логики, создавая запутанные теоретические системы, например, определяя, сколько ангелов помещается острие иглы.
 |
| Средневековая гравюра, изображающая мир в виде сундука |
Наряду с официальной интеллектуальной культурой в средневековье появляется и развивается народная культура, выражающаяся в притчах, баснях, песнях, стихах. Массовая средневековая культура - это культура бескнижная, так как рукописные книги были большой редкостью, а грамоту знали, преимущественно, священнослужители. Она опиралась не на печатное слово, а на устные проповеди и призывы. Это была культура молитв, сказок и легенд. Значение слова было чрезвычайно важно, не даром же так распространена была в эпоху средневековье вера в силу молитв или заклинаний. Для человека этого периода особым смыслом были наполнены первые строки Библии: «В начале было Слово...» Даже искусство считалось лишь средством донесения слова Божия до человека.
Дошедшие до нашего времени произведения народного устного творчества свидетельствуют о развитии мышления, не только о возможности теоретического осмысления сложных проблем бытия, но и о потребности в этом осмыслении. Свидетельством этого может служить поэзия бродячих поэтов и музыкантов -вагантов. Вот отрывок одного из стихотворений вагантов, датируемый XIII веком:
«Ни друга, ни подруги нет, На слово доброе в ответ Давно не слышу добрых слов. Мир ослабел, мир не здоров, И мы несемся в некий ров, А время заметает след. Ни друга, ни подруги нет».
Анализируя дошедшие до нас произведения устного народного творчества можно выделить два психологических феномена, которые доминируют в их содержании и, вероятно, в мироощущении и мировосприятии людей. Это страх и смех. Страх пред смертью и страшным судом, гневом феодала-господина и гневом господним. Страх и неуверенность сопровождали все существование человека. «Чувство неуверенности - вот что влияло на умы и души людей средневековья и определяло их поведение. Неуверенность в материальной обеспеченности и неуверенность духовная... эта лежащая в основе всего неуверенность, в конечном счете, была неуверенностью в будущей жизни, блаженство в которой никому не обещано наверняка и не гарантировалось в полной мере ни добрыми делами, ни благоразумным поведением. Творимые дьяволом опасно сти погибели казались столь многочисленными, а шансы на спасение столь ничтожными, что страх неизбежно преобладал над надеждой.»
Отечественный исследователь средневековой культуры М.М.Бахтин считал, что средневековому человеку удалось победить свой страх. Оружием, которое помогло ему в этом, был смех. «Особенно остро ощущал средневековый человек в смехе именно победу над страхом. И ощущалась она не только в победе над мистическим страхом («страхом божиим») и над страхом перед силами природы, - но, прежде всего, как победа над моральным страхом, сковывающим, угнетающим и замутняющим сознание человека: страхом перед всем освященным и запретным, перед властью божеской и человеческой, перед авторитарными заповедями и запретами, перед смертью и загробными воздаяниями, перед адом, перед всем, что страшнее земли. Побеждая этот страх, смех прояснял сознание человека и раскрывал для него мир по-новому.»
Комментариев нет:
Отправить комментарий